— Да, я начала платить, — с вызовом сказала Виола, — и продолжаю платить по сей день. Деньги он получает через Корину, она же передает его требования. В последнее время запросы моего мучителя непомерно возросли. Я всегда опасалась, что рано или поздно это может произойти. Случилось так, что накануне смерти отчима еще до скандала за ужином Корина поставила меня в известность, что этот человек снова требует огромную сумму денег. Я объяснила сестре, что мне надоела вся эта история, грозящая разорением семьи, и пришла пора признаться отчиму. Я даже дошла до двери его кабинета и попросила разрешения войти, но у него оказалось на редкость дурное настроение, поэтому пришлось отложить разговор. На следующий день он умер. Тогда я снова поговорила с Кориной. Я сказала, что дело зашло слишком далеко, и я твердо намерена обсудить мои дела с тетей Онорией. Как я уже объяснила, Корина не знала, что тете Онории все давно известно. Реакция Корины меня очень удивила.
— Что же она сказала?
— Корина сказала, что лично ее ситуация вполне устраивает и она не желает никаких перемен. Более того, если я все-таки решусь на разговор с опекунами, то она, Корина, станет утверждать, что ей ничего не было известно о моем замужестве. Я не могу понять ее позицию.
— Что ж, возможно, ее на самом деле полностью удовлетворяет существующее состояние вещей. Но это осложняет ваше и без того нелепое положение.
Кэллаген допил содержимое своего бокала и снова прислонился к каминной решетке.
— Тем не менее, я доволен, что вы наконец решились рассказать мне всю правду, — сказал он. — Вы помогли восполнить немало пробелов.
Виола удивленно посмотрела на него.
— Значит, вы что-то уже знали? Но откуда? — Кэллаген опустил руку в карман и достал копию письма.
— Разговаривая с моим ассистентом накануне своей смерти, полковник упомянул о каком-то письме, полученном им. Нетрудно догадаться о существовании связи между письмом и последующей ссорой. Очевидно, оно пришло вечерней почтой, и он взял его со стола в холле по пути в свой кабинет. Мне удалось ознакомиться с содержанием письма. Я оставил себе копию. Хотите взглянуть? — Он протянул Виоле листок бумаги.
— Господи! — прошептала Виола. — Значит, он все знал…
— Да, знал, — сказал Кэллаген, — но не успел ничего предпринять, кроме звонка в мою контору. Теперь никто не скажет, поверил ли он тому, что было написано в письме.
Виола настороженно посмотрела на детектива.
— Но как вам удалось получить копию письма, мистер Кэллаген? — спросила она.
Кэллаген не считал большим грехом ложь в интересах дела и при этом проявлял незаурядный актерский талант. Его искренность не вызвала у Виолы ни малейшего подозрения.
— Полковник был умнее, чем полагали окружающие, — сказал он. — После второй неудачной попытки связаться со мной Стенхарст положил письмо в конверт и направил по адресу моего агентства. Я получил письмо на следующее утро.
— Значит, оригинал у вас?
— Да, в моем сейфе, — не смущаясь, опять солгал он. — Теперь понимаете, в каком положении вы оказались? Я имею в виду не только завещание.
— Вы хотите сказать…
— Совершенно верно, — подхватил Кэллаген, — письмо дает повод всякому, кто знает о его существовании, думать, что вы желали смерти полковника. При условии, конечно, что вам было известно содержание письма.
— Но я же ничего не знала! Откуда я могла знать, что было в письме?
— Я верю вам, но другие могут и не поверить, — заметил Кэллаген. — Судите сами, логично предположить, что первым делом после получения письма полковник обратился за разъяснением непосредственно к вам. — Он улыбнулся. — Похоже, я все-таки разумно поступил, убрав ваш носовой платок с места преступления.
Виола встала, всматриваясь в его лицо.
— Но сами вы не думаете, что я могла… — медленно произнесла она.
Кэллаген отрицательно покачал головой.
— Нет, я так не думаю, но что подумает Большое жюри?
Она покачнулась. Кэллаген быстро подошел к буфету, смешал виски с содовой и подал Виоле.
— Выпейте это! — приказным тоном сказал он. Виола послушно сделала глоток.
— Я принял решение, — заявил Кэллаген, — отныне я работаю на вас при условии, что вы будете следовать моим советам. Мы должны действовать очень осмотрительно, иначе скоро окажемся в еще более скверной ситуации, чем сейчас. Прошу вас без моего ведома ни с кем не разговаривать.
— Но что же будет, мистер Кэллаген?.. Что?.. — Кэллаген улыбнулся.
— Я надеюсь, что судьба будет милостива к нам и подкинет два-три козыря. Я вообще-то везучий.
Его оптимизм передался Виоле, она даже попыталась улыбнуться.
— Что должна сделать я, чтобы умилостивить фортуну?
— Я предвижу, что события сейчас начнут разворачиваться с калейдоскопической быстротой, я постараюсь подталкивать их в нужном направлении, насколько это возможно, а ваша задача — сохранять спокойствие. И не платить больше ни пенни шантажисту, чем бы он ни угрожал вам. Если Корина будет уговаривать вас уступить, не соглашайтесь.
— Я охотно последую вашему совету, но что если мистер Икс попробует осуществить свою угрозу? Что случится, если он заговорит?
— Он не заговорит, — уверенно произнес Кэллаген. Минуту или две Виола хранила молчание.
— Но что это даст в итоге? Что бы вы не предприняли, рано или поздно правда всплывет.
Кэллаген кивнул.
— Правда всегда рано или поздно выходит наружу, но мы постараемся, чтобы утопленница всплыла в подходящее для нас время.
— Но когда это произойдет, мистер Кэллаген, — с горечью сказала Виола, — мне нечем будет заплатить вам. Полагаю, вы очень хорошо оплачиваемый детектив.
— Само собой, — подтвердил Кэллаген. — Я беру много за свои услуги, мисс Аллардайс.
— Как же вы поступите в моем случае?
— Что ж, — улыбнулся Кэллаген, — иногда приходится рисковать. В крайнем случае спишем расходы на неиспользованный отпуск. Я же говорил, что симпатизирую вам.
— Это мило с вашей стороны, — кивнула Виола, — я хочу ясности, а ваш ответ туманен.
Кэллаген нежно взял ее за подбородок, приподнял голову и крепко поцеловал в губы.