Справедливости ради следует сказать, что калитку не закрыл Берти, решив, что она и сама захлопнется, а потому и выйти мог каждый, кому вздумается.
Едва Килли напал на выводок, Мишка повернулся к Вахур, взглядом призывая ее вмешаться.
— Нет, нет! — собака решительно покачала головой. — Я и близко туда подходить не стану, Ката на днях мне
чуть глаза не выклевала. Она сейчас не в себе, и Килли понапрасну с ней связался.
— Килли ничего не делает понапрасну, — распушил перья аист. — Я его терпеть не могу, но надо признать: Килли ловок и в хитрости не уступит даже Карак.
Когда же схватка кончилась и Агнеш удалось загнать старую наседку с цыплятами во двор, Келе опять шевельнулся.
— Ты права, Вахур. Я забыл, что у Каты сейчас детеныши…
Мишка подскочил как ужаленный, заслышав свою кличку в сердитой тираде Агнеш.
— Не люблю, когда люди попусту треплют мое имя, — ослик озабоченно запрядал ушами. — Давайте зайдем в камыши, так приятно полакомиться молодыми побегами.
Вернувшись домой, Агнеш принялась взахлеб рассказывать о том, как она спасла курицу, и в рассказе ее на каждом шагу повторялось словцо «я». Под конец смертельная схватка Каты с ястребом была сведена к бестолковой суетне, в то время как она, Агнеш, метлою дважды угодила ястребу по голове и тем самым спасла жизнь двум десяткам цыплят да и «безмозглой клуше» тоже.
— А вам, Берти, стоило бы получше приглядывать за своим ослом, — в заключение ехидно заметила Агнеш, обозленная тем, что мужчины не придали особого значения ее героической победе над ястребом. — Это он калитку распахнул и траву на покосе вытаптывает. Теперь уж не жди с того луга доброго сена.
Берти неохотно поднялся, чтобы призвать Мишку к порядку, но, утомленный работой, не вышел на луг, а прямо со двора крикнул:
— Мишка! Миш-ка-а!
Вахур вскочила на ноги.
— Мишка, Берти тебя зовет.
— А я не слышу! — хвостом отмахнулся ослик.
— Зато я слышу.
— И я тоже, — кивнул Келе.
— А я не слышу! — Мишка обвел их торжествующим взглядом, преспокойно продолжая обгрызать нежные молодые побеги.
Берти сердито направился к калитке: на столе стынет обед, а он за ослом гоняйся… На лугу никого не было. «Должно быть, далеко забрели», — подумал Берти, досадуя при этом не на своих питомцев, а на Агнеш. Крикнув еще разок для виду, он повернул к дому.
— Ну, что, убедились? — самодовольно спросила Агнеш.
— Осел на лугу траву топчет, верно?
— Верно.
— Вот я и говорю, от этой скотины вонючей вреда не оберешься.
— Ему бы столько ума, сколько у вас, Агнеш, и был бы он не ослом, а писарем либо кантором.
Самодовольная улыбка на лице Агнеш вмиг сменилась кислой, обиженной гримасой. С грохотом передвигала она на плите горшки и кастрюли, а потом без всякой причины выскочила во двор.
— Коли понадоблюсь, кликните!
— Опять ты, брат, сплоховал, — смеясь заметил Янош Смородина.
— Терпеть не могу, когда суют нос не в свое дело! Пусть пощиплет скотина травки, никому от этого не убудет.
— А я уж было думал, что тебе и ее удалось приворожить! Берти с перепугу даже галушкой поперхнулся, даром что галушки, как известно, сами в рот проскальзывают и по дороге не застревают.
— Матерь божия! Да не стращайте вы меня, дядя Янош! — в ужасе воскликнул он. — Избави бог от такой трещотки. И так во все нос сует, важничает. Приворожишь, так сам не рад будешь. — Берти поспешно вышел в сад, лишь мимоходом бросив взгляд на Агнеш, которая, не обнаружив нигде ослика, сердито смотрела на пустой луг.
Когда Берти вторично позвал ослика, Мишка только что развалился на сухой, прошлогодней осоке и, судя по всему, чувствовал себя великолепно.
— Что ж ты, опять не слышишь? — испытующе посмотрела на ослика собака.
— Конечно, нет…
Вахур оторопело уставилась на ослика. А Келе равнодушно почесал клюв и ухватил ящерицу, которая на свою беду выползла из-под осоки перед самым его носом. Молниеносное движение длинного клюва, и с незадачливой ящеркой было покончено.
— Молодец, Келе, — одобрительно кивнул Мишка, — даже Килли мог бы у тебя поучиться.
Келе, однако, не был тронут похвалой.
— Да, я умею расправляться с добычей, но Килли тоже знает свое дело. Если бы вместе с Килли была и его подруга, Ката ничего не могла бы с ними поделать. В таких случаях даже мы, аисты, стараемся им не попадаться.
Вахур опять испуганно вскинула голову: на этот раз пронзительный голос Агнеш разнесся над лугом: — Миш-ка-а, чтоб у тебя копыта отсохли! Мишка-а!..
Агнеш никак не желала примириться с тем, что ей не удалось взять верх над Берти и Мишкой. Сейчас она держала кнут наготове; вытянуть бы хоть разок по спине этого осла своенравного, глядишь, сразу бы всю злость как рукой сняло. Но ослик как сквозь землю провалился.
— Мишка-а! Вот ужо отхожу тебя кнутом так, что небо тебе с овчинку покажется…
— Мишка! — испуганно встрепенулась Вахур. — Неужели ты не слышишь?
— Я не глухой, Вахур, — ослик с невозмутимым спокойствием обгрызал камышовые побеги. — Конечно же, слышу… Но меня это не касается. Ведь не Берти меня зовет.
— Это верно.