Какое славное чудовище могло из него вырасти! Ужас не то что Ист-Энда, всей Британии! Но где в наше карамельное время найти настоящих мерзавцев, чтобы смогли воспитать его правильно?!
Я не знаю.
Берите свой поводок, инспектор! Мне тошно от этого мира, где даже отродья дьявола предпочитают убивать, лишь защищая…
Лариса бережно завернула каждую банку в газету и закрепила резинками. Рядом на столе лежало два пакета с медовой пахлавой. Теперь надо было решить, во что всё это упаковать.
— Зачем ты это делаешь? — вместе с котом на кухню заглянул недовольный супруг.
— Они прекрасно всё это могут в «Ленте» купить.
— Домашняя аджика в магазине?! А огурчики? Я про желе кизиловое вообще молчу. Сплошная химия везде, а не продукты!
— Тебя послушать, дети не в Питере живут, а на необитаемом острове. Они просто ключи у нас забыли, а ты собираешься им пол подвала переправить в придачу.
— Не делай, ага. А ты возьми и сделай лучше! Мне Вовка звонил — просил заодно вкусненького к новому году собрать.
Картонные коробки были или маленькие, или из-под телевизора. Лариса взяла фонарик и отправилась в сарай. Вместилище старых вещей всегда выручало. Получив по голове обломком клюшки и зацепившись за гвоздь кофтой, она, наконец, увидела то, что искала. На верхней полке стояла фанерная коробка. В таких раньше посылки отправляли.
— Это ж сколько лет она там пылилась? — муж отогнал кота, который навострился почесать когти о деревяшку. — Смотри, Лар, даже адрес на крышке остался. «Володе от Деда Мороза» — как по заказу.
— Надо же. Это, наверное, моему отцу подарки готовили. Бабушка всегда говорила: делай волшебство своими руками!
— Это Грин говорил.
— Грин о чуде говорил, а бабушка о волшебстве. Было бы желание, а остальное всё просто. Надо только очень захотеть…
— Лариса вздохнула, вспоминая те далёкие времена, когда дети в чудеса ещё верили.
— Ладно, сказочница, коробку оботри. Тут надо гвоздиков ещё забить.
— Давай укладывать, а то к поезду опоздаем.
Они шли от вагона к вагону, но ни одна проводница посылку не взяла. Всех пугал старый фанерный ящик. Лариса расплакалась и побежала к начальнику поезда, но состав уже тронулся.
Расстроенные супруги ехали обратно в полном молчании. Дома посылку задвинули в угол, чтобы под ногами не мешалась. Наряжая ёлку, Лариса подвинула ящик ближе, накрутила мишуры и водрузила сверху резинового Деда Мороза с обгрызенной варежкой.
На следующее утро посылки не оказалось — в мишуре под ёлкой спал кот. Лариса вспомнила бабушку и улыбнулась.
— Вот это сюрприз! Смотри, Вовка, это тебе. Обещанные домашние деликатесы?
— А кто курьера встречал? Никто вроде не приходил. — Володя вытащил из-под ёлки тяжеленный фанерный ящик и улыбнулся.
— Успели всё-таки.
Солнце — игольный прокол в сфере кромешной тьмы, в которую заключен мир.
Один из миллиарда таких же игольных проколов.
Отсюда, из Облака, Земля и внутренние планеты кажутся лишь тенью воспоминания о тепле и свете. Холод и мрак пустоты, танец невидимых громад кометного льда в лабиринте запутанных орбит. Число им — легион; множество, устремленное в бесконечность.
Здесь, на границе системы, почти в светогоде от дарующей жизнь звезды, умирает даже солнечный ветер, утрачивая свою прыть. Скорлупки солнечных парусников, что принесли нас сюда, замерли на приколе, поникнув парусами. Билет на них — лишь в один конец.
Сюда. На самый край великого Ничто.
Мы готовимся зажечь звезду.
Столетия хватило, чтобы скатать из рыхлых комет снежок в половину Юпитера, поместить в центр рукотворную черную дыру и запитать все от токамаков. Превратить лед в тепло и свет, чтобы здесь, на окраине, куда нас изгнала судьба, вспыхнуло настоящее солнце.
Почти все готово. Нужно еще немного льда, готового обратиться в водородное пламя. Еще немного усилий.
В склепе из кристаллов льда на последней из комет я и нахожу ее.
У нее странное лицо и необычные пропорции тела, но сразу понятно: это — женщина. Она ждет здесь с самого Грехопадения.
Наверняка когда-то ее звали Ева.
Ей десять миллиардов лет.
Она спит и видит сны.
Кто знает — не обрели ли мы братьев на нашем пути сквозь темноту к звездам?
Возможно, рядом, среди темноты и льда, спит ее народ. Возможно, мы погребли ее людей в теле будущей звезды. Возможно, она здесь одна.
Праматерь.
Времени на поиск истины нет.
Далеко позади, в поясе Койпера, вспыхивает звезда. Совсем как та, которую зажгли когда-то мы, и чей свет принес нас сюда, во мрак, полный звезд, прежде чем погаснуть.
Век таких звезд краток. Но прежде, чем выгореть дотла, звезда расправит своим дыханием паруса армады, что преследует нас сквозь века и тьму.
Как Ахилл — черепаху в вечном зеноновом парадоксе.
И черепаха не должна проиграть.