— Пусть это будет задатком, — сказал он. — Спокойной ночи. И не волнуйтесь: агентство Кэллагена никогда не оставляет своих клиентов в беде… По крайней мере в большинстве случаев.
Он вышел из дома. Она слышала, как дверь тихо закрылась за ним.
Некоторое время Виола стояла неподвижно, положив руки на каминную решетку и глядя на огонь. Беседа с детективом потребовала от нее много сил, но одновременно пробудила надежду на то, что кошмар, в котором она пребывала, скоро закончится. С уходом Кэллагена она почувствовала новый приступ отчаяния, опустилась на стул и зарыдала.
Было около десяти часов утра, когда Кэллаген открыл глаза. Некоторое время он продолжал лежать на постели, закинув руки за голову и разглядывая потолок. Затем он взял с туалетного столика портсигар и зажигалку, закурил сигарету. Выпустив несколько колец табачного дыма, Кэллаген с удовлетворением наблюдал, как они медленно тают в воздухе.
Мысли его были заняты происшествием в «Темной роще». Получалось, что банальная ссора за семейным столом привела к убийству и вызвала целый поток событий, которые будут рассматриваться, если ему не удастся воспрепятствовать этому, в Большом зале Центрального суда. Причем, если дело дойдет до этого, «Сыскному агентству Кэллагена» предстоит держать ответ как тривиальному правонарушителю.
Конечно, ему и раньше приходилось жертвовать своими интересами ради понравившейся женщины, но все имеет меру. Есть такие ссоры, которые ввергают вас во все новые и новые неприятности, и тут надо остановиться и подумать, а стоят ли они этого?
Чем Корина хуже Виолы? Интересная женщина, скучать не дает. Красивая, обладающая всем, о чем можно только мечтать, и все-таки чужая в собственной семье. Человек, к которому, по словам Патриции, мало кто испытывает симпатию. Что послужило причиной этого?
Может быть, слишком ранний и неудачный жизненный опыт? Что ж, подобное случается часто. Девушка из хорошей семьи попадает в лапы к далеко не лучшему представителю сильного пола. Она проходит через боль и разочарование, утрачивает иллюзии и становится циничной или, если характер слаб, ищет утешение в вине и наркотиках. Наиболее интересным Кэллаген считал то обстоятельство, что в роли посредника между шантажистом и сестрой выступала Корина, которая, казалось бы, должна была быть особенно заинтересована в восстановлении справедливости.
Ох уж, эта загадочная Корина! Какая же она без маски? Патриция утверждает, что Корина ненавидит всех и вся, однако, как тогда объяснить ее благородное отношение к Виоле? Корине представился превосходный случай свести счеты со старшей сестрой, достаточно было поставить опекунов в известность о ее замужестве. Виола немедленно лишилась бы наследства, не говоря уж о неизбежных моральных потерях. Тем не менее Корина не воспользовалась такой возможностью. Может быть, и у Корины есть свои достоинства? И под внешней грубостью она скрывает любовь к сестре?
Кэллаген встал с постели и некоторое время прогуливался по спальне в серой шелковой пижаме, наслаждаясь, утренним солнцем, ярко светившим в открытое окно.
Раздался стук в дверь.
Вошел Николлз. Закрыв за собой дверь, он страдальчески огляделся вокруг.
— Есть здесь что-нибудь выпить? С утра какая-то непонятная слабость в ногах.
— Еще бы, — сказал Кэллаген. — Поищи в стенном шкафчике.
Николлз подошел к буфету, извлек бутылку и щедрой рукой наполнил стакан. Сделав глоток, он удовлетворенно вздохнул.
— Теперь совсем другое дело. Если бы вам вчера пришлось потрудиться столько же, сколько мне, вы бы чувствовали себя не лучше.
— Возможно, — миролюбиво согласился Кэллаген. — Тебе удалось разговорить свою подружку?
Николлз самодовольно ухмыльнулся. Он опустился в мягкое кресло, извлек мятую пачку «Лаки Страйк» и закурил.
— Да, я доволен ей. Моя малютка знает, как использовать свои локаторы и иллюминаторы. Должность гардеробщицы в лондонском ночном клубе — прекрасная практика для кого угодно. По ее словам, в «Марден-клабе» творятся веселые дела.
— Меня больше интересует Донелли, — напомнил Кэллаген.
— У нее нет определенного представления о нем, — признался Николлз. — В целом она симпатизирует этому парню, но временами не может избавиться от ощущения, что его окружает какая-то тайна. Денег у него — куры не клюют: он умеет вести дела, ну а про его женщин рассказывать — суток не хватит. Парень быстро находит с ними общий язык.
— Может она кого-либо выделить?
— Да, — сообщил Николлз. — Корину Аллардайс. Наша красотка сходит с ума по Донелли и не скрывает, что ради него она пойдет на все.
— А твоя девушка ничего не сказала о другой богатой клиентке Донелли, ты знаешь, кого я имею в виду?
— Нет, насчет Виолы она ничего не знает, но ей пришлось признать, что Донелли демонстрирует не всех своих красоток. Возможно, у этого малого одна или две неучтенные кобылки в Брайтоне для воскресного променада. В этом деле он своего рода спортсмен…
— Ладно. А теперь скажи, твоя подружка работает по утрам?
— Да, — сказал Николлз. — Она появляется в клубе без четверти десять, обрабатывает поступившую корреспонденцию и проверяет счета предыдущего дня. Донелли появляется только около двенадцати.
Кэллаген взглянул на часы.
— В таком случае попробуй связаться с ней. Попроси ее срочно напечатать что-нибудь для тебя.
— О'кей, — согласился Николлз. — У тебя на примете пишущая машинка, которая нуждается в проверке?
— Угадал, — кивнул Кэллаген. — Я видел анонимное письмо, отправленное Стенхарсту. Оно вполне могло быть напечатано на машинке Донелли.
— О'кей, — повторил Николлз, он подошел к телефону и набрал нужный номер.
Кэллаген вышел в ванную. Из-за закрытой двери до него доносились слова Николлза.
— Хэлло, это ты, малышка? Как твое самочувствие? О'кей… Побольше бы таких ночей… Да, но что делать… После нескольких двойных виски я всегда в форме… Я рад, что тебе это пришлось по вкусу… Одна итальянская графиня, с которой я встречался несколько лет назад, любила повторять в таких случаях… Что, я уже рассказывал тебе об этом? Ну, не буду повторяться. Послушай, не могла бы ты кое-что сделать для меня? Пустяки… Один малый в Брайтоне задолжал мне немного, и мне необходимо напечатать формальное извещение о необходимости возврата денег в течение четырех или пяти дней. С обычной мурой относительно адвоката и всего прочего. Где я нахожусь? «Два монаха» в Алфристауне. Пиши адрес: Уильямсу Стривесу, эсквайру, 1214, Кинг-роуд, Брайтон… «Уважаемый мистер Стривес! Этим письмом я извещаю вас, что если вы не возвратите мне к следующему четвергу 37 фунтов, взятых в долг в июне, то буду вынужден связаться со своим адвокатом на предмет возбуждения против вас официального дела. Искренне ваш…»
Напечатай это для меня, золотце… конечно, необходим и конверт. Оформи по высшему разряду и перешли эти бумаги по моему адресу, когда пойдешь завтракать. Их необходимо подписать и отправить сегодня вечером. Спасибо, дорогая.
Николлз порывисто задышал в трубку, что, по его мнению, должно было создать впечатление непреодолимой страсти, но на деле больше смахивало на дыхание больного астмой кита, выброшенного на сушу. Когда его прокуренные легкие притомились, он продолжал разговор:
— Знай, детка, я все время думаю о тебе. После прошедшей ночи я совсем потерял голову, конечно, мы встретимся. Я позвоню завтра утром… Всего хорошего, дорогая…
Повесив трубку, он подошел к двери ванной и уже нормальным голосом произнес:
— Я договорился, шеф. Она напечатает письмо для меня, оно будет здесь около полудня.
Кэллаген вышел из ванной.
— Винди, бери свою машину и двигай в сторону Лондона. Достань мне хоть из-под земли Фрика, Джона Эллиота, Стивенса и Лулфорда. Лулфорд, по-моему, только что уволился из армии. Надо сделать одну вещь, а эти ребята способны на многое, если задать нужное направление. Дело в том, что 23 августа 1939 года в магистрате на Мэрлос-роуд, в Кенсингтоне, Виола Аллардайс оформила свой брак с человеком по имени Руперт Шэрфем. — Николлз присвистнул.
— Ха! И при этом она умудрилась унаследовать поместье вопреки завещанию! Не так уж плохо для начала. Эта девушка далеко пойдет.
— Слушай дальше, — прервал его Кэллаген. — В начале войны Шэрфем вступил в Королевские Воздушные Силы, так как у него был диплом пилота, но парню не повезло — он попал в плен и, видно, был убит при попытке к бегству где-то в Италии. Пусть ребята проверят эту информацию, а если подкинут что-то новое, за мной не заржавеет, я хочу знать подноготную этого парня. Все, что сохранилось в архивах. Цена не имеет значения, самое главное — скорость.
— Будьте спокойны, — заверил его Николлз.