А Мальков на другом конце провода послушал короткие гудки в трубке и тогда расправил плечи.
— Бачилла! — рявкнул он.
В кабинет вошел начальник караула Бачилла и, вздрогнув, испуганно вытянулся. Перед ним стоял хотя и отставной, но по-прежнему грозный полковник Мальков.
— Во-первых, — отчеканил полковник, — отныне и далее до поступления соответствующих указаний. Особое внимание литейному цеху. Никакой липы. Отмечать пропуска только тем числом, когда вывозится продукция. Ясно?!
— Так точно!
— Во-вторых… — Мальков задумался, и железо пропало из его голоса. — Тут какие-то врачи появились на заводе. Разыщи их и выясни: кто, откуда, зачем? Если приехали за кровью, выясни, где будут стоять. Ясно?
— Так точно! — гаркнул вытянувшийся в струнку Бачилла.
На Бачиллу можно было положиться. Через десять минут он доложил, что «кровососы» не проникали на завод. На территории завода находится машина санитарной инспекции.
— Мал-ладец! — похвалил расторопного начальника караула Мальков.
Донорской тревоге давался отбой.
Между тем санинспекция планомерно разворачивала наступление. Врачи осмотрели заводскую столовую и обнаружили там столько голубей, что директор столовой Фрол вынужден был закрыться в туалете, чтобы не подписывать акт. Почувствовав решимость Фрола до конца держаться на этом рубеже, начальник санитарной комиссии решил изменить тактику и отправился инспектировать раздевалки.
В раздевалках жили коты…
Во время пересменок они забивались под шкафы и злобно посверкивали оттуда глазами, но как только стихал людской поток, вылезали и, урча, принимались рвать скомканные газеты — искали объедки. И хотя объедков оставалось немало, возле мусорных бачков не стихали жестокие, с ошалелыми криками драки.
Коты были нехорошими… Они жили обиженно на людей и ни на какие «кис-кис» или «коти-коти» не откликались. Злобно щерились, если кто-нибудь тянулся рукой, чтобы погладить. Никто не знал, как развелось столько котов на заводе; никто не помнил, когда это случилось. Старые рабочие только вздыхали и говорили, что так было всегда.
Этих котов, которые в с е г д а были на заводе, и обнаружила санинспекция.
Ответственным за санитарное состояние раздевалки числился Табачников. Об этом кривоватыми буквами было написано прямо на стене. Но где он? К кому бы ни обращались врачи, все разводили руками:
— Был здесь. А вон, вон, кажется. Тот, в конце коридора.
— А почему он бегает?
Трудно задать более глупый вопрос. На заводе все бегали… Почему же Табачников не имеет права бегать? И если он не давался в руки санинспекции, то, значит, были на это свои резоны. Дело в том, что Табачников уже успел выяснить намерения врачей и решил опередить их.
На секунду заскочил на склад и сразу брызнул слюною на карщика.
— Гоша! Гошенька! Пошли скорее, Гошенька!
— Ыэ-ыэ-э… — Гоша кивнул на загруженный кар, который собирался загонять в лифт. — Насосы… Ыэ-э… На конвейер… ы-ы, подавать надо.
— Потом! — Табачников оттащил его от кара. — Потом насосы. Сейчас котов нужно выловить!
— Котов?! — от изумления дар нормальной речи вернулся к Гоше. — Зачем?
— Быстрее, Гошенька! — простонал Табачников.
Однако выловить котов оказалось не так просто, как надеялся Табачников. Хорошо еще, что он вовремя сообразил и раскулачил аптечку. Плеснул на пол валерьянки, и коты с остервенением набросились на лужицу. Кошки падали прямо в валерьянку и катались по полу, собирая на себя драгоценный запах, а коты, по-дикому скалясь, лакали размешанную с валерьянкой грязь.
Гоша натянул брезентовые рукавицы и, резко нагнувшись, выхватил из когтистого, мяучащего клубка рыжего кота. Швырнул в брезентовый мешок, который наготове держал Табачников. Кот дико заверещал и рванулся назад. Хорошо, что Табачников догадался захватить из аптечки всю валерьянку. Щедро плеснул в мешок, и кот затих там. К рыжему скоро присоединился грязно-белый, затем черный, полосатый — один за другим летели коты в мешок, наполняя его вравганьем и когтями. Не давался только синий — испачкался, когда красили стены, — кот.
В это время и появилась в раздевалке санинспекция.
— Табачников?
— Да! — с достоинством отвечал Терентий Макарович. — Я — Табачников.
Слава богу, коты затихли в мешке, а синий уполз под дальние шкафчики.
— Что у вас за раздевалка? — возмущенно проговорил врач. — Вы посмотрите, какие стены! А коты? Это антисанитария…
— Где коты?! — возмущенно перебил Табачников. — Какие коты?!
— Где?! — у врача нервно дернулся глаз. — А вы не видели?! Не слышите, какая тут вонь? Да вон они!
И он нагнулся, чтобы увидеть под шкафчиком злобно щерящихся вонючих котов и — носом, носом! — ткнуть этого злосчастного Табачникова, на поиски которого ушло столько времени. Врач заглянул под шкафчик и… не увидел котов. Синий — единственный, оставшийся на свободе! — неразличимо слился в грязноватом полумраке со стеной.
— Где коты?! — входя в раж, вопил между тем Табачников. — Где коты, я спрашиваю?! Где?! Вот у Медведя в литейке — у того коты!
— А вонь? — растерянно пробормотал врач. — И вообще… Душ грязный, стены в подтеках… Антисанитария! Но главное, эта вонь…
— Нет! — перебил его Табачников. — Вы скажите, где вы котов увидели?! Где они, я спрашиваю! Если и был кот, то, значит, от Медведя прибежал. Вся антисанитария у нас от Медведя!
В это время притихший было мешок мяукнул, и Табачников раздраженно пнул его ногой. Мешок сразу ожил, судорожные конвульсии охватили его, ошалелый крик заполнил раздевалку.
— А в мешке у вас что? — взбешенный врач двинулся на Табачникова.
— Здесь? Детали здесь!
— Детали?!
— Да! Номенклатура!
— Покажите! — потребовал врач.