— Что? — жадно спросила девушка.
— Как вы сумели увидеть мои старые фильмы?
Девушка задумалась на секунду и затем согласно кивнула:
— О'кей. Где я остановилась?
— Ваш толкач поехал домой навестить матушку на пасху и оставил вас голодными-холодными.
— По правде говоря, только холодными. — Девушка проказливо улыбнулась. — Голодными — тут другая проблема. А денег, чтобы раздобыть траву за пределами кэмпуса, у нас не было. Через день-два головы у нас начали лопаться. Тогда мы решили, что лучше всего будет оставаться дома и смотреть все фильмы, которые крутят с полуночи до рассвета.
Тут мы наглотались декседрина и врубили телек. И попали в колею. Они прокрутили пять ваших фильмов, пять ночей подряд. “Потерянный эскадрон”, “Тайный агент”, “Бомбы вниз!”, “Посланник милосердия”, “Перехватчик”. И все мы в вас влюбились. То есть, конечно, девочки.
Тогда мы решили, что надо написать и попросить показать все остальные картины с вами. Поскрипели мозгами и отправили письмо на “Метро Голдвин Майер”... — девушка опять досадливо запнулась.
— Продолжайте.
— ...А они ответили, что с вами больше нет контракта, и неизвестно, где взять эти картины. Вам от этого плохо?
Спенсер улыбнулся:
— Старым актерам приходится учиться жить с этим.
Девушка внимательно посмотрела на его лицо.
— Знаете, а ведь вы и вправду не выглядите старым.
— Неужели? На сколько же я выгляжу? — забавляясь, спросил он.
— Я хочу сказать, что, если вспомнить, сколько вы... не появлялись, вы выглядите просто здорово.
— Да ну! Это просто потому, что вы коситесь.
— Я не косилась.
— Косилась.
— Но какое это имеет значение?
— Вы делали в точности так, как хороший оператор, когда снимает стареющую звезду.
— Он косит?
— Да, что–то вроде этого, но линзами. Он устанавливает их чуточку не в фокусе. Разумеется, с мужчинами это не проходит. Они от этого выглядят слишком мягкими. Но для дам — это просто источник юности. Если верно выбрать свет и точно установить расфокусировку, то они выглядят как ангелочки со свадебного пирога. Они просто сияют.
— Ой! Как здорово! — воскликнула девушка, хлопая в ладоши и забираясь уже с обеими ногами на сиденье. Спенсер захихикал. Она вопросительно глянула на него, пытаясь определить, чем могла спровоцировать такое веселье.
— Я просто подумал... — сказал Спенсер. — Вы помните Эйприл Уильямс?
С минуту девушка вспоминала.
— Она снималась с вами в... “Тайном агенте”. Играла девушку.
— Думаю, что можно было ее так назвать. Но я посвящу вас в тайну. Она тогда уже не была девушкой. И задолго до этого — тоже. Она снималась намного дольше, чем я. Ей было сорок пять и ни днем меньше.
— В “Тайном агенте” ей было сорок пять?
— Я еще снисходителен.
— Слишком много!
— Помните — мягкий фокус? Она выбилась в звезды, играя прелестных юных дев, и была обречена играть их, пока ад не разверзнется.
— Простите, мистер Спенсер. — Это была уже стюардесса. — Не хотите ли кофе?
— Спасибо, — сказал Спенсер. Он чуть грустно посмотрел на девушку. — Думаю, вам лучше вернуться на свое место.
— И не услышать про Эйприл Уильямс? Ни в коем случае. — Она повернулась к стюардессе. — Я выпью свой кофе здесь.
Стюардесса кивнула и отошла.
— А теперь, — попросила девушка, сворачиваясь уютным клубочком в кресле, — расскажите мне про Эйприл Уильямс.
— Так вот, — продолжил Спенсер, закуривая сигарету, — она была уже на закате своей карьеры. Но фигура у нее еще была великолепная. Единственная неприятность была в том, что начало обвисать лицо. Я–то счастливчик: у меня просто морщины. А вот линию подбородка я сохранял. У нее же здесь все висело.
— И совсем вы не морщинистый, — запротестовала девушка.
Спенсер улыбнулся, собрав при этом гусиные лапки от углов глаз до самых висков.
— Ну ладно, — уступила девушка, — может, чуть-чуть. Но если я правильно скашиваю глаза, то совсем нет.
Спенсер засмеялся. Не потому, что она сказала очень смешное, а просто потому, что она была здесь.
Появилась стюардесса с кофейником, налила им обоим кофе и ушла.
Спенсер и девушка отхлебнули кофе.