Он научился летать, как это бывает, на кушетке психиатра. Но единственный род полетов, который ои но-настоящему наслаждался, были полеты на бомбардировщике Б-17 или истребителе “Мустанг” во множестве фильмов о второй мировой войне: на фанерных подделках, никогда не покидавших пола звуковых павильонов МГМ.
Капитан развернул свой самолет на девяносто градусов и вывел его на линию взлета. Громадный корабль затрясся от носа до хвоста, когда пилот, держа его на тормозах, раскрутил двигатели до режущего ухо визга, ожидая лишь сигнала с контрольной башни.
Мысли Спенсера неслись в панической синхронности с двигателями лайнера. Сейчас, когда самолет стоял, напрягшись, будто спринтер на стартовой отметке, он мог побежать к выходу, умоляя выпустить его, и будь прокляты все трудности вместе с ролью, которую он потеряет!..
Минута прошла. “Боинг” покатился сперва лениво, потом быстрее, визжа, как раненая птица. Что за безумный способ для человека перебираться с места на место!
Невидимая мощная рука вдавила Спенсера в кресло, когда самолет, задрав нос, оторвался от взлетной полосы.
В пассажирском салоне мигнула и погасла надпись “НЕ КУРИТЬ”. Рука Спенсера автоматически поднялась к нагрудному карману, нащупывая пачку сигарет, которой там не было. Он ведь бросил курить. А сейчас было как раз то время, когда он об этом пожалел.
Где–то на задворках сознания он слышал, как стюардесса начала свою лекцию “о порядке оставления корабля” на случай, если придется сесть на воду посреди океана. Стюардесса произносила эту стандартную речь, по крайней мере, сотни раз. Она надоела ей, заученная наизусть, ум ее был занят совсем другими вещами, словно у актрисы, которая слишком долго играет одну и ту же роль.
Спенсер слышал этот текст не меньше десятка раз, но он все еще тревожил его. Рубашка его взмокла и прилипла к спине. Слава Богу, ему больше не оставалось ничего, как расслабиться и дожидаться окончания полета. Когда съемки закончатся, он получит деньги на обратный билет и вернется домой на корабле. Он позвонил стюардессе и купил пачку сигарет.
Докурив сигарету, Спенсер встал из кресла и пошел по проходу в поисках туалета. Он чувствовал, что на него смотрят. Его актерские антенны почувствовали глаза, ласкавшие его, прежде, чем он увидел девушку. Она сидела в последнем ряду салона возле молодого человека в дешевом синтетическом костюмчике. Девушка и юноша наверняка были вместе, но они не подходили друг другу. Он был самолюбиво консервативен. Она — решительно модной. Соломенные волосы — длинные и прямые; мелкие черты круглого личика; мини-груди, холмиками оттопыривавшие водолазку. Все в ее верхней половине казалось маленьким, кроме глаз, больших и серых, подрисованных карандашом, чтобы казаться еще больше, — это был единственный грим, каким она пользовалась.
Она толкнула юношу локтем в бок и глазами показала ему туда, куда смотрела сама — на Спенсера. Юноша изумленно посмотрел, затем оглянулся на нее вопросительно, как будто спрашивая: “Что особенного в этом длинном костлявом джентльмене, болтающемся в проходе?”
Печально. И все же Спенсер понял реакцию парня. Но дразнило желание выяснить, почему его узнала девушка. Проходя мимо них, он кивнул, совсем чуть-чуть, и выдал одну из своих самых застенчивых улыбок. Глаза девушки засияли, она уселась прямее. Парень еще больше изумился. Наверное, даже рассердился.
Закрыв за собой дверь в туалет, Спенсер задумался, вправду ли девушка узнала его. Может быть, он показался ей смутно знакомым, и она просто на всякий случай решила быть вежливой. Может быть, она решила, что это кто–то из знакомых или коллег ее отца...
Изучая в зеркале свое лицо, он пришел к выводу, что все эти предположения неверны. Может быть, девчонка просто подумала, что он чертовски привлекательный мужчина.
Ему стало интересно, откуда в салоне первого класса эти два детеныша.
Сняв пиджак, Спенсер повесил его на крючок, содрал с себя рубашку и промокшую майку, намочил бумажное полотенце и начал растирать свой торс до тех пор, пока не исчезло ощущение липкости. Мокрую майку он швырнул в ящик для использованной бумаги, оделся и вышел из туалета. Он вернулся к своему месту, не глядя больше в сторону парня и девушки. Но он чувствовал ее взгляд на своей спине. Они летели уже три часа и были посередине океана, когда девушка подошла и уселась рядом с ним.
Стюардесса только что забрала у Спенсера поднос с остатками еды, к которой он едва притронулся, и он возобновил наблюдение за крылом, внимательно осматривая его поверхность, чтобы не пропустить, когда на нем вдруг появятся пятна, подтеки масла или еще какой–нибудь признак опасности. Почувствовав, что кто–то опустился в кресло рядом с ним, Спенсер решил, что это стюардесса принесла кофе. Но это, оказалось, его юная попутчица. Она была выше, чем ему показалось с первого взгляда, с гибким торсом и длинными ногами.
— Простите меня, — спросила она ясным, невинным голоском, — вы Рой Спенсер?
Она узнала его. Лицо Спенсера озарилось теплым светом. Он улыбнулся ей той самой необычной мальчишеской улыбкой.
— Я так и думала, — сказала девушка. — Но мне хотелось убедиться. — Она придвинулась ближе, внимательно изучая его лицо. — Просто не могу ничего с собой поделать, — откровенно призналась она. — Вы выглядите точно, как в “Потерянном эскадроне”.
— О-о, — протянул Спенсер. — Боюсь, что с тех пор я вырос на несколько футов. — Глаза девушки расширились. — Гусиных лапок, — пояснил он, улыбаясь своей маленькой шутке и показывая, как морщинки собираются в уголках глаз.
— Что такое несколько морщинок? — пробормотала девушка. — Главное, что вы живы и здоровы. Мы всегда думали... — она запнулась и раздосадованно смолкла.
— Я вас не виню, — сказал повеселевший Спенсер. — Эти картины были сняты давным-давно. Где это вы сумели увидеть “Потерянный эскадрон”?
— Ой, — возбужденно заговорила девушка. — Это было прямо–таки общественное мероприятие... — Она снова запнулась и вопросительно посмотрела на него. — Вам, правда, хочется знать?
Спенсер кивнул. Эго было больше, нем вопрос личных амбиций. Радостно взволнованная девушка казалась ему очаровательной. Не хотелось, чтобы она уходила.
— Ну, это случилось скорее потому, что нам нечего было делать, если вы не возражаете против такого выражения. Наш толкач, видите ли, собрался домой на пасхальные каникулы навестить свою матушку.
Спенсер вопросительно поднял брови.
— Ну, в школе, — пояснила девушка. — Ричи Джентри. Он собирается писать магистерскую работу по социологии.
— И он зарабатывает на учебу... э-ээ... толкая... вагоны?
— Нет, не вагоны, — вздохнула девушка. — Траву. Ее не едят, от нее летают.
— Не топорщитесь, — примирительно сказал Спенсер. — Я читаю газеты.
— Вы понимаете, — быстро сказала девушка, — он не профессиональный толкач или что вы там подумали. Просто это входит в его тему, и он встречается со всеми этими людьми, которые имеют доступ к главным. Он просто приносит нам излишки. Вы не одобряете это? — Девушка казалась встревоженной.
Спенсер пожал плечами.
— Я не осуждаю и не одобряю. Просто не понимаю, с чего вокруг этого такой шум.
Девушка кивнула, откидываясь в кресле с видом легкого превосходства, и переплела длинные ноги — одну вокруг другой.
— Это потому, что вы никогда не пробовали?
— Пробовал, — сказал Спенсер. Девушка изумилась. — Да-да! Очень-очень давно, когда это еще не стало общепринятым.
— Ну тогда вы понимаете.
— Нет, не понимаю, — почти раздраженно ответил Спенсер. — Мне вспоминается, что это тяжкая работа. Все это отчаянное пыхтение и сопение. Никогда не мог решить, наступает ли эйфория от дыма или просто от чистого утомления. — Девушка хихикнула. Спенсер задумчиво продолжил: — Не знаю, на что теперь похож Голливуд. Иногда мне кажется, что все движение куда–то сместилось. Но тогда, давным-давно, мы всего отведали понемножку. Того, о чем вы, держу пари, даже и не слышали.
Девушка возбужденно всплеснула руками.
— Расскажите мне об этом!
Спенсер обдумывал ее просьбу дразняще долго. Потам покачал головой:
— Нет. Это было очень давно. И если вы точно хотите знать правду, все это вызвало у меня лишь мимолетный интерес.
Девушка, похоже, была разочарована.
— Хотите знать, что мне на самом деле интересно? — снова подзавел ее Спенсер.