А про огород он сказал правду. Теперь я и сам увидел, что земля не возделана. Просто растут овощи, растут длинными ровными рядами, и нигде никаких следов мотыги или лопаты, и ни единой сорной травинки. Да так оно, конечно, и должно быть — никакие сорняки не посмеют здесь носа высунуть. Здесь могут расти только сами Цветы или то, во что они пожелают обратиться, — к примеру, те же овощи или деревья.
The garden was a perfect garden. There were no stunted plants and no disease or blight. The tomatoes, hanging on the vines, were an even red and all were perfect globes. The corn stood straight and tall.
“You cooked enough for two,” I said. “Did you know that I was coming?”
А огород превосходный, ни одного чахлого растеньица, никаких болезней, никаких вредных гусениц и жучков. Помидоры на кустах висят как на подбор — круглые, налитые, ярко-алые. Кукуруза — высоченная, горделиво прямая.
— Ты настряпал вдоволь на двоих, — сказал я. — Разве ты знал, что я приду?
For I was fast reaching the point where I'd have believed almost anything. It was just possible, I told myself that he (or the Flowers) had known that I was coming.
“I always cook enough for two,” he told me. “There never is no telling when someone might drop in.”
“But no one ever has?”
“You're the first,” he said. “I'm glad that you could come.”
Я уже готов был верить чему угодно. Кто его знает, вдруг Таппер (или Цветы) и вправду меня ждали?
— А я всегда стряпаю на двоих, — ответил он. — Мало ли кто может заглянуть, заранее не угадаешь.
— Но пока к тебе еще никто не заглядывал?
— Ты первый. Я рад, что ты пришел.
I wondered if time had any meaning for him. Sometimes it seemed it didn't. And yet he had wept weak tears because it had been so long since anyone had broken bread with him.
We ate in silence for a while and then I took a chance. I'd humoured him long enough and it was time to ask some questions.
Любопытно, замечает ли он, как идет время? Иногда мне кажется, он этого просто не понимает. Но ведь когда речь зашла о том, как долго ему приходилось довольствоваться одинокими трапезами, он заплакал...
Несколько минут мы ели молча, а потом я решил попытать счастья. Довольно я к нему подлаживался, пора уже задать кое-какие вопросы.
“Where is this place?” I asked. “What kind of place is it? And if you want to get out of it, to get back home, how do you go about it?
I didn't mention the fact that he had gotten out of it and returned to Millville. I sensed it might be something he would resent, for he'd been in a hurry to get back again—as if he'd broken some sort of rule or regulation and was anxious to return before anyone found out.
— Где мы с тобой сейчас? Что это за место? И как быть, если захочешь вернуться домой?
О том, что он только нынче выбрался отсюда и побывал в Милвилле, я напоминать не стал. Еще разозлишь его неделикатным намеком, он ведь так торопился назад... Может, он нарушил какое-то правило или запрет и спешил обратно, пока его на этом не поймали?
Carefully Tupper laid his plate on the ground and placed his spoon upon it, then he answered me. But he answered me in a different voice, in the measured voice of the businessman who had talked to me on the mystery phone.
“This,” said Tupper, in the voice of the businessman, “is not Tupper Tyler speaking. This is Tupper speaking for the Flowers. What shall we talk about?”
Прежде чем ответить, Таппер аккуратно поставил свою тарелку наземь, положил ложку. Но ответил он мне не своим голосом, а тем размеренным, деловым тоном, который я слышал в трубке таинственного телефона.
— С вами сейчас говорит не сам Таппер Тайлер, — произнес он. — Таппер говорит от имени Цветов. О чем вы хотели бы побеседовать?
“You're kidding me,” I said, but it wasn't that I really thought I was being kidded. What I said I said almost instinctively, to gain a little time.
“I can assure you,” said the voice, “that we are very much in earnest. We are the Flowers and you want to talk with us and we want to talk with you. This is the only way to do it.”
— Брось ты свои дурацкие шутки, — сказал я.
Но я вовсе не думал, что Таппер меня дурачит. Это сказалось как-то само собой, я невольно старался выиграть время.
— Могу вас заверить, что мы относимся к делу весьма серьезно, — произнес тот же голос. — Мы Цветы, вы хотели поговорить с нами, а мы с вами. И это единственный способ вступить в переговоры.
Tupper wasn't looking at me; he didn't seem to be looking at anything at all. His eyes had gone all bleak and vacant and he had an indrawn look. He sat stiff and straight, with his hands dangling in his lap. He didn't look human, any more; he looked like a telephone.
“I've talked to you before,” I said.
Таппер на меня не смотрел: он, кажется, вообще ни на что не смотрел. Глаза у него стали пустые и словно выцвели, он как-то ушел в себя. Сидит прямой, как деревяшка, руки упали на колени. Словно он уже и не человек... не человек, а телефон!
— Я уже с вами разговаривал, — сказал я.
“Oh, yes,” said the Flowers, “but only very briefly. You did not believe in us.”
“I have some questions that I want to ask.”
“And we shall answer you. We'll do the best we can. We'll reply to you as concisely as we know.”
— Да, но то был очень короткий разговор, — отвечали Цветы. — Вы тогда в нас не поверили.
— Я хотел бы задать вам несколько вопросов.
— Мы вам ответим. Мы приложим все усилия. И постараемся говорить как можно яснее.
“What is this place?” I asked.
“This is an alternate Earth,” said the Flowers. “It's no more than a clock-tick away from yours.”
“An alternate Earth?”
“Yes, there are many Earths. You did not know that, did you?”