— Вообще-то утро сегодня не холодное.
Нина удивленно заморгала: ее руки были покрыты гусиной кожей.
— Разве? — только и сказала она.
— Может, тебе остаться дома еще на денек? — сказала мать. — По-моему, тебя знобит.
Бросает то в жар, то в холод, подумала Нина. Верный признак гриппа. Да только она не была больна вчера и уж точно не чувствовала себя больной сегодня. Просто слегка озябла, а в куртке ей стало очень даже хорошо.
— Я в порядке, — запротестовала она. — Честно.
— Ну…
— Я уже опаздываю на автобус.
Мать вздохнула и смирилась с тем, что аргумент дочери пересилил ее слабые доводы. Они вместе дошли до угла Грассо и Ли, где Нина обычно садилась на городской транспорт, идущий в центр, и доезжала до Рединг Хай. Поцеловав на прощанье, мать вытянула из нее обещание вернуться домой, если она снова почувствует себя хуже, и затем направилась вверх по Ли к своей мастерской.
Нина опустилась на скамейку, стараясь изо всех сил не замечать парня, который подпирал столб на автобусной остановке. Дэнни Конник — худой как щепка, с огромными выпученными глазищами и неизменным рюкзаком за спиной. Он жил по соседству, был помешан на компьютерах и по какой-то неведомой причине воображал себя большим подарком для женского пола. Он вечно пытался клеиться к Нине, и ей не оставалось ничего иного, как ехать с ним до школы в одном автобусе.
Вот и в это утро он опять пытался привлечь ее внимание, поэтому она отвела глаза и поплотнее запахнула куртку, поскольку снова начала мерзнуть.
— Привет, Нина!
Она прикрыла глаза и сделала вид, что не слышит.
— Нина!
Внезапно на нее дохнуло холодом, как будто налетел порыв зимнего ветра. Нина аж задохнулась от удивления и сразу открыла глаза. Минуту она смотрела на мир сквозь пелену падающего снега, а потом вдруг почувствовала, что у нее…
В каком-то другом мире…
Другое тело. Не ее собственное. Чье-то еще. Ощущение было слишком знакомо, чтобы не понять, что к чему. Опустив глаза, она увидела передние лапы беспородной пятнистой кошки. Зрение снова совсем разладилось: искаженная перспектива, чрезмерно развитое периферическое зрение, смазанные цвета. В ноздри внезапно ворвался целый мир запахов: с проезжей части потянуло выхлопными газами, а из проулка — всякой дрянью. Звуки многократно усилились и были чересчур пронзительными, словно грохот бьющейся посуды. Ее занесло на крышку мусорного бака у автобусной остановки, откуда ей хорошо было видно…
Что она по-прежнему сидит на скамейке и ждет автобус.
Она посмотрела на себя со стороны, и под ложечкой тоскливо засосало.
Ну и пожалуйста, подумала она. Пусть только это будет не взаправду.
Ведь на этот раз она даже не спала, так каким же образом мог присниться сон?
Разве что задремала там, на скамейке…
А что, если она, замурованная в этом кошачьем теле, доберется туда, где сидит ее собственное, и вспрыгнет самой себе на колени? Может быть, контакт рассеет чары, которыми она опутана? А уж откуда бы взяться чарам — совершенно ясно.
Это проделки Эшли.
Она двинулась было вперед, но, как неизменно случалось с ней во сне, чужое тело отказалось повиноваться. Она потеряла равновесие и чуть не свалилась с крышки мусорного бака. Ее разочарование вырвалось наружу жалобным мяуканьем.
И зачем ей все это нужно?! В следующий раз, когда они увидятся с Эшли, уж она…
В затылке неожиданно зашумело — сработала встроенная самой природой звуковая система предупреждения, сигнал которой умела распознавать если не она сама, то кошка, в теле которой она обитала. Осторожно переставляя кошачьи лапки, она медленно развернулась в противоположную сторону и увидела, что в глубине проулка кто-то стоит. Очертания фигуры, почти скрытой тенью, маячили так смутно, что были едва различимы даже для цепких кошачьих глаз.
Чувствовалось, что вот-вот пойдет снег. В воздухе разлился зимний холод. Там, где стоял таинственный некто, кирпичные стены и земля покрылись толстым слоем инея, который постепенно стал расползаться по всему проулку.
Этот некто заговорил, но разобрать слов Нина не смогла. Она воспринимала только звук голоса — низкий и скрипучий, напоминающий треск ломающегося льда на реке.
Что ты хочешь? — попыталась было спросить Нина, потому что догадалась, что этому призраку что-то нужно именно от нее. Но из кошачьего горла вырвался только сдавленный звук.
Фигура качнулась и сделала шаг вперед.
Нину так и пронзило холодом. Показалось, что в воздухе замелькали снежинки. Она услышала щелканье — как будто тихонько отодвинули мамину занавеску из бусин.
И тут кошачья сущность вновь стала управлять телом. Кошка в панике отпрянула, развернулась и бросилась прочь с умопомрачительной скоростью, от чего у Нины скрутило бы желудок, будь это ее собственный желудок, если бы она не была сейчас просто каким-то бестелесным духом, засевшим в мозгах беспризорной кошки, которая пулей мчится по улице.
Выпуститеменяотсюда! — беззвучно завопила она.
Таинственный некто что-то неразборчиво крикнул ей вслед. У Нины голова пошла кругом — от холода, от непривычных движений кошачьего тела, от этого голоса, который теперь впивался ей в уши грохотом бьющегося вдребезги стекла. Кошка понеслась стрелой по улице Грассо, заметалась в ногах пешеходов. Нина почувствовала, как все, что связывало ее с этой кошкой, куда-то уходит. Как будто погружаешься в бездну, все глубже и глубже, подхваченная вращением водоворота, и тут… Она моргнула и открыла глаза, прямо перед собой увидела лицо Дэнни Конника, который тряс ее за плечо.
— Что?..
— Ну давай, соня, — сказал он. — Автобус пришел.
Она выпрямилась на скамейке, все еще плохо соображая. Позади Дэнни маячил автобус, похожий на какое-то морское чудовище, выброшенное на сушу. Все уличные шумы слились в резком запутанном диссонансе, который болезненно отзывался у нее в голове. Глаза резало от боли.
— Автобус? — пробормотала она.
— Ты что, Карабалло, наширялась что ли? — спросил Дэнни.
— Нет, я…
Не придумала ли она все это? Может, просто по-настоящему заснула прямо здесь, на скамейке, как какая-то пьянчужка?
Она быстро оглянулась и посмотрела в проулок. Не тянет ли все еще оттуда холодным ветром? Не следят ли за ней по-прежнему те же глаза, в глубину которых она заглянула, — или это просто блуждающий луч утреннего солнца отражается в неровностях стен?
Водитель автобуса посигналил.