Во-вторых, вы должны уяснить следующее: люди получают такой интеллект и разум, какого заслуживают своими действиями по жизни. Хотя и принято объяснять многое в нашем поведении генетическими причинами, недавние открытия в области нейробиологии опровергают привычные представления, будто мозг изначально жестко запрограммирован. Ученые доказывают, что наш мозг на самом деле невероятно пластичен, а наши умственные способности во многом зависят от наших мыслей. Они исследуют взаимосвязь между силой воли и физиологией, определяют, до каких пределов разум способен повлиять на здоровье и функциональные возможности человека. Возможно, науке предстоит узнать об этом еще больше и подтвердить, что мы всерьез несем ответственность за многое из того, что с нами происходит.
И напротив, люди, пассивно относящиеся к своим способностям, напоминают скорее пустырь. Из-за бездействия и ограниченности опыта нервные связи их мозга постепенно отмирают за ненадобностью.
Преодолевая пассивность и безволие нашего времени, потрудитесь как следует, чтобы понять, до какой степени обстоятельства вам подвластны, под силу ли вам развить свои способности до желаемого уровня — не применением химических препаратов, а активными действиями. Дав свободу своим талантам, вы опередите многих и окажетесь на переднем крае, среди тех, кто исследует необъятные возможности человеческой воли.
Во многих отношениях перемещение от одного уровня развития интеллекта к другому напоминает некий обряд превращения. По мере продвижения старые идеи и перспективы отмирают. Высвобождаются новые силы, открываются новые горизонты, вы начинаете видеть мир по-новому. Подумайте о мастерстве как о бесценном инструменте, дающем возможность подняться с низкого уровня до самых высот. Оно облегчит вам первый шаг — поиск цели в жизни или призвания — и выведет на путь, которым вы будете идти вперед и вверх, поднимаясь со ступени на ступень. Оно подскажет, как наиболее полно использовать отведенное для ученичества время — какие стратегии наблюдения и обучения наиболее полезны для вас на этом этапе; как найти идеальных наставников; как разобраться в неписаных законах поведения; как развивать у себя навыки социализации и, наконец, как определить, что пора покинуть гнездо и энергично браться за дело, вступая в активный творческий этап.
Высказанные в книге мысли базируются на обширных исследованиях в области нейробиологии и науки о процессах мышления, работах, посвященных изучению творческих способностей, а также биографиях величайших мастеров в истории человечества. Среди них Леонардо да Винчи, учитель дзен Хакуин, Бенджамин Франклин, Вольфганг Амадей Моцарт, Иоганн Вольфганг Гёте, поэт Джон Китс, ученые Майкл Фарадей, Чарлз Дарвин, Томас Эдисон, Альберт Эйнштейн, Генри Форд, писатель Марсель Пруст, танцовщица Марта Грэхем, изобретатель Ричард Бакминстер Фуллер, джазовый музыкант Джон Колтрейн и пианист Гленн Гульд.
Чтобы разъяснить, как подобное применимо к современному миру, мы познакомимся также с интервью девяти мастеров современности. Это нейробиолог В. С. Ра- мачандран, антрополог/лингвист Дэниел Эверетт, программист, писатель и вдохновитель студентов-технарей Пол Грэм, архитектор/инженер Сантьяго Калатрава, бывший боксер, а ныне тренер Фредди Роуч, лидер нейроробототехники и разработчик экологических технологий Йоки Мацуока, художница, автор видеоинсталляций Тересита Фернандес, специалист в области животноводства и поведения животных, научный работник и промышленный дизайнер Темпл Грандин и летчик- истребитель ВВС США, ас Сесар Родригес.
Жизнеописания столь разнообразных деятелей современности опровергают мнение, что мастерство и мастера ушли в прошлое, что мастерство является уделом избранных. Все они — люди с совершенно разными судьбами, принадлежащие к различным социальным слоям и национальностям. Сила, которой они сумели достичь, очевидно результат усилий и упорства, а не генетики или привилегий. Их истории повествуют и о том, какое применение может иметь мастерство подобного уровня в наши дни, какую удивительную мощь оно дает.
Структура книги проста. Она состоит из шести глав, последовательно излагающих материал. Глава первая — вводная, она посвящена вашему призванию, делу вашей жизни. Во второй, третьей и четвертой обсуждаются разные стороны этапа ученичества (необходимые в учебе знания и умения, работа с наставниками, достижение навыков общения). Глава пятая посвящена этапу творческой активности, а глава шестая — конечной цели, мастерству. Каждая глава начинается с истории одного из известнейших персонажей, иллюстрирующей основную идею главы. Следующий раздел, «Ключи к мастерству», представляет подробный анализ соответствующего этапа, предлагает идеи по применению полученных сведений к вашей конкретной ситуации, а также дает подсказки и установки, необходимые для наиболее полного использования этих идей. «Движение к цели» — раздел, детально повествующий о том, как именно действовали мастера — современные и прошлых лет, — и рассказывающий о различных методах, помогавших им продвигаться вперед, к достижению поставленных задач. Эти их стратегии изложены так, чтобы показать, что сила мастерства реально достижима, чтобы еще четче продемонстрировать практическую направленность книги и вдохновить читателя следовать пути мастеров.
Рассказы о мастерах — наших современниках и исторических фигурах — разнесены по разным главам. Какая- то часть информации будет даже повторяться с тем, чтобы можно было проследить связь каждого последующего этапа их жизни с предыдущим. Отыскивать эти ранние сюжеты не составит труда.
Все великие люди имели ту деловитую серьезность ремесленника, который сперва учится в совершенстве изготовлять части, прежде чем решается создать крупное целое.
Фридрих Ницше
И последнее: процесс продвижения от одного уровня к другому ни в коем случае не следует рассматривать как некий линейный маршрут до конечной остановки под названием «Мастерство». Вся наша жизнь — это своего рода ученичество, в котором мы используем все навыки обучения, какими владеем. Все, что с нами происходит, — это уроки, нужно только быть внимательнее, чтобы это понять. Творческий взгляд, которому мы научаемся через глубокое усвоение навыков, постоянно обновляется, пока наше восприятие мира остается свежим и непосредственным, пока мы сохраняем способность удивляться. Даже понимание своего призвания приходится постоянно пересматривать в течение всей жизни, возвращаясь к этому, когда обстоятельства вынуждают нас приспосабливаться и менять направление.
По мере продвижения к мастерству, вы все плотнее соприкасаетесь с жизнью, глубже постигая реальность. Все живое пребывает в постоянном движении и изменении. Стоит остановиться, решив, что вы уже достигли желаемого уровня, как немедленно начинается фаза застоя и распада. Вы утрачиваете завоеванный с таким трудом творческий потенциал, и окружающие это, конечно, чувствуют. Эту силу, этот потенциал вашего разума нужно развивать постоянно до самой смерти.
Мы обладаем некоей внутренней силой, влекущей нас к делу всей жизни — к тому, что мы призваны исполнить за время, отпущенное нам на земле. В детстве мы ясно ощущали в себе эту силу. Это она направляла нас к занятиям и предметам, которые соответствовали нашим природным склонностям, разжигала искру непосредственного интереса и любознательности. В последующие годы сила как будто слабела, мы всё больше прислушивались к мнению родителей и товарищей, погружались в повседневные заботы. Вот в чем, возможно, кроется причина неудовлетворенности — мы утрачиваем связь с собой истинным, с тем, что делает нас уникальными. Первый, начальный ход на пути к мастерству направлен на познание себя — вспомнить и понять, кто же вы на самом деле, и восстановить разорванную связь с присущей вам внутренней силой. Осознав это со всей ясностью, вы определитесь с выбором пути, и всё остальное встанет на свои места. Начать этот процесс не поздно ни в каком возрасте.
В конце апреля 1519 года, после долгих месяцев болезни, художник Леонардо да Винчи почувствовал, что до смерти ему осталось не больше нескольких дней. Последние два года он жил во Франции, в замке Клу, где гостил по приглашению самого короля Франциска I. Монарх осыпал его деньгами и почестями, считая живым воплощением итальянского Ренессанса и желая такого же Возрождения для своей страны. Леонардо охотно помогал королю, который советовался с ним по самым разным важным вопросам. Но вот, к шестидесяти семи годам, жизнь художника стала подходить к концу, и мысли его обратились к другому. Леонардо позаботился о завещании, получил отпущение грехов, причастился и теперь лежал в постели в ожидании скорого ухода.
Друзья, включая короля, приходившие навестить Леонардо в те дни, замечали, что больной пребывает в какой- то особенной задумчивости. Он был не из тех, кто любит говорить о себе, однако теперь охотно делился воспоминаниями о детстве и юности, задерживаясь на деталях своей удивительной, невероятной жизни.
Леонардо всегда много размышлял о предопределении, и на протяжении многих лет его занимал один вопрос: есть ли в природе таинственная сила, под воздействием которой растут и развиваются все живые существа? Если такая сила существует, Леонардо желал обнаружить ее и искал ее проявления во всем, что его окружало. Он был одержим этой неотступной мыслью. И в свои последние часы, наедине с собой, он почти наверняка так или иначе обращал этот вопрос к разгадке своей собственной жизни, ища в ней признаки той силы, которая определила его развитие и руководила им до настоящего времени.
Он начал бы с воспоминания о своем детстве в городке Винчи, что в двадцати милях от Флоренции. Отец его, сер Пьеро да Винчи, нотариус, был крепким и зажиточным буржуа, однако Леонардо, рожденный вне брака, не имел возможности поступить в университет или обучиться какому-либо приличному ремеслу. Образования вследствие этого он почти не получил и в детстве был предоставлен в основном самому себе. Больше всего Леонардо нравилось гулять по оливковым рощицам, окружавшим Винчи, или брести куда глаза глядят по какой-нибудь тропе, выходя к живописным местам — глухим лесам, полным диких вепрей, водопадам, шумно низвергающимся в быстрые речки, озерам со скользящими по их глади лебедями, к скалам с растущими на уступах удивительными цветами.
Однажды, забравшись в рабочий кабинет отца, мальчик стащил несколько листов бумаги — в те времена бумага была редкостью, но отец Леонардо, будучи нотариусом, располагал солидным запасом. Взяв листы на прогулку в лес, он уселся на камень и стал зарисовывать окружавшие его виды. С тех пор Леонардо продолжал заниматься рисованием постоянно, день за днем. Даже в непогоду он рисовал, забравшись в какое-нибудь укрытие. У мальчика не было учителей, не было даже картин для примера. Он все делал на глаз, а натурщицей служила природа. Леонардо заметил, что, рисуя предметы, он рассматривает их более внимательно, примечая подробности, которые делают рисунок более точным и правдоподобным.
Как-то он рисовал белый ирис и, пристально разглядывая его, был поражен изысканной формой цветка. Ирис проклюнулся из семени, затем рос, проходя разные стадии, и Леонардо уже приходилось зарисовывать их. Что заставляет ирис расти, проходя от этапа к этапу, завершая развитие цветком удивительной, неповторимой формы? Вероятно, должна существовать какая-то сила, под влиянием которой происходят все эти превращения? Вопросами о метаморфозах, происходящих с цветами, Леонардо задавался еще долгие годы.
Лежа в одиночестве на смертном одре, он мог бы вспомнить первые годы в мастерской флорентийского художника Андреа Верроккьо. Туда он попал в четырнадцатилетием возрасте, когда отец обратил внимание на его превосходные рисунки. Верроккьо знакомил учеников со всеми науками и премудростями, необходимыми для работы в его мастерской, — инженерным делом и механикой, химией и металлургией. Леонардо охотно учился всему, но вскоре обнаружил в себе новое качество: быть подмастерьем мало, ему необходимо делать что-то свое, творить, а не копировать мастера.
Как-то юноше поручили написать фигуру ангела на большом полотне на библейский сюжет, над которым работал Верроккьо. Леонардо решил по-своему распорядиться отведенной ему частью полотна. На переднем плане, перед ангелом, он разместил клумбу, но вместо обобщенных, абстрактных растений написал во всех деталях цветы, которые с таким пылом рассматривал в детстве. Он изобразил их с невиданным доселе тщанием и детализацией. Работая над ликом ангела, да Винчи экспериментировал с красками и получил новую смесь, словно излучавшую мягкое сияние и подчеркивающую неземное выражение ангельского лика. (Чтобы схватить это выражение, Леонардо проводил время в местной церкви, наблюдая за самозабвенно молящимся юношей, с него-то он и написал ангела.) В довершение Леонардо вознамерился стать первым из живописцев, кто сможет изобразить ангельские крылья как настоящие.
Юноша отправился на рынок и накупил птиц. Долгими часами он рассматривал и изучал их крылья и то, как они крепятся на теле. Ему хотелось создать ощущение, будто крылья и впрямь растут за плечами ангела и способны поднять его в небо. Как обычно, на этом Леонардо не остановился. Когда его работа была завершена, он, будто одержимый, продолжал изучать птиц, а в голову ему пришла мысль, что люди тоже могли бы летать, если ему, Леонардо, удастся дать научное объяснение птичьему полету. По многу часов в неделю он читал и изучал все, что имело отношение к птицам. Именно так и работал его ум — одна идея порождала другую.
Далее Леонардо перешел бы к воспоминаниям о самом тяжком времени своей жизни — 1481 годе. Папа Римский обратился к Лоренцо Медичи с просьбой порекомендовать ему лучших художников Флоренции для росписи только что возведенной капеллы Св. Сикста. Лоренцо отправил в Рим самых именитых своих живописцев, но Леонардо в их число не включил. Они никогда не ладили, слишком уж разными были. Лоренцо был человек образованный, выращенный на классических образцах. Леонардо не читал по-латыни и мало разбирался в античности. Он по природе своей больше тяготел к науке. Но в основе неприязни Леонардо к правителю- снобу лежало и нечто еще — художника тяготила зависимость от монаршей милости, необходимость жить от заказа до заказа. Он устал от Флоренции и царивших там придворных нравов.
Да Винчи принял решение все переменить коренным образом: уехать в Милан и начать жизнь сначала. Он станет больше чем просто художником, овладеет всеми ремеслами и науками, какие ему интересны, — обучится архитектуре, военно-инженерному делу, гидравлике, анатомии, скульптуре. Любому государю или покровителю, который пожелает взять его на службу, он станет и советником и живописцем — за достойное вознаграждение. Леонардо пришел к выводу, что его недюжинный ум приносит больше плодов, если трудится сразу над несколькими делами, так как это позволяет строить между ними всевозможные связи.
Продолжая думать о себе, Леонардо наверняка вспомнил бы об одном крупном заказе, с получением которого жизнь его перешла на следующую ступень. То было громадное бронзовое конное изваяние в память о Франческо Сфорца, отце тогдашнего герцога Миланского. Соблазн для Леонардо был непреодолимым. Подобного никто не создавал со времен античного Рима! Чтобы возвести подобное сооружение из бронзы, требовались серьезные познания в инженерном деле, и это обстоятельство отпугивало современных ему скульпторов. Леонардо работал над проектом несколько лет и, изготовив глиняную копию, выставил ее на одной из самых шумных площадей Милана. Статуя была исполинской, величиной с дом. Вокруг нее собирались толпы зевак, глазевших на монумент с восторгом и опаской: размер, величественная поза коня, удачно схваченная художником, вызывала невольный трепет. По всей Италии пронесся слух об этом диве, люди, сгорая от нетерпения, ждали, когда работа будет завершена в бронзе. Для этого Леонардо изобрел новый, неизвестный ранее способ литья. Решив не делить скульптуру на несколько фрагментов, он сконструировал форму (из оригинального состава собственного изготовления) для отливки всей статуи целиком, справедливо считая, что целая фигура, без швов и соединений, будет выглядеть более живой и естественной.
К несчастью через несколько месяцев грянула война, так что металл теперь был нужнее для герцогской артиллерии. Глиняный монумент со временем разрушился, а металлический конь так и не был сооружен. Другие художники над Леонардо посмеивались, называя безумцем, — столько лет он потратил для достижения идеала, а теперь все против него. Даже Микеланджело однажды укорил его: «Ты сделал модель коня, хотел отлить ее в бронзе, но не смог. И со стыдом бросил работу неоконченной. А ведь глупые миланцы в тебя верили!» Леонардо привык к подобным нападкам и издевкам над своей медлительностью, однако не отчаивался и ни о чем не сожалел, считая любой опыт полезным. Ему удалось проверить свои идеи касательно возведения монументальных скульптур. Придет время, и он еще сможет применить эти знания. Что же до готового изделия, то оно интересовало Леонардо куда меньше: поиски, эксперименты, сам процесс работы — вот что всегда волновало и привлекало его.
Размышляя так о своей жизни, Мастер мог бы ясно проследить действие невидимой силы, заключенной в нем самом. В детстве эта сила влекла его в потаенные уголки первозданной природы, где перед ним открывались красивейшие и столь разнообразные картины жизни. Та же сила заставляла мальчика брать бумагу из кабинета отца и посвящать время рисованию. В период работы у Верроккьо она толкала Леонардо к смелым экспериментам.
Она же отталкивала его от флорентийского двора и тамошних художников с их больным самолюбием. Эта сила требовала смелости, решительных поступков — возведения гигантских скульптур, сотен вскрытых трупов для занятий анатомией, — и все это ради того, чтобы добраться до сути, познать жизнь в ее полноте.
Если взглянуть на жизнь Леонардо именно с такой точки зрения, все ее события обретают смысл и значение. В том, что он был внебрачным ребенком, можно усмотреть особое благословение, ведь это позволило ему идти своим путем. Даже наличие в доме бумаги может показаться предопределением. А что, если бы Леонардо восстал против этой силы? Что, если вместо того, чтобы искать свой собственный путь, он отправился бы в Рим вместе с другими и стал добиваться расположения папы и заказа на роспись Сикстинской капеллы? Ведь эта работа была ему по силам. Что, если бы он больше походил на других и старался поскорее доводить все свои работы до завершения? Да, он достиг бы успеха, но не стал Леонардо да Винчи. Его жизнь прошла бы мимо назначенной цели, и все неизбежно пошло бы не так.
Заключенная в Леонардо скрытая сила, подобная той, что заставляла расти и развиваться нарисованный им много лет назад ирис, привела его к полному расцвету возможностей. Художник оставался верен ей, следовал ее водительству до самого конца, выполнил свое предназначение и теперь спокойно встречал смерть. Возможно, запись, сделанная им за много лет до смерти, была именно об этом: «Как хорошо прожитый день дает спокойный сон, так с пользой прожитая жизнь дает спокойную смерть».
Примеры мастеров, направляемых силой предопределения — Зачатки вашей неповторимости — Осознание дела жизни — Определение слова
«призвание» — Найти свою нишу — Стремиться к достижениям — Понять, кто ты есть на самом деле
Многие величайшие мастера прошлого признавались, что ощущали воздействие какой-то особой силы: слышали голос или испытывали чувство предопределения, влекущее их вперед. Для Наполеона Бонапарта это была его «путеводная звезда», которая, как ему представлялось, восходила всякий раз, когда он совершал правильный поступок. Для Сократа — его гений, или даймон: внутренний голос, который он слышал и считал, возможно, божественным, указывавшим, чего следует остерегаться. Гёте также называл это даймоном — некий дух, обитавший в нем и заставлявший его выполнить свое предназначение. Почти уже в наши дни Альберт Эйнштейн упоминал о внутреннем голосе, подсказывавшем ему, в каком направлении думать. Все это — различные вариации того самого чувства судьбы, которое вело по жизни Леонардо да Винчи.
Можно видеть в подобных ощущениях чисто мистический опыт, не поддающийся толкованиям, или отнестись к ним как к галлюцинациям и обману чувств. Но можно посмотреть и иначе — как на совершенно реальные и объяснимые ощущения.
Все мы уникальны от самого рождения. Эта уникальность закодирована генетически в нашей ДНК. Каждый из нас — неповторимое явление, феномен Вселенной, точно такой же человек никогда не рождался в прошлом и никогда не появится в будущем. У любого из нас эта уникальность впервые проявляется в детстве, когда определяются первые интересы и наклонности. Леонардо, например, тянуло обследовать живописные уголки рядом с городком и зарисовывать их на бумаге. А кого-то, возможно, с раннего детства завораживают геометрические узоры, что нередко предвещает серьезный интерес к математике в будущем. Другим детям, к примеру, нравится делать определенные движения или играть в кубики, экспериментируя и пространством и объемами. Что означают подобные проявления? Это действующие в нас силы, находящиеся в таких глубинах, что сознание бессильно определить их словами. Они влекут к одному и отталкивают от другого. Направляя нас, эти силы оказывают очень специфическое воздействие на формирование нашего разума, нашей личности.
Среди разных возможных программ существования человек всегда находит одну, которая является присущей именно ему, подлинным его существованием. Голос, указывающий ему на это подлинное существование, называют призванием.
Но люди в большинстве посвящают себя тому, чтобы заглушить этот голос призвания, и отказываются его слышать. Они ухитряются поднять шум внутри себя... чтобы отвлечь собственное внимание и не услышать его; и обманывают себя, подменяя самого себя, фальсифицируя свой жизненный путь.
Хосе Ортега-и-Гассет
Наша изначальная уникальность рвется наружу, стремится проявить себя, но одни люди чувствуют это сильнее, чем другие. У великих мастеров она настолько сильна, что ощущается ими как некая реальность, существующая вне их, — сила,’ голос, судьба. В моменты, когда мы начинаем действовать в согласии со своими глубинными наклонностями, нам удается почувствовать привкус этого: нам кажется, будто слова, которые мы пишем, или движения, которые совершаем, даются нам так легко и просто, словно приходят извне. Мы «одухотворены» — это слово, собственно, и означает буквально, что в нас дышит некий дух, снизошедший извне.
Попытаемся представить это следующим образом: когда вы родились, в вас было заронено семя. Это семя — ваша уникальность. Оно стремится расти, изменяться и полностью раскрыться, расцвести. Оно снабжает вас естественной, активной энергией. Дело вашей жизни — помочь этому семени стать цветком, выразить свою неповторимость, показать ее на деле. Вы призваны исполнить свое предназначение. Чем сильнее вы ощущаете и поддерживаете его — в форме силы, голоса или любой другой, — тем выше ваши шансы на то, что вы справитесь с главной задачей своей жизни и достигнете мастерства.
Что же ослабляет эту силу, так, что вы перестаете чувствовать ее присутствие и сомневаетесь в ее существовании? Все зависит от того, насколько вы поддаетесь другой действующей на вас силе — приспосабливаетесь к требованиям общества, подчиняетесь им. Сила противодействия бывает подчас очень мощной. Вам хочется вписаться в коллектив. Вам кажется, что выделяться стыдно и неприятно. Нередко родители -тоже выступают как противодействующая сила. Например, им хочется подыскать для вас хорошую специальность, непыльную и денежную. Если эти влияния достаточно сильны, вы рискуете полностью утратить связь с собственной уникальностью, с тем, кем вы являетесь на самом деле. Ваши склонности и желания станут формироваться под влиянием других людей.
Такой поворот может поставить вас на весьма опасный путь. В конечном счете вы изберете профессию, которая на самом деле совсем вам не подходит. Радость и интерес постепенно померкнут и уйдут, от чего будет страдать ваша работа, не приносящая удовлетворения. Вы будете искать удовольствие и удовлетворение в чем-то помимо своей работы. Занимаясь работой все меньше, вы перестанете интересоваться тем, что происходит на профессиональном поле, — в итоге вы безнадежно отстанете, и придется расплачиваться за это. В моменты принятия важных решений вы колеблетесь и, поскольку не слышите внутреннего радара, указывающего верное направление, вынуждены подсматривать, как поступают другие. Связь с вашей судьбой, заложенной в вас при рождении, нарушена.
Любой ценой старайтесь избежать подобного поворота событий.