Но самыми важными доказательствами служат радиограммы, которые Борман направлял Деницу в период с 30 апреля по 1 мая. Согласно официальной, общепринятой версии, Адольф и Ева Гитлер покончили жизнь самоубийством около 15.30 30 апреля, через двенадцать часов после вылета Райх и фон Грейма из Берлина. В тот же вечер, приблизительно в 17.30, Борман отправил радиограмму Деницу о его назначении преемником Гитлера, но не сообщил о том, что фюрер мертв. Адмирал, которого не удалось обманом — стараниями Бормана — вовлечь в предательские действия, как Геринга и Гиммлера, настаивал, чтобы Борман представил свидетелей смерти Гитлера, чего Борман не сделал.
Как отмечает Хидрик, сама попытка интерпретации этого обмена радиограммами в контексте стандартной версии присутствия Бормана в бункере и последующей попытки бегства пешком оказывается несостоятельной. С этой точки зрения радиограммы абсолютно бессмысленны. Но они обретают смысл, если Борман уже летел с фон Греймом, Райх и Мюллером, и его просто-напросто не было в Берлине. Следовательно, Борман не знал о самоубийстве Гитлера и не мог предоставить свидетелей.
Существовала также юридическая причина скрывать информацию о самоубийстве фюрера от адмирала, поскольку «после того, как Дениц узнает, что Гитлер мертв, приказ адмирала станет законом, и Борман понимал, что он будет среди тех ближайших советников Гитлера, кого постарается убрать Дениц». Следовательно, Борман скорее всего отправил свое последнее сообщение Деницу 1 мая. Его текст известен всем историкам: Борман информирует адмирала, что последняя воля Гитлера и его политическое завещание остаются в силе, но тщательно избегает упоминания о том, что фюрер мертв. По всей видимости, Борман отправил это сообщение из Гамбурга, стараясь создать впечатление, что он все еще в Берлине.
Существуют другие косвенные признаки, что после 30 апреля Бормана уже не было в Берлине. Так, например, в официальной версии событий утверждается, что Йозеф Геббельс заставил Бормана подписать документ, уведомляющий Деница о смерти Гитлера. Однако на фотокопии документа видна только подпись Геббельса, а подпись Бормана отсутствует. И что еще важнее, до 30 апреля вся связь между бункером и адмиралом осуществлялась через Бормана, поскольку именно он контролировал и телефонный узел бункера, и центр радиосвязи. Однако 30 апреля вся связь переходит в подчинение Геббельса, а это, как отмечает Хидрик, «Борман вряд ли бы допустил, будь он там. Судя по всему, рейхсляйтера уже не было в бункере».
И наконец, британский фельдмаршал сэр Бернард Лоу Монтгомери якобы утверждал, что британская разведка получила донесение о том, что в ночь на 1 мая 1945 г. Борман был в Гамбурге.
Очень похоже, что Сталин говорил правду.
(b) Перемещения U-234
Нам осталось прояснить некоторые детали сценария. Как отмечалось в предыдущем разделе, подводная лодка U-234 с ценным грузом на борту покинула Норвегию 16 апреля 1945 г., вероятно, после получения сигнала о начале обстрела Берлина русской артиллерией. Борман же — если придерживаться сценария Хидрика, что и делает автор, — прибыл в Гамбург только 30 апреля или 1 мая. Затем он вместе с Мюллером отплыл на борту U-234, используя заинтересованность американцев в сохранении ценного груза, чтобы организовать собственное бегство.
Но чем была занята субмарина U-234 все это время и, что еще важнее, куда направилась, покинув Германию с новыми пассажирами на борту? Хидрик достаточно убедительно описывает этот загадочный период:
Загадки U-234 не ограничиваются таинственными пассажирами и грузом. Вопрос о том, где находилась субмарина почти целый месяц, с 16 апреля по 12 мая 1945 г., покрыт завесой тайны, и эта головоломка кажется неразрешимой. При сравнении судового журнала самой лодки с радиограммами, прочими свидетельствами маршрута и даже другими записями журнала открываются необъяснимые противоречия, указывающие на то, что по крайней мере часть журнала была сфальсифицирована. И действительно, даже беглого взгляда на документы, якобы являющиеся страницами судового журнала военного времени, достаточно для того, чтобы увидеть разницу во внешнем виде самих страниц и почерка, что заставляет усомниться в происхождении журнала. Кроме того, некоторые факты, изложенные в журнале, рассказывают о необычном поведении спасающейся бегством подводной лодки. А действия командира в последние дни перед капитуляцией похожи на двуличие и предательство — вероятно, они координировались с действиями военно-морского флота США.
Короче говоря, факты свидетельствуют о том, что U-234, возможно, не покинула Норвегию, не пересекала Атлантику и не капитулировала там и перед теми, где должна была.
Вместо этого практически каждое действие капитан-лейтенанта Генриха Фелера преследовало иную, неизвестную нам цель.
Как уже упоминалось выше, сообщение от Бабби скорее всего являлось кодом, по получении которого U-234 должна была вернуться в Германию — о такой возможности говорит сам Хидрик.
После знаменитой радиограммы от Бабби, о чем мы тоже говорили, U-234 получает сообщение от адмирала Деница, который приказывает капитану Федеру по завершении ремонта немедленно выйти в море. В результате, отмечает Хидрик, Фелер оказался в незавидном положении — он должен был выполнить распоряжения двух начальников, причем невыполнение любого приказа ставило под угрозу не только его карьеру, но и жизнь. Капитан нашел довольно оригинальный способ разрешить эту дилемму, выполнив одновременно оба приказа, поскольку, по сообщению службы перехвата союзников, подводная лодка, по всей видимости, покидала порт дважды, один раз, 16 апреля, после получения сигнала из Берлина, а второй раз, 18 апреля, по распоряжению Деница.
И словно бы для того, чтобы усилить противоречия, в судовом журнале U-234 положение лодки указано на 200 миль севернее, чем свидетельствует радиоперехват от 16 апреля, указывающий на южный маршрут. Согласно журналу, лодка должна была быть гораздо севернее, в районе норвежского Бергена. Еще больше запутывает дело тот факт, что журнал заканчивается 18 апреля и заменяется другим!
Ключ к разгадке этих несоответствий можно найти в воспоминаниях Хиршфельда, где он пишет, что командир флотилии подводных лодок в Северном регионе капитан Ганс Розинг подплыл к лодке и перешел на ее борт с катера, что было очень опасно, если участь превосходство авиации союзников в воздухе над Северным морем. А Хидрик отмечает, что штаб Розинга находился в Бергене, а не в Кристансанде, который располагался гораздо южнее и из которого отправилась в поход U-234. Хидрик приходит к очевидному выводу: подводная лодка отклонилась на север для выполнения секретного задания, приказ о котором передал лично командир Северной флотилии подводных лодок. Именно поэтому судовой журнал был заменен другим, «официальным». Эта встреча могла иметь целью передачу сверхсекретных сообщений непосредственно из бункера фюрера или установку высокочастотного радиооборудования, позволявшего в открытом море принимать радиограммы из штаб-квартиры Гитлера.
А как быть со странными расхождениями в двух судовых журналах?
Почему один журнал внезапно заканчивается, а его предполагаемое продолжение не совпадает с другими данными о маршруте U-234? Когда в самом начале исследований я впервые запросил копию захваченного судового журнала U-234 в американских архивах, мне ответили, что журнал был выброшен в море капитаном подводной лодки. Сотрудник архива утверждал, что Фелер избавился от журнала еще до того, как лодка сдалась, чтобы скрыть маршрут субмарины.
Но я возразил, что на борту U-234 находилось сверхсекретное оружие нацистов, в том числе ракета «Фау-4», реактивный истребитель «Мессершмитт-262», все чертежи и документы, необходимые для их производства, компоненты атомной бомбы, а также, по всей видимости, планы по выпуску всего этого оружия. Если Фелер не знал важных подробностей о своем грузе, что маловероятно, несмотря на сделанные впоследствии заявления, он по крайней мере должен был знать основную цель похода, а также понимать важность груза, пассажиров и всей миссии — и тем не менее он всех их сдал. Мне это представляется серьезным несоответствием. Неужели капитан Фелер, почти не задумываясь, сдал важные секреты нацистов и важных персон, но отказался отдать обычный бортовой журнал? Журнал, просто фиксировавший курс лодки перед капитуляцией? Что он мог содержать, если история так проста, как представляется? Вероятно, в самом журнале содержались секреты, которые Фелер раскрывать не хотел, и капитан действительно утопил его в море, и мы никогда не узнаем, где была U-234 с 16 апреля по 12 мая 1945 г. А возможно, журнал остался цел, но в нем есть компрометирующие свидетельства, и поэтому он хранится в отдельном архиве, подальше от любопытных глаз.
Обнаружив затем микрофильмированную версию журнала, Хидрик убедился, что в нем действительно отсутствуют записи в период с 18 апреля — даты «второго» отплытия U-234 из Кристиансанда — по 12 мая 1945 г., когда подводная лодка впервые сообщила о своем желании сдаться союзникам.
Проявив упорство, Хидрик поинтересовался, где находится оригинал микрофильма, и ему ответили, что документ вернули Германии и он хранится в Федеральном архиве. Нет нужды говорить, что Хидрик заказал копии записей с 19 апреля по 12 мая 1945 г.
При прочтении этих копий возникли новые вопросы, поскольку зафиксированные в журнале курсы, скорости и координаты существенно отличались от данных пеленга союзников и, что еще важнее, почерк, которым были сделаны записи — по мнению одного из экспертов военно-морского флота США, консультировавшего Хидрика, — был слишком аккуратным для обстановки боевого похода, и это вызывает подозрение, что весь журнал представляет собой тщательно отредактированную копию оригинала. Все эти факты привели Хидрика к выводу, что имели место «сознательные усилия по сокрытию маршрута U-234». Оставалось выяснить, кто отредактировал журнал и зачем.
Новый журнал содержал еще один поразительный факт: почти весь период с 18 апреля по 12 мая лодка почти не двигалась, сохраняя скорость всего лишь две мили в час, что едва хватало для обеспечения маневренности судна. Другими словами, если стандартная версия утверждает, что подводная лодка на всех парах неслась к Японии со скоростью 20 узлов, то «малая скорость, отраженная в бортовом журнале, похоже, указывает на то, что Фелер по необъяснимой причине тратил время и силы на то, чтобы оставаться вблизи от дома». Согласно тому же судовому журналу, в критический период, с 30 апреля по конец дня 5 мая 1945 г., от исчезновения Бормана в Берлине до сигнала Деница союзникам о готовности капитулировать, субмарина все шесть дней шла в подводном положении. Цель подобных маневров для Хидрика абсолютно ясна: на самом деле подводная лодка выполняла сверхсекретный «маневр», который ее новые пассажиры, Борман и Мюллер, хотели скрыть от бдительного ока союзников.
Затем при помощи тщательно записанных ложных сообщений и маневров капитан Фелер не выполнил распоряжение канадцев сдаться канадским и британским властям в Галифаксе, в провинции Новая Шотландия, а направил лодку на встречу с американским эсминцем «Саттон», который при помощи радиопомех должен был нарушить связь канадцев и британцев с подводной лодкой и посредством семафора предложить лодке проследовать в залив Мэн и «игнорировать все дальнейшие сообщения из Галифакса». Однако радист подводной лодки Хиршфельд в своих воспоминаниях пишет, что видел, как доктор Хайнц Шлике, изобретатель дистанционных инфракрасных взрывателей, бросал кассеты с микрофильмами в океан с боевой рубки подводной лодки со словами: «Вот ракета, которая может перелететь через Атлантику». Если это заявление соответствует действительности, то оно совпадает с моим предположением в книге «Братство «Колокола» о том, что нацисты не только могли успешно испытать атомную бомбу еще до окончания войны, но так же успешно испытали межконтинентальную баллистическую ракету, способную доставить ядерный заряд до Соединенных Штатов. Теперь становится понятна суть сделки Бормана с американцами.
Взвешивая все доказательства — а мы лишь кратко описали сложный и детально исследованный сценарий Хидрика, — он приходит к окончательному выводу, что U-234 действительно была
«большой подводной лодкой», о которой сообщала советская разведка и которая имела секретное задание вывезти Мартина Бормана из Германии, переправить его целым и невредимым в Испанию, а также доставить груз в Соединенные Штаты в обмен на свободу Бормана.
Соглашаясь с Хидриком в том, что U-234 вполне могла доставить Бормана и Мюллера в безопасное убежище во франкистской Испании, и признавая, что это могло быть частью сверхсекретной сделки между нацистским рейхсляйтером и высшими руководителями американской разведки, — еще раз вспомним о комментарии Даллеса к книге исследователя Пола Мэннинга и спросим себя, откуда Даллес знал, что тот «на правильном пути», — следует отметить, что, как мы увидим в последующих главах, деятельность нацистского интернационала Бормана вряд ли нравилась или была приемлема для его бывших американских союзников. Это был брак по расчету, причем временный.
Однако с учетом высокой вероятности того, что Борман не предлагал себя или Мюллера в качестве условия сделки, а лишь отдавал американцам обогащенный уран и дистанционные инфракрасные взрыватели, используя подводную лодку U-234 как прикрытие для своего побега и побега своего коллеги из гестапо в условиях тайных усилий высших кругов Америки по обеспечению безопасного маршрута подводной лодки, какие у него могли быть рычаги, чтобы заставить или убедить американцев сотрудничать в будущем? Ответ на этот вопрос дается в следующих главах.
Тем не менее на бегство Бормана и Мюллера, а также на передачу американцам компонентов атомной бомбы, транспортировавшихся на борту U-234, можно взглянуть еще шире, чем предлагает Хидрик, то есть в связи с нацистским проектом «Колокол» и возможным спасением человека, который им руководил, — генерала СС Ганса Каммлера. И вновь ключевым игроком здесь выступает Мартин Борман.
Но сначала обратимся к интересному совпадению сценария Хидрика и недавно обнародованных воспоминаний бывшего испанского шпиона, работавшего на нацистов.
Собранный Хидриком огромный массив фактов позволяет выстроить сценарий бегства Бормана и оценить историю, поведанную Веласко. Сценарий Хидрика содержит следующие элементы:
3) Борман и Мюллер, скорее всего, попали на борт подводной лодки в период с 30 апреля по 1 или 2 мая, когда лодка находилась в подводном положении где-то в Северном море; после этого лодка прошла через Ла-Манш к берегам Испании, высадила пассажиров, а затем сдалась властям США, как и было договорено.
4) Частью детально разработанного плана бегства Бормана и Мюллера из Берлина были тщательно подобранные (и служившие расходным материалом) двойники, которые должны были направлять союзников по ложным следам, каждый из которых приводил к «мертвому» Борману или Мюллеру.
5) Двойники также использовались после войны, чтобы Бормана «видели» по всей Европе, а его истинное местонахождение и передвижения оставались тайной.
Этот сценарий подразумевает, что Борман мог заключить сделку со своими американскими партнерами о том, что США лишь сделают вид, что закрывают его фиктивные корпорации, не трогая проекты, которые, по мнению Бормана, не должны были попасть в руки американцев.
На этих условиях Борман вполне мог настаивать, потому что, скорее всего, знал о тайном соглашении между Даллесом и генералом Рейнхардом Геленом, а также об отчаянных попытках Америки найти немецких ученых и рекрутировать их для работы в собственной космической программе, и понимал, что должен иметь активный персонал, чтобы настаивать на своих требованиях, если ситуация того потребует. Другими словами, это был испытанный метод Бормана: шантаж с принуждением. Америка, стремясь быстрее закончить войну и избежать неизбежного при вторжении на Японские острова кровопролития, пошла на сделку и сбросила урановую бомбу, вполне возможно, сделанную из урана Бормана, а также плутониевую бомбу, создать которую позволили инфракрасные дистанционные взрыватели Бормана (не исключено, что и чертежи атомной бомбы, также переданные Борманом).
Помня об этом сценарии, рассмотрим историю, рассказанную испанским шпионом доном Анхелем Алькасаром де Веласко, работавшим на нацистов.
В своей книге, опубликованной организацией «Шаркхантерс» только после смерти Веласко и названной «Бегство из бункера», Веласко вспоминает о последних днях, якобы проведенных в Берлине в качестве испанского связного в бункере — для осуществления стратегического плана эвакуации Бормана. Веласко откровенно говорит о том, что он думает по поводу послевоенного нацистского интернационала:
...(нацисты) считали меня одним из своих самых надежных агентов, имевшим доступ к строго охраняемым планам возрождения в качестве мировой силы.
Я знаю, какое влияние имеют эти люди и их тайная организация. Я видел решимость, с которой они строили планы возвращения к власти, и помогал формировать секретные группы на двух континентах. Они хорошо организованы. Высшее командование существует до сих пор и ежегодно собирается в Западной Германии, где у них нет недостатка в поддержке.
В этом качестве Веласко был вызван в бункер, где, согласно его утверждениям, он оставался до самого конца.
Веласко рассказывает о стремительном ухудшении физического и психического здоровья Гитлера и даже описывает симптомы, похожие на болезнь Паркинсона. Якобы лично наблюдавший за взаимоотношениями Гитлера и Бормана, Веласко отмечает, что «в те дни рядом с Гитлером всегда был Борман. Такое внимание с лихвой окупилось для Мартина Бормана. В конце он приобрел власть даже над своим старым хозяином». Но самое важное заявление испанца касается спасения Гитлера и Евы Браун, поскольку Веласко настаивает, что вскоре после официального радиосообщения о фюрере он увидел, что дверь личных покоев Гитлера открыта. На пороге появилась Ева Браун с переброшенным через руку меховым пальто и косметичкой в правой руке. По свидетельству Веласко, ее вывел из бункера полковник СС. Вскоре после этого, как утверждает Веласко, появился Гитлер в сопровождении фельдмаршала Вильгельма Кейтеля, генерал-полковника Альфреда Йодля... и гросс-адмирала Карла Деница! По словам Веласко, описанные события имели место 21 апреля, на следующий день после дня рождения Гитлера.
Именно эта странная деталь убедила Гарри Купера, президента и основателя организации «Шаркхантерс», поначалу посчитать всю историю — изложенную в личном письме от Веласко — явной фальшивкой. Однако Купер связался с бывшим начальником личной охраны Деница и спросил, был ли адмирал в Берлине в марте или апреле 1945 г. К его огромному удивлению, дневники начальника охраны подтвердили, что в указанный Веласко день гросс-адмирал действительно находился в Берлине.
Далее Веласко рассказывает о сценарии спасения Гитлера — но не Евы Браун — с использованием двойника, который находился в бункере с 21 по 30 апреля 1945 г.; все это было организовано Борманом. В следующей главе мы еще вернемся к версии Веласко о бегстве Гитлера, но в данный момент достаточно отметить, что используемый метод в точности совпадает с тем, что применялся для организации бегства Бормана и Мюллера — двойники.