В деревне общение между бароном и его арендатором вроде господина Болита было обычным делом. Барон владел землей. Все это знали. Так же он владел всеми фермами по соседству, а фермеры, его арендаторы, обрабатывали эту землю, каждый четверг выплачивая обязательную ренту. При желании барон мог отобрать ферму и выкинуть фермера с семейством на улицу. В прошлом были бароны, стремившиеся показать всем свою власть, сжигавшие дома и изгонявшие семьи порой из одной лишь прихоти, но чаще стараясь таким глупым способом показать, кто сильнее. И очень скоро им удавалось это понять. Сила ничего не значит, если урожай не окажется в амбаре, а окорок для воскресного обеда не будет пастись в поле.
Молодой барон, Роланд, начал не совсем удачно. Как говорили, наломал дров, с подачи своей тещи, герцогини, о чем она не уставала всем напоминать. Но скоро он все осознал. Понимая, что он далеко не так сведущ в сельском хозяйстве, он решил следовать в общем курсе правил своего отца, который разумно предоставлял фермерам управлять своими фермами как они сами считают нужным. И все были счастливы.
Кроме этого, Роланд благоразумно по примеру своего отца взял за правило время от времени беседовать с Джо Болитом, а Джо заводил речь о вещах, которые мытари барона старались не замечать — вдову, у которой приключилась полоса невезения или семью, в которой кормильца помял молодой нервный бык. Джо Болит подсказывал, что некоторое послабление не помешает, и к чести молодого барона он следовал советам, но по-своему. Вдова могла узнать, что каким-то образом сумела оплатить ренту впрок, а к пострадавшему семейству являлся расторопный молодец из поместья, желающий получше изучить тонкости работы с землей.
— Не хочу выносить приговор заранее, — ответил Джо, откидываясь на скамье с важным видом, на который имеет право только тот, кто заслужил право быть старшиной на субботних посиделках. — Но скажу тебе прямо, он хорошо справляется. Можно сказать, схватывает на лету.
— Хорошо, если так, — сказал Том Лужайка. — По всему, он идет по стопам своего старика.
— Тогда ему повезет. Старик был отличным бароном. Порой весьма крутым, но мы то знали, что к чему.
Господин Петрушка улыбнулся:
— А вы заметили, что его жена, баронесса, тоже многому научилась и даже обошлось без наступания на грабли? Часто гуляет, общается с народом и без всяких нагоняев. Моей жене она нравится, — он важно кивнул. Если что-то приходилось по нраву его супруге, то, значит, все отлично. Это значило мир в доме, а именно этого хотелось всем селянам после трудового дня. — Говорят, она собирается навещать с поздравлениями каждую роженицу.
— Моей Джозефине скоро снова рожать, — по этому поводу вставил Роберт Толстой.
Кто-то воскликнул:
— По этому поводу стоит выпить еще по одной!
— Не забудь позвать дочку Джо Тиффани, — посоветовал Том Лужайка. — Что касается родов, никого нет лучше нее.
Отхлебнув, Том добавил:
— Видел вчера, как она пролетала мимо. Как не гордиться — наша девушка, родом с Мела! Уверен, Джо, что ты гордишься ею не меньше нас.
Разумеется, все знали Тиффани. Знали еще с младенчества, и с детьми многих селян она по соседски играла. На Мелу не очень-то приваживали ведьм, но Тиффани была своя ведьма, и при этом отличная. Но самое главное, она родом с Мела. Ее знали с тех пор, как она ходила пешком под стол, и она дока в овцах. Так что их все устраивало.
Отец Тиффани попытался улыбнуться, протягивая собаке кусочек свиной шкурки.
— Вот тебе подарочек, Шутник. Конечно мать хотела бы видеть дочку почаще, но она гордится нашей Тифф. Без умолку всем рассказывает, чем она занимается. Как и я. — Он посмотрел на трактирщика: — Еще пинту мне, Джонни, когда найдешь время.
— Конечно, Джо, — ответил господин Петрушка, сходив к бару и вернувшись с кружкой, окутанной пеной.
Когда эль отправился по назначению, Джо Болит сказал:
— Странно, сколько времени теперь Тиффани проводит в Ланкре.
— Будет скверно, если она переедет туда насовсем, — вставил Дик Ручка. И в воздухе повисла невысказанная мысль, но никто не решился ее произнести сегодня в субботу при Джо Болите.
— Что ж, она вечно занята, — медленно продолжил Джо, не придав сейчас комментарию Дика значения, откладывая его на потом. — Там и здесь, парни, столько новорожденных! — Это замечание вызвало улыбки.
— Дело не только в родах. Она заходила к моей старушке. Провела с ней всю ночь, — сказал Джим Поворот. — Уняла боль! Вы знали, что она так умеет?
— Да. Эта штука годится не только для баронов, хотя когда старик умирал, то, знаете, не смотря на то, что у него была сиделка, именно Тиффани была с ним до последнего. Старалась, чтобы ему было не больно.
За столом повисла тишина. Каждый вспоминал, что их жизнь так часто пересекалась с Тиффани Болит. Потом Кивун Прогулкис почти беззвучно произнес:
— Эй, Джо! Мы все надеемся, что Тиффани останется с нами. Вне всяких сомнений, нам всем повезло с твоей дочкой. Не забудь передать ей при оказии.
— Мне и не нужно ей ничего говорить, Кивун. Мать хочет, чтобы Тиффани осела на Мелу со своим молодым человеком. Ну вы знаете его. Это Престон, который отправился в город учиться на настоящего доктора. Но как я понимаю, этого еще некоторое время не случится. Несмотря на то, что в округе полным-полно Болитов, Тиффани шагает по пятам своей бабули. Только, понимаете, на более современный лад? Я так думаю, она изменит мир. Или не весь мир, то его кусочек под названием Мел.
— Она самая подходящая ведьма для пастухов, — добавил Том Лужайка, и с ним многие согласились.
— А помните, ребята, как все пастухи собирались и у участвовали в Состязании? — спросил Дик Ручка после паузы, опорожняя свою порцию. — Тогда у нас не было ведьм.
— Ага. Кстати, те пастухи не дрались друг с другом на посохах. Они старались повалить руку противника. И победитель объявлялся старшим пастухом.
Это всех развеселило. И большинство из них вспомнили о Бабуле Болит, которая была настоящим старшим пастухом. Ее кивок, не взирая на итог Состязаний, окрылял, превращал пастуха в именинника на целый день.
— Ну а сейчас у нас нет никаких старших пастухов. Вместо этого у нас есть ведьма. Твоя Тиффани, — после долгого молчания, за время которого было выпито много эля и выкурено трубок табака, сказал Роберт Толстой.
— Раз ты считаешь, что вместо старшего пастуха у нас теперь ведьма… так что, нам теперь пытаться повалить ее руку? — с широкой улыбкой спросил Джон Петрушка, покосившись на господина Боллита.
— С ведьмой? — переспросил Роберт Толстой. — Не вопрос. Надо бы только подшлифовать манеры.
Джо хмыкнул, и остальные, соглашаясь, кивнули.
Потом над головой промелькнула тень девушки, сидящей верхом на помеле, и раздался голос:
— Привет, пап! И всем доброго вечера. Простите, спешу. Будет двойня!
Молодой барон Мела Роланд де Чаффли во многом желал быть похожим на отца. Ему было известно о популярности старика, то, что в народе называли «барон старой закалки». Это означало, что от него знают, чего ожидать. Он делает то, что от него ждут, солдаты в замке надраивают доспехи и отдают честь, выполняя положенные им обязанности, а местные жители предоставлены сами себе.
Но порой его отец был вспыльчивым грубияном. И об этой стороне отца Роланд хотел поскорее забыть. Сейчас он хотел объявить Тиффани выговор, и для этого лично приехать на Домашнюю ферму. Во имя их прежней дружбы. Но что настораживало, Тиффани удалось крепко подружиться с его женой Летицией. Любой благоразумный мужчина станет опасаться лучших подруг жены. Кто знает, какими… маленькими секретиками они обмениваются. Учитывая домашнее воспитание Роланда и его кругозор, ограниченный окрестностями Мела, он опасался, что эпитет «маленький» может как раз быть частью комментариев, которыми Летиция может поделиться с Тиффани.
Он выбрал момент, заметив ее помело, пролетевшее в этот субботний вечер довольно рано, и, насколько он знал, отец Тиффани должен быть в трактире.
— Привет, Роланд, — сказала Тиффани даже не обернувшись, когда он въехал на ферму и спешился.
Роланд поежился. Он был бароном. Эта ферма была его собственностью. И едва он об этом подумал, то вдруг понял, насколько эта мысль глупа. Барон владеет лишь кусочками бумаги, на которых написано что-то о праве собственности. Но ферма принадлежала Болитам. Так было всегда, и так всегда будет. И он знал, что Тиффани точно знает о чем он сейчас подумал, поэтому когда она обернулась он был пунцовым от смущения.
— Э, Тиффани, — завел он разговор. — Я хотел тебя повидать и… ну, это вроде как…
— Ой, да ладно, Роланд, — подбодрила она его. — Просто выкладывай с чем пришел. День был тяжелый, а мне еще сегодня в ночь лететь обратно в Ланкр.