– Хоть склеила какого-нибудь добра молодца?
Склеила. Правда, теперь и не разберёшь, доброго или не очень.
Проснулась по звонку будильника, въедливому, проникающему в мозг раскалёнными иглами. В платье. В своей постели, в квартире, которую они с Алионор снимали на двоих. На работу Эжени собралась и ушла по привычке быстро, тихо, стараясь не разбудить подругу.
– Ну, может, злого тогда? – предположила Юлисса, не дождавшись ответа на предыдущий вопрос.
– Юл, – Эжени взялась за мышку, попыталась сосредоточиться на изображении на мониторе. – Мне… работать надо.
– Да-а? – с искренним почти удивлением протянула Юлисса. – Ла-адно, расскажешь всё, когда твоя голова перестанет трещать на весь зал, а перекошенная физиономия – пугать клиентов, – и, улыбаясь понимающе, отошла.
Вот птичка настырная.
Неужели так очевидно? Надо, пожалуй, лицо сделать попроще и не морщиться страдальчески.
Телефон зажужжал, привлекая внимание, ближе к полудню, когда боль немного отступила, притупив членовредительские желания. Эжени потянулась за смартфоном, лежащим на полочке возле монитора. Никак, Алионор проснулась.
– Юл, подменишь? – Эжени поднялась, с телефоном в руке направилась к двери, ведущей в служебные помещения. – Я на пять минут.
– Угу.
Прикрыв за собой створку, Эжени на цыпочках проскользнула мимо кабинета начальницы, бегом миновала служебные помещения, вышла на заднее крыльцо в торце здания.
– Али, с добрым утром.
– Какое утро, день почти, – возразила подруга. – Так, милая моя, сознавайся, что за божество транспортировало тебя домой леший знает в каком часу ночи?
– Божество?
– Ну да, походил на молодого бога из древних мифологий. Или на кумира девочек-подростков. Красив, галантен, в явно дорогом пальто. Пах тоже чем-то дорогим и тобой, – поведала Алионор бодро. – Я ему сначала засветить хотела, когда услышала, что в замке ковыряются. Решила, что воры лезут.
Эжени спустилась по нечищеным ступенькам, наклонилась, зачерпывая в ладошку снег из сугроба, тянущегося вдоль дорожки. Сжала, комкая. Холод впитывался в кожу, накрывал пеленой остатки боли. Проходившие мимо люди, закутанные по самый нос, только поглядывали искоса, недоумённо на девушку, светловолосую, одетую не по сезону, стоявшую в легких туфельках на снегу.
Получается, Дэсмонд отвёз её домой? Но адрес-то он откуда узнал?
– Назвал меня «леди», – в голосе подруги прозвучала нотка приятного удивления. – Попросил не горячиться и не рубить с плеча, так как он всего лишь выполняет миссию по возвращению прекрасной дамы в лоно родной квартиры. А ты на нем фактически висела и вела себя как пьяная, хотя запаха алкоголя я не учуяла. Эжени, ты ещё там или где?
– Я…
– В шоке? Я тоже.
– Я… кажется, перетянула энергии, – призналась Эжени. – Сильно перетянула.
– У этой прелести?
– Наверное.
– Правда? Для свежезамороженной туши выглядел он весьма и весьма бодро.
– Похоже, ему это не повредило.
– А тебе?
– Мне неплохо, не считая зверской мигрени и факта, что я не помню ничего из того, что было после нашего секса.
– Главное, секс помнишь, – с философским спокойствием заметила Алионор. – Было бы гораздо хуже, если бы и его не помнила.
– Али, ты сказала, услышала, как в замке возятся, – припомнила вдруг Эжени.
– Да. Он открыл дверь твоими ключами.
А ключи вместе с деньгами лежали в маленьком потайном кармане в шубке, оставленной в гардеробе. Эжени специально не взяла с собой ничего ценного, даже денег немного, только на такси, а в сумочке был телефон да всякая полезная мелочь, вряд ли представляющая интерес для посторонних. Или она сама, будучи в состоянии неадекватном, назвала Дэсмонду адрес и дала ключи?
Дура.
– Порадуйся, что не заморозила парня, да и забудь, – посоветовала подруга, правильно оценив молчание в трубке. – Не думаю, что ты снова пойдёшь к госпоже Милане, а больше вам пересекаться негде. Такие холеные дорогие мальчики не ходят там, где ходят скромные девочки вроде нас, более того, они даже внимания на нас не обращают. Мы для них низковато летаем.
– Ты права. Просто у меня голова сегодня соображает туго. Пойду работать. Пока, Али.
– Пока, – ответила Алионор и отключилась.
Действительно, зачем волноваться? Съёмная квартира, ценностей особых нет, по крайней мере, ничего такого, что могло бы представлять интерес для богатенького мальчика. И случайных партнерш у Дэсмонда наверняка без счёта. Возможно, он и лица её уже не помнит.
Впрочем, домой отвёз и на том спасибо.
* * *
Один день сменялся другим, третьим, складываясь постепенно в неделю. Жизнь текла вяло, монотонно и произошедшее даже стало казаться сном.
Приятным эротическим сном.
А сны забываются быстро, развеиваются утром дымкой легкой, неверной.
Только Алионор вдруг начала жаловаться, будто чует слежку. Не за собой, но за домом, где они жили. Говорила, что кто-то наблюдает за подъездом, за окнами их квартиры. Странно. Эжени ничего подозрительно не замечала.
Паранойя у подруги разыгралась? Или приближающееся полнолуние действует, как и на всякого волка?