Юноша кивнул и этого было достаточно. Охотник не стал расспрашивать дальше, решение уже было принято.
— Не трогайте нас, Христом-Богом молю! — цепляясь за старшего брата, заплакала Вера. Услышав эти слова Влада с презрением ухмыльнулась. Как только они отошли подальше от пленников, охотница начала бормотать.
— Что мыслишь?
— А то что ты слишком жестока! — огрызнулся Серко.
— Жестока? — фальшиво удивилась Волчица. — А мне ведь казалось, что истории про счастье в набегах, про схваченных девушек и о том как ломать волю чернушек тебе должны быть известны. Или в стае Чертога плохо учат охотиться?
— Мы не ходим в набеги уже двадцать Зим. А ты…
— Если волк на охоту не ходит, стал ли он псом с тупыми клыками или ночью тоскует по крови? — как будто у пустоты спросила Волчица. Она вновь была разочарована братом, вновь увидела в нём только слабость. Однако и разочарование длилось не долго. — Что делать теперь с людьми собираешься? Они бесполезны; обычные, запуганные кем-то оседлыши. Боялись за порог носа высунуть, да и не надо было таким от Тепла отходить. Теперь в пути провели много дней, сами тощие, да голодные. Давно могли где-нибудь костьми лечь, как сестрица паскудная. К слову сказать: откроешь им про сестрицу-то? Это ведь она с прострелянной башкой в лесу догнивает…
— Нет, пока придержу, — от слов о мёртвой девушке брат помрачнел. Но Владе стало уже всё равно. Она охладела к добыче и теперь пленные чужаки её тяготили. — Отпускать их тоже не станем, — продолжил Серко. — Они что-то знают об отмеченных на карте местах. Расспросим об этом в дороге, а понадобится, так и до деревни дойдём.
— Будь моя воля, я бы оставила в живых только парня и пытала его. Остальных за собой волочить только тяжкое и ненужное бремя.
— Они семья, Влада. Если бы меня вдруг убили, а тебя пытать начали, много бы ты тогда рассказала?
— Смотря как бы пытали… — покосилась Волчица на вбитые в землю колья.
— Да чтоб тебя, гадину! — выругался Серко. Сестра опять начинала выматывать душу.
— Ладно, ты прав: всегда можно через родичей надавить. Угрожай семье и добьешься всего, чего токмо захочется. Крестианцы всей правды сейчас не говорят, даже лгут. Ну а дальше… Как для начала с ними обходиться прикажешь?
— Для начала? Для начала их надобно накормить, — на удивленный взгляд младшей сестры, Серко с усмешкой добавил. — Коли у них от голода ноги заплетаться начнут, тогда истинно обузой нам станут.
Особенно Влада «радовалась» тому, что пища для пленников пошла из её рюкзака. Проворчав что-то злобное, она подозвала к себе Вука и отправилась глубже в лес. Тем временем Серко достал нож и приблизился к крестианцам. Не зная, чего ожидать от Навьего сына, оседлые сжались, но он лишь разрезал верёвки. Растирая затёкшие в путах запястья, люди с опаской следили за каждым движением пленителя. Не обращая на это никакого внимания, Серко занялся разведеньем костра. Огонь сближал даже врагов, согревал уставшие от дороги тела и обещал скорую пищу. Когда над потрескивающим огоньком закипел котелок, а в воду опустились высушенные куски мяса и пряные травы, на душе полегчало. От вида пищи у маленького Егорки заблестели глаза. Но мальчик боялся произнести лишнее слово и хотя бы что-нибудь попросить. Такая тишина Серко вовсе не нравилась и пока Влады не было, он решил слегка развеять довлеющий страх.
— Значит, вас кличут Мишей, Егоркой и Верой? Моего деда тоже Михаилом зовут и он действительно был когда-то Скитальцем. Многое ему довелось пережить и увидеть: Великий Жар, Лесных Духов за Поясом, Серую Орду и дикарей-самоедов. Тогда и родители мои были молоды, чуть только постарше вашего. И они многое перенесли, но справились с бедами, потому что вместе держались.
Слушая Навьего сына, крестианцы лишь осторожно переглядывались между собой. Никто не спешил вступать с ним в беседу.
— Это благо, что вы решили сестру отыскать. Нельзя близким людям расставаться и ссориться. Община, род, племя — не важно, все должны друг за друга держаться. От разлада в семье одно горе…
Серко сделал паузу, чтобы помешать ложкой загустевшую воду. Над костром поплыл аромат почти сваренной пищи. Только сейчас, будто подгадав нужный момент, Михаил заговорил.
— Мы не хотели отпускать Яну… Родителей у нас больше нет, Зимы и хвори прибрали их. Надо было не разлучаться, беречь завещанное нам по наследству Тепло. Но не вышло. Яна была своевольной, не покорной и… в прочем смелой она тоже была. Даже слишком.
— Да, смелой… — задумчиво повторил Серко за крестианцем и тут же поймал на себе внимательный взгляд зелёных глаз Веры. Она смотрела так, как будто хотела о чём-то спросить, но конечно же ничего не спросила.
Внезапно в лесу грянул одиночный выстрел винтовки. Стреляла «Пера», после чего вокруг опять всё утихло. Крестианцы вздрогнули от резкого звука, но Серко даже не пошевелился. Боятся нечего — выстрел только один. Он спокойно достал деревянные миски и разлил каждому по порции свежего супа. Вскоре появилась и Влада. С довольным видом она тащила на плечах молодую косулю. Охота оказалась удачной и быстрой. Рядом с хозяйкой спешил верный Вук; пёс лично выследил пугливого зверя и был счастлив, что вожак не подвёл с метким выстрелом.
— Если будем так жрать, то мяса в избытке понадобится, — сбрасывая косулю на землю, проворчала Волчица.
— А ты попроси Велеса, или хоть бы к Лешаку обратись, — усмехнулся ей брат. — Может он тебе шишек с муравьями пожалует. А патрон с «Пера» нынче стоит дороже, чем такая вот мелочь.
— Сколь не велика, а моё. И зверя надобно бить без особых мучений, чтобы Старшие его из Ирия обратно отправили. Тогда зверинное племя в Яви не истощится, — сестра вынула нож и Серко по привычке напрягся, но она лишь вспорола брюхо косуле и с удовольствием запустила пальцы в ещё тёплую плоть. Всё мясо отправится в оскудевший запас, хотя надолго растянуть не получится. Серко приправил драгоценной солью бульон и придвинул чашки в сторону крестианцев.
— Ешьте.
Но люди даже не прикоснулись. Оторвавшись от своего кровавого дела, Влада подняла настороженный взгляд. Она ждала объяснений; пленники голодны, но нарочно не приняли пищу. Серко было подумал, что оседлые испугались отравы и первым пригубил свою чашу.
— Если известен он как блудник или лиходеец, или идолослужитель — с такими не есть… — тихо проговорил Михаил.
Навий сын чуть не подавился от услышанного, а Влада угрожающе вынула из распоротой туши клинок. Её взгляд ничего хорошего не предвещал. Юноша побледнел, но от своих слов не отказался. Он не позволил сестре и младшему брату взять еду из рук многобожцев.
— Я ведь зарежу… — приподнялась Влада от убитого зверя. С кончика лезвия сбежала густая струйка багряной крови. Глаза Веры наполнились страхом и, осторожно взяв брата за руку, она зашептала:
— Если обидят — не мсти. Если хулят — молись. Не воздавай злом на зло… — эти слова как будто изменили решение Михаила, он насупился, но всё же принял чашку с бульоном. И только когда глава семьи сделал первый глоток, Вера с Егором притронулись к своему угощению.
— Знаешь, Серко, — почти не слышно пообещала молодая Волчица. — Если кто-то из них с утра не проснётся, так ты не удивляйся…
Вечерние сумерки настигли их у огня. Никто больше не разговаривал и неуютную тишину заполняло только шелестение ветра. Тепло от костра и общий ужин смогли притупить страх крестианцев, однако, они не стремились начинать разговора с пленителями. Ведь перед ними было само Навье племя и хуже язычников по мнению людей просто не существовало. Серко и Влада в глазах человеческих виделись простыми убийцами, живущими по кровавым понятиям.
На мгновенье охотник задумался: что из этого было истиной? Взглянув на сестру, которая от нечего делать перекладывала все тринадцать ножей, парень понял, что людские страхи во многом были оправданы. Попутчики так бы и уснули в полном молчании, если бы не любопытство Егорки.
— А правда сказывают, будто волколаки в волков превращаться умеют?
Но за свой наивный вопрос мальчик тут же получил затрещину от старшего брата.
— Тебе, полоротая мелочь, поменьше бы говорить, да побольше смекать! — пригрозил Михаил.
— Это истина, мальчик, — расплылась в фальшивой улыбке Волчица. Она взяла нож и продемонстрировала лезвие взгляду ребёнка. На остро отточенной кромке сверкнули багряные блики костра.
— Что такое нож, знаешь?
Егорка кивнул, но в глазах уже росла неуверенность.
— Нет, не знаешь. Нож — это не простая железка, которая плоть может резать. Нож границу чертит между мирами, потому в великом колдовстве часто используется. Добрый клинок способен помочь даже зверем стать, коли надо. Возьми нож, найди в лесу место, да воткни остриём ровно двенадцать лезвий. После перепрыгни через них, да произнеси слово заветное. И на землю ты опустишься уже не в человечьем обличии, а в шкуре дикого волка. В таком облике Навь и выслеживает оседлых людей на поверхности. А как выследит — возле Тепла нору выроет и к набегу готовится. Страшный, кровавый набег без всякой пощады и милости. Детей малых хватает и родителей бьёт — кого ножом режет, кого пастью рвёт. А кого и под земь с собою потащит, чтобы во тьме изгаляться. Крики людские для нас слаще песен.
Прервавшись, Влада взглянула на Егора так, словно тот сам был добычей.
— А у вашей деревеньки Навьих нор не сыскали?
Егор испуганно заморгал. Влада обожала свои страшные игры и пусть даже напугать одного несмышлёныша — всё было забавой.