А пока нужно разобраться с другими тревожными новостями. Гоблины! Грязные черви, которые должны быть благодарны за то что эльфийские лорды и дамы просто обращают на них внимание, сейчас неразумно отказываются ей подчиняться. Она преподаст им урок. И все, и лорд Горчичное Зерно, и Длинноног, и Цветок Гороха, все снова увидят ее силу. Они увидят, как она нанесет удар по гоблинской нечисти…
И все-таки, где же Цветок Гороха?
Стража ввела пленного гоблина в зал для приемов. «Внешний блеск ошеломляющий, — кисло подумал гоблин. — Все, как на картинках с изображением фей в человеческих книжках для детей». Пока не разглядишь лица и не поймешь, что что-то не так с глазами и выражением лиц.
Королева некоторое время разглядывала гоблина, опустив подбородок на тонкую резную руку. Нахмурила алебастровый лобик.
— Эй, ты! Гоблин! Кажется ты величаешь себя Солнечной Росой. Ты и твои родичи издавна пользовались защитой моего трона. Но, как я слышала, вы задумали бунт. Решили отказаться от соблюдения правил. Перед тем, как я отдам тебя моей страже… поразвлечься, ответь — почему?
Она вложила в голос все свое очарование, но это не тронуло гоблина. Он должен был пасть на колени и умолять о прощении, пораженный и загипнотизированный красотой Королевы, а вместо этого стоял и глупо улыбался. Улыбался Королеве!
— Ох, кралевка. Значит, все так. Гоблинцы в мире человеков стал полноправный гражданин. Человек скажи — гоблин полезный. Гоблинцы получать плата как полезный, за находить и делать штуки.
Гламурный облик королевы померк, и она хмуро уставилась на стоявшее перед нею существо:
— Это невозможно! — крикнула она. — Все знают, что вы, гоблины, некчемные!
— Ха-ха! — рассмеялся гоблин. — Кралевка не так умная, как считает. Гоблинцы теперь ездить спина железный конь. Знать как управлять.
Когда гоблин произнес запретное слово «железный», по толпе придворных прошел трепет и магический блеск потускнел. Королевское платье изменилось с серебристого шелка на кроваво-красный бархат. Ее светлые кудрявые локоны превратились в прямые пряди цвета вороньего крыла. Придворные последовали ее примеру, сменив шелка и бархат на кожаные штаны с алыми поясами, раскрашенные краской торсы кое-где были прикрыты кусками меха. Одновременно обнажились каменные ножи и острые зубы.
Маленький гоблин и глазом не моргнул.
— Я тебе не верю, — сказала Королева. — Ведь, в конце концов, ты всего лишь гоблин.
— Лишь гоблин, да, ваша кралевость, — тихо произнес он. — Гоблин, который понять железо и сталь. Сталь, теперь ходить везде-везде, чух-чух! Возить человечки далеко-далеко. Гоблин теперь гражданин Анк-Морпорк, а вы, миледи, знать, что это значить. Темный страшно злиться, когда убивать его граждан.
— Ты — лжец, — заявила Королева. — Лорду Ветинари наплевать, что с тобой случиться. Вы гоблины — все лжецы. И ты, Солнечаная Роса, тоже.
— Так не звать больше. Теперь моя — Пена Стружки, — гордо объявил гоблин.
— Стружка? — удивилась Королева. — Что это?
— Мелкие кусочкисы железца, ваша кралевость, — ответил мрачным тоном гоблин. — И Пена Стружки не лжец. Если другой раз, ваша могучесть, говорить такой тон, моя вывернуть карманцы. Показать, какой есть стружка!
Королева отпрянула, уставившись на руки гоблина, торчащие из карманов его странного темно-синего наряда с деревянными пуговицами.
— Как ты смеешь мне угрожать, червяк? Это мой мир! Я одним словом могу вырвать тебе сердце! Или убить на месте! — она взмахнула рукой страже, которая стояла со взведенными арбалетами, целясь в гоблина.
— Моя не ваш червяк, кралевка. У моя есть стружка. Мелкий штучка мочь летать. Моя здесь доставить новость. Предупрежденьице. Нарезать Стружку ценить прошлый дни. Моя любить смотреть как человечки вопить, как действовать волшебный народец. Часть гоблинцы думать так, но больший часть теперь нет. Больший часть теперь совсем не гоблинцы. Почти человечки. Моя это не любить, но они говорить: время меняйся. Денежка хорошо. Так-то, кралевка.
— Денежка? — хмыкнула Королева. — Я покажу такую денежку этому с… — заметив, что гоблин дернул рукой в кармане, она замолчала. Могло ли это ужасное маленькое создание в самом деле принести в ее мир железо? Это было страшное, пугающее весь волшебный народец, вещество. Болезненное. Разрушительное. Оно ослепляет, оглушает, заставляет эльфов почувствовать свое одиночество сильнее, чем способен человек. Она закончила фразу, процедив сквозь зубы: — смешному созданию.
— Злато что? Оно таять, когда всходить солнце, — ответил гоблин. — Они… мы… получать настоящий денежка. Моя просто хотеть гоблинцы остаться гоблинцы. Гоблинцы со статус. Уважуха. Не изгнать больше никем от всех мест, — он перевел взгляд на Цветок Гороха, который внезапно появился рядом с Королевой.
— Я тебе не верю, — повторила Королева.
— Ваша право, кралевка, — сказал гоблин. — Не верь. Ходи врата. Теперь не так трудно, когда старый ведьма уходить. Сама смотреть. Мир измениться, кралевка.
«Да, изменился», — подумала Королева. Она почувствовала дрожание, узнала знакомые колебания, но не знала, о чем именно они сообщали. Значит старая ведьма умерла. Раз больше нет карги, некому ее остановить, поэтому почему бы не совершить блистательный набег? Но потом ее лицо помрачнело. Из-за этой… стружки. Железа.
— Свяжите-ка этому червяку за спиной руки, — указав на гоблина, приказала она страже: — Я желаю проверить, сказал ли он правду. И он отправится с нами… — она улыбнулась. — Если он соврал, мы отрежем ему язык.
Следующим утром в домике Матушке Ветровоск, ставшим Тиффани новым домом, она проснулась со знанием, что ее мир изменился. Ты следила за ней как сокол.
Она вздохнула. День намечался тяжелый. Тиффани бывала в сотнях домов, которые только что посетила смерть, и в каждом хозяйка дома, если таковая имелась, после этого надраивала все до блеска и отчищала все, что можно отчистить. Поэтому вооружившись тряпкой Тиффани занялась уборкой того, что и так уже было чистым и натиранием того, что и так уже блестело. Это было чем-то вроде безмолвной молитвы: мир стал хуже, зато каминная решетка блестящая и в дровнике запасены дрова для очага.
Все это время Ты сидела, наблюдая, словно статуэтка. Что кошкам известно о смерти? И конкретно ведьмовским кошкам? И еще конкретнее… кошке Матушки Ветровоск?
Пока что Тиффани отложила эту мысль на потом, и устремилась на кухню, надраивая все, что попадалось на глаза. И, да-да, все и так сверкало. И все равно она чистила то, что было чистым, потому что это закон — смерть нужно постараться вымести из дома и его нельзя изменить. Поэтому, не взирая на лица, нужно вычистить все сверху донизу.
Она закончила на кухне и чулане, оставив после себя такую чистоту, что глаза болели от блеска, поэтому пришлось перемещаться наверх. Опустившись на четвереньки с тряпкой и щеткой в руках, Тиффани терла и терла, чуть не стерев костяшки пальцев, пока не осталась удовлетворена результатом.
Но и это не был конец. Оставался еще крохотный платяной шкаф в составе скромного набора тщательно заштопанных и очень практичных платьев, и единственного плаща. Все черного цвета, разумеется. Отдельно на полочке лежала тщательно свернутая накидка, подарок самой Тиффани. Насколько она могла судить, не ношенная, но бережно хранимая, как ценный дар. В глазах защипало…
У кровати стояли башмаки Матушки Ветровоск. Добротные и удобные. Матушка терпеть не могла разбрасывать полезные вещи. Но… будет ли удобно их надеть? Очень трудно идти по следам Матушки Ветровоск. У Тиффани встал комок в горле. Скорее всего ей удастся найти этим башмакам новый приличный дом. А пока она запихнула их подальше с глаз долой под кровать.
Затем, разумеется, следовало навестить сад и прежде всего растения. В чулане нашлась пара прочных рукавиц — появляться среди незнакомых растений без них, пока они хорошенько тебя не узнают, было бы опрометчиво. Матушка таскала, меняла и получала в дар растения отовсюду. Тут были: Шпинат Вертлявый, и Слива Сомнивающаяся, Лютик-недотрога, Обратовертка, Потри-мой-корешок, В-тазик-прыг, Усни-не-встань, Раз-ромашка-два-ромашка и Дедов корень; целая клумба Кровоточащей любви соседствовала с Лунными светиками и очень буйными Девичьими вздохами. Тиффани не имела ни малейшего понятия, зачем они тут растут. Следует поинтересоваться у Нянюшки Ягг. Либо у Маграт Чесногг, которая под стать своему супругу ланкрскому королю Веренсу, была ярой поклонницей всяческой ботаники. Но в отличие от мужа Маграт могла отличить корень Бредового Тони от сельдерея.
Не просто быть ведьмой. Разумеется, помело — великая вещь, но быть ведьмой значит быть чувствительной. Чувствительно до боли. Приходится иметь дело с реальность, а это не то, с чем хотят иметь дело обычные люди. Реальность явилась в лице Ты, которая с мяуканьем принялась тыкаться мордой в ноги, выпрашивая еду, к которой совершенно не притронулась, когда Тиффани выставила перед нею блюдце на кухонном полу.
Тогда Тиффани снова вышла покормить кур, выпустила коз попастись, перекинулась парой слов с пчелами на пасеке, и тут поняла, сделано. Помещение идеально убрано, пчелы счастливы, вычищена даже пристройка. Если Нянюшка Ягг сможет появляться, чтобы покормить животных и присмотреть за Ты, Тиффани смогла бы отлучиться домой на пару дней…
Полет на Мел был долгим и, к сожалению, влажным — дождь лил не переставая. Она направила помело прямиком к дому Робинсонов. Фиглы цеплялись к помелу позади, снизу и в основном к наезднице — в своем привычном стиле.
Оба мальчугана Милли выглядели хорошо накормленными, а вот Тиффани-младшая — нет. Тиффани-ведьма была привычна к такого рода вещам, особенно у не слишком умных мамаш, либо у тех, у кого были властные матушки, считающие, что смысл жизни в сытых сыновьях. Именно поэтому сразу после рождения она нашептала девочке на ушко заклинание. Это было простое следящее заклинание, чтобы знать, что с малюткой все в порядке. Как она себе постоянно говорила, простая предосторожность.
Не было никакого смысла устраивать по этому поводу скандал, поэтому она отвела молодую маму в сторонку на пару слов:
— Послушай меня, Милли. Действительно, твои мальчики должны стать высокими и сильными. Так и будет, когда они подрастут, но моя мать всегда мне говорила: «Твой сын — твой, только пока не взял жену. А дочь останется дочерью до конца жизни». И мне кажется, это довольно справедливо. Ты ведь до сих пор помогаешь своей матери, верно? А она — тебе. Так что будет справедливо делить все поровну с малюткой. Пожалуйста. — А затем поскольку морковка, а в данном случае молоко, иногда вынуждены идти рука об руку с палкой, она резко добавила: — Я буду внимательно следить, чтобы про нее не забывали. — Остроконечная шляпа в чужих глазах делала ее старше и мудрее, чем она казалась бы без нее. Она знала, немного жесткости не помешает. И, разумеется, она будет следить.
Оставался еще один человек, с которым ей хотелось бы побеседовать. Дождь только усиливался, но она направила помело к меловому кургану. Роб с остальными фиглами соскочили на подлете. По случаю Вулли Валенок специально изобразил скверное приземление на голову, утонув по плечи в дерне, и юные фиглы радостно высыпали наружу, чтобы выдернуть его из земли.
Снаружи у входа дежурили несколько старших отпрысков Роба. Даже по меркам фиглов они выглядели худосочными, с еле заметной щетиной на подбородке. Их килты были приспущены до лодыжек, а почти у самых коленей, что было крайне непрактично, болтались напузники. К крайнему изумлению Тиффани она заметила краешек резинки от красочных трусов. Трусы? У фигла? Мир меняется.
— А ну, пацанва, подтяни килт! — буркнул Роб, проходя мимо.