— Дежурства не будет. Завтра идем подавать заявление, потом рассчитаешься со своей конторой и собирайся в Краснодар…
Саня слушал ее не перебивая.
— Ну что, согласен?
— Конечно. Только с работы могут не рассчитать.
— Еще как рассчитают! Покажешь им корешок из загса, скажешь, что ребенок на подходе, уезжаешь к жене. Деньги на дорогу есть?
— Есть.
— И еще вопрос. Мне нужен второй пистолет.
Она ждала, что Саня спросит зачем. Но он не спросил, внимательно глядя ей в глаза, и Катя сбилась с прежнего решительного тона.
— Понимаешь, я ведь не ангел. У меня были знакомые, — она покусала губу, — ну, которые занимались всякими делами.
— Браунинг ты отдала им…
— Да. У меня есть перед ними обязательства, и я должна их выполнить.
— А потом?
— Потом я буду свободна.
— Они тебя обманут. Давай я сам с ними поговорю.
— Ты все испортишь.
— А если они из этих пистолетов кого-нибудь убьют? Тогда нам обоим тюрьма. Ну ладно, за себя я не боюсь, а если тебя упрячут лет на пять?
— У меня нет другого выхода. Так ты принесешь или нет?
Документы на всех троих наконец были собраны, и Олег отнес их в туристское бюро. Человек, к которому он обратился, был знакомым матери Олега и разговаривал с ним весьма любезно. Но, прощаясь, Олег тем не менее осторожно положил под документы несколько сторублевых бумажек.
— Вдруг какие-то непредвиденные расходы, — Олег улыбнулся, — сейчас такое время.
Он был прав. В тот год в разваливающейся на части огромной стране взятки брали все, кто мог.
В последующие четыре дня они полностью завершили подготовку. Было решено дождаться у Сбербанка, пока кооператоры получат деньги, потом обогнать их и, перекрыв дорогу, заставить остановиться. Чтобы никто не мешал, Олег должен был воткнуть знак о ремонте дороги.
Схема получалось довольно примитивная, словно списанная с дешевого детектива, но Антипов считал, что мудрить и не надо. Главное — всем четко выполнять свои обязанности. Он купил где-то полсотни патронов к нагану, и они испытали его в овраге за поселком.
Наган действовал безотказно. Генка и Серега с двадцати шагов понаделали дырок в старом ведре. Олег стрелять отказался. К браунингу имелась лишь одна обойма, но хорошо смазанный пистолет с блестящими желтыми патронами выглядел довольно надежно. Да и не мог Лукашин для защиты своей любимой подруги подсунуть какую-нибудь ерунду.
В последнюю ночь Генка с Серегой крепко выпили и заснули прямо на полу летней кухни во дворе антиповского дома. Серега спьяну наболтал много лишнего, звал Генку вместе с ними за границу. Тот смеялся, а потом они вместе что-то пытались петь и клялись в верности друг другу.
Утром Антипов встал первым и вылил в помойное ведро остатки водки. Побрился и, заталкивая в кобуру под мышкой наган, подмигнул приятелю.
— Похмелимся вечером. Если доживем…
Серега вымученно улыбнулся в ответ. После вчерашнего он плохо соображал, хотел, чтобы все кончилось побыстрее.
— Вот они, — показал пальцем Костыль, — «Москвич» с их номерами. А это Валентин Бахтин, про которого я тебе говорил.
Олег увидел, как из «Москвича» вылез здоровенный дядька в распахнутой джинсовой куртке, и, загребая ногами, вперевалочку пошел к дверям Сбербанка.
— Из моряков, что ли, — пробурчал Антипов, — идет, как подметает.
— Не знаю, — шепотом отозвался Костыль, — но, говорят, кулаком замертво с ног валит.
— Ну да мы это еще посмотрим…
Водителя через стекло было видно плохо. Угадывалось, что по габаритам он мало уступает Валентину. Костыль явно нервничал и говорил без умолку, рассказывая какую-то ерунду. Антипов спокойно курил, не забывая стряхивать пепел в открытое окно.
— Перегони машину на другое место, — негромко сказал он Олегу, — вон через площадь. А то мы уже здесь примелькались.
Костыль, утомленный ожиданием, съежился и умолк. Антипов, кажется, впервые обратил на него внимание. Пообещал:
— Струсишь, здесь же придушу.
— А иди ты! — огрызнулся Серега.
Валентин показался снова в дверях банка часа через полтора. Взмыленный от напряжения, Олег резко нажал на газ. Осаживая себя, притормозил и повел машину более спокойно, набирая скорость, чтобы «Москвич» их не обогнал. На повороте к строительному участку остановился. Антипов и Серега выскочили и побежали к тому месту, где накануне были заготовлены трубы и бревна.
Показался «Москвич». Олег дождался, когда он проедет, и воткнул на обочине знак «проезд запрещен» с жестяной табличкой «идет ремонт». Снова включил зажигание. Там, в двухстах шагах впереди, возле сброшенной поперек трубы, притормаживал «Москвич».
Антипов и Клевцов, изображая ремонтных рабочих шли навстречу «Москвичу» с бревном на плечах. Оба уже были в платках, прикрывающих лица до самых глаз.
«Москвич» остановился. Валентин Бахтин открыл дверцу и вышел наружу. Антипов и Серега одновременно бросили бревно и кинулись к машине, оба держали в руках оружие.
Бахтин, видимо, понял, что их машина развернуться не успеет. Сдернув с сиденья коричневый портфель, он побежал вдоль дороги. Антипов что-то кричал, догоняя его, потом выдернул из-за пояса монтировку и замахнулся. Бахтин, схватившись ладонью за затылок, тяжело всем телом ударился об асфальт, и перевернулся, попытался встать и вдруг пронзительно крикнул. Олег остановил машину, стиснув руль. Он видел, как бьется в агонии тело Бахтина и Антипов пытается вырвать намертво зажатый портфель. Он его, кажется, убил. Зачем? Олег едва сдержался, чтобы не развернуть машину прочь с этого места. Опять труп, и при чем здесь он? Он ничего не имеет общего с этими людьми!
Костыль, бестолково тыкая браунингом в окно, повторял:
— Выходи! Слышишь!