— Куда-нибудь подальше. Ты не поедешь?
Дед искоса взглянул на внука и усмехнулся.
— Я корнями здесь в землю врос — не оторваться. Это ваше дело молодое. Куда ни посадил, там и приросли. Завяжи-ка лучше узелок. Совсем глаза сдают.
Ваня завязал узелок, обрезал концы, и дед надел очки.
— Вот. Совсем другое дело.
Вечером Ваня пошел на станцию провожать своих друзей.
— Ваня, едешь? — спросил его Трубач.
— Нет.
— И я нет. Будем держаться вместе.
На станции взрослые таскали в вагоны багаж. Прощались с родными, плакали. Все были возбуждены, и даже те, кто оставался, куда-то торопились.
Ваня с Трубачом помогали грузиться в эшелон. Знакомых уезжало много.
Потом мальчики отошли в сторону и молча смотрели на отправку. На душе было тяжело. Гриша глубоко вздохнул. Ваня плечом коснулся друга. Они оба переживали одно и то же чувство. Люди оставляют дома, обжитые места, работу, и вот скоро тронется эшелон… А они? Правильно ли делают, что остаются здесь? Может быть, пока не поздно, сбегать домой, взять приготовленный узелок и ехать вместе со всеми? Ваня вспоминает слова деда: «Никуда от родной земли не уйду. Остаться — не значит покориться». И мальчику показалось, что дед прав.
На запасный путь пришел товарный состав. Ваня взглянул туда, где стали вагоны, и почему-то подумал: «Не отец ли приехал?»
— Сад берегите. Приедем, поставим на собрании отчет, — перебила Ванину мысль Маша Ермакова. В это время к ним подошла ее мать.
— Маша, а ведь мы оставили дома на окне пакет. Что делать? Поезд скоро тронется. Не может ли кто-нибудь из твоих друзей сходить за пакетом? Он очень нужен.
— Я схожу, — вызвался Ваня.
— Вот и спасибо. Очень вам благодарна. Вы нас выручите.
Предчувствие Вани оправдалось. Товарный состав привел Степан Васильевич. Получив разрешение сходить на полчаса в город для устройства своих дел, машинист почти бегом направился к дому.
Анна Алексеевна хотя и привыкла к неожиданным возвращениям мужа, обрадовалась, увидя его целым и невредимым.
— Где Иван? — спросил Степан Васильевич поздоровавшись.
— Не знаю, Степа. Ушел куда-то.
— Ну вот… Ведь говорил я, чтобы ждал. Где его теперь искать?
В комнату вошел дед.
— Отец, где Ваня?
— На станцию ушел, беженцев провожать.
— Ага! Ну я там его и найду, — успокоился Степан Васильевич. — Подожди, Аня, не хлопочи. Я тороплюсь.
Он сел и, внимательно разглядывая свои грязные руки, с трудом подбирая нужные фразы, медленно сказал:
— Ухожу я… Может быть, не скоро увидимся. Вы здесь с отцом остаетесь. Ванюшку я на паровоз возьму, пускай возле меня… Неизвестно, как тут будет.
Искоса взглянул на жену. Она стояла прислонившись к буфету, бледная, но спокойная. Степан Васильевич знал, что это спокойствие внешнее, а душа у нее рвется на части. Эта женщина умела сдерживать себя, и даже в самые трудные минуты ему не приходилось видеть слез в глазах жены. Степан Васильевич вытащил из кармана пачку денег, положил на стол и посмотрел на часы.
— Это получка. Возьми все, а себе я достану… Времени у меня только полчаса. Десять минут уже прошло. Надо прощаться.
Он встал. Анна Алексеевна подошла и положила руки на плечи мужа.
— Ну что ж… Прощай, Степа, — с трудом, но отчетливо выговорила она. — Не ждали, не гадали… — голос ее дрогнул и задрожал. — Верю, что увидимся. Об нас не тревожься — не пропадем.
— Ничего, ничего, Анюта. Ты у меня молодец. Держись крепче. Горе в народе такое — глазом не окинешь.
— Это верно, — вполголоса подтвердил дед.
Анна уже успела взять себя в руки. Она попрощалась как обычно, словно провожая мужа в очередной рейс, и только когда хлопнула дверь и мимо окон промелькнула его тень, Анна покачнулась.
Шатаясь и цепляясь руками за стулья и стены, она с трудом добрела до кровати и повалилась почти без чувств.
Дед, проводив сына, вернулся в комнату и сел у изголовья ее постели.
— Худо, Анна? Может, воды принести?
Она медленно повернула голову и еле слышно прошептала:
— Спасибо, дедушка. Отойдет сейчас. Сердце чего-то захлестнуло и голову ломит.
Толпа на станции сильно поредела, но Вани нигде не было видно. Знакомые, которых спрашивал Степан Васильевич, отвечали, что мальчик недавно был тут.
Время истекало. Машинист уже потерял всякую надежду, когда заметил Машу Ермакову с двумя подругами.
— Девчата, вы не видели моего Ванюшку?
— Он пошел в город, — ответила Маша. — Скоро должен прийти.