Водитель, мужик лет пятидесяти, газовал, пытаясь перескочить через трубу, потом распахнул дверь и вывалился под ноги Клевцову. Схватив Серегу за ноги, дернул, опрокинул на себя. Толстые пальцы сдавили глотку. Серега хрипел, выкатив глаза. Почти теряя сознание, вспомнил про пистолет и с усилием потянул спуск. Хлопнуло где-то внизу у живота. Водитель, подминая его, продолжал душить. Костыль выстрелил снова, и мужик, ахнув, разжал пальцы. Серега вскочил на ноги.
— Добивай, он тебя опознает! — кричал, размахивая сумкой, Антипов.
Платок развязался. Толстый водитель наверное узнал Серегу. Зажимая ладонями живот, он смотрел на Клевцова глазами обреченного животного, боясь даже на долю секунды отвести в сторону взгляд. Кажется, водителя звали Николай, и он как-то раз подвозил Серегу на работу.
— Не надо парень. Я…
— Быстрее, чего телишься!
Клевцов, отвернувшись выстрелил три раза подряд. Маленькие желтые гильзы, звеня отскакивали от асфальта. Он побежал к машине. Антипов склонился над водителем. Кровь толчками выбивалась из-под ворота рубашки, ее было очень много. Не испытывая жалости к хрипевшему у его ног человеку, Антипов подумал, что не надо ему вмешиваться. Пусть этот жмур будет целиком на Клевцове.
Теперь что-то кричал Олег, торопя его. Ничего, подождешь! Ну все, можно идти. Этого дядьку уже никто не оживит.
Деньги привезли на квартиру к Кате. Дома ее не было, дверь открывал своим ключом Серега. Он долго не мог попасть в замочную скважину, пока ключи не отобрал Антипов.
— Не трясись, дело сделано!
Портфель вытряхнули на стол, и Антипов пересчитал пачки. Денег было много, но гораздо меньше той суммы, которую они ожидали.
Через час пришел Олег, ставивший машину в гараж. На Клевцова было жутко смотреть. Бледный, с остановившимся взглядом, он сидел на стуле, что-то бормоча под нос.
— Напился?
— Да нет, я ему всего полстакана плеснул, — отозвался Антипов, — перепугался очень. Впечатлительный…
Олег чувствовал себя не лучше. Зачем он связался с этим уголовником? Еще два трупа и шум на весь город. Наверное, милиция уже вовсю ищет свидетелей. А вдруг их кто-нибудь видел?
— Сколько взяли?
— Вдвое меньше, чем этот хрен обещал, — Антипов кивнул на Серегу. — Девяносто две тысячи.
— Ладно. Сейчас раскидываем деньги и по норам.
Быстро прикинул их долю. Двадцать три тысячи на каждого, это будет шестьдесят девять. Пятнадцать надо везти отдавать за путевки, остальные срочно менять на валюту. Подошел и потряс за плечо Серегу.
— Успокойся, все будет нормально.
Тот в ответ всхлипнул.
— Посадят нас всех… или расстреляют…
Антипов подал ему полстакана водки.
— Не расклеивайся, назад ходу нет. А деньги сейчас делить не будем. Пусть полежат недельку, пока все успокоится.
— Это еще зачем? — вскинулся Олег. Антипову он не верил.
— Только не воображай, что я собираюсь их утащить. Час назад тюкнул бы в подъезде Костыля по башке и поминай как звали. — Он подошел к Олегу и протянул стакан с водкой. — Давай за удачу!
Сегодня Антипов вел себя по-другому. Наверное, на него тоже подействовало случившееся. Он как заботливая мамаша обхаживал одуревшего от страха Сергея и Олегу стал объяснять причины, почему надо оставить деньги здесь, совсем другим тоном, без обычного вызова.
— Деньги будут уликой против любого из нас. Единственной уликой! Даже если кого-то задержат, без денег и стволов они ничего не докажут. Квартира пока не засвечена, а портфель и пушки я закопаю. Шумиха будет длиться неделю, от силы две. Потом на ментов навалятся другие дела и станет не до нас. Ты на Серегу погляди — он сейчас с перепугу что угодно натворить может. Самое главное, надо всем успокоиться и отлежаться с неделю на дне.
— Мне нужны деньги завтра, — перебил его Олег, — двенадцать тысяч.
— Для чего?
— Какое твое дело?
— Э-э, нет! Мы сейчас завязаны одной веревочкой и должны все знать друг о друге.
— Нам надо выкупить путевки. Через пару недель нас с Костылем здесь уже не будет.
— В круиз, что ли собрались?
— Так как насчет двенадцати тысяч?
— Бери, если очень надо. Только мелкими купюрами. И сорви банковскую упаковку. А лучше всего, пока не трогай. Займи у кого-нибудь.
Олег подумал, что Антипов прав. Нельзя, чтобы эти деньги всплывали именно сейчас, когда поднимется такой шум. Черт его знает, по каким признакам милиция может опознать купюры. А двенадцать тысяч они наберут и так. Можно продать японские кассетники, которые имеются у него и Костыля. Это уже тысяч пять. Затем — коллекция марок Олега. Ее начинал собирать еще отец. Тысячи на полторы она потянет. Впрочем марки лучше взять туда, а продать кое-что из зимних вещей. Зиму они будут встречать где-нибудь в Югославии или здесь в тюрьме. В любом случае дубленки и шапки им не понадобятся. И сделать это необходимо в ближайшие дни.
— Ладно сказал Олег, — полторы недельки деньги будут лежать здесь. Но только ночевать я буду в этой квартире. Если захочешь, ты можешь убедиться, что деньги в сохранности.
— Согласен.
Они долго сидели. Первым уходить никто не хотел. Деньги сложили в целлофановый пакет и затолкали под разный хлам в кладовке. Портфель разрезали на куски — по пути домой Антипов их где-нибудь закопает.
Водка кончилась. Допили и остатки коньяка, которые Серега нашел в шкафу у Кати. Наконец Генка поднялся.
— Ты тоже собирайся, — кивнул он Клевцову, — не известно, до чего вы тут дошепчетесь.
Часа в четыре пришла Катя. Увидев Олега, который не появлялся в квартире больше недели, удивленно покачала головой и взяв халат, пошла в ванную переодеваться. Дверь она не закрыла, и Олег сунулся следом. Возбужденный, не находя себе места, он захотел Катю прямо сейчас. Она шлепнула его по протянутой руке. Ему показалось, что Катя играет, деланно сопротивляясь. Он потянулся расстегивать лифчик, но женщина с неожиданной злостью оттолкнула его.
— Пошел вон!
— Мы взяли девяносто тысяч, — сказал Олег, — когда Катя, переодевшись, вышла из ванной. — Эти деньги трогать пока не будем, а загоним кое-что из вещей и выкупим путевки.