— Так вот, поспорили они, кто круче, техасцы или аризонские, — сам заранее подхохатывая и подхихикивая, Кэмпбелл снова принялся рассказывать свою хохму, — в общем, надо было первым испытанием, выпить пинту бурбона, потом вторым испытанием переспать с индианкой, а в качестве третьего испытания войти в клетку к медведю Гризли и пожать ему лапу, как если бы медведь Гризли являлся избирателем от штата Колорадо.
— Ну, — из вежливости, но уже засыпая, буркнул Хребст.
— Вот я и говорю, Буш первым выпил пинту бурбона и когда лег с индианкой в постель, заснул и облевался.
— Не смешно, — буркнул Хребст.
— А вот Маккейн, тот выпил пинту Бурбона и спьяну полез в клетку с Гризли, а потом вылезает из нее через час и спрашивает, — «покажите мне ту индианку, которой я должен пожать лапу»…
Джон Кэмпбелл сам заржал и оглянувшись из-за руля на заднее сиденье, разочарованно увидал там, что его друг Джимми Хребст уже похрапывает и посапывает.
— Так ты и не слушал, мерзавец, а я перед тобой тут, как клоун в шоу Эдди Сэливана, вот и езди, встречай в аэропорт старых друзей! — разочарованно пробурчал Джон Кэмпбелл.
Их машина встала в длинной пробке. Они въезжали в Вашингтон.
— Так вы та самая индианка, которой я должен был пожать лапу? — улыбаясь, Хребст радушно протянул руку строго насупленной молодой женщине, — я рад познакомиться с помощницей госпожи Лизы Райз.
Аланта Тахой передернула плечиками, но руку, вернее три вытянутых пальчика, Хребсту протянула.
Ей говорили, что посол США в Украине не слишком воспитан и умен, и что вторая волна дипломатов во всей этой чересполосице новых стран, образовавшихся после развала Варшавского договора, мягко выражаясь, далека от идеала истинно вышколенных классических дипломатов, но чтобы дипкорпус США так деградировал до такого уровня, это не укладывалось в красивой голове краснокожей девушки Аланты Тахой.
— Может, именно таких хамов нам и надо держать послами в странах с зачаточной демократией? — пожав плечиками, подумала краснокожая помощница госсекретаря, — чтобы таким образом держать их недемократических правителей в страхе и узде?
— Вот ваша agenda, на французский манер, делая ударение на последней гласной и протягивая Хребсту отпечатанную на мелованной бумаге программу совещания, сказала помощница Лизы Райз, — сперва я представлю вас сенатору Маккейну, он познакомит вас со своими людьми, а госпожа госсекретарь прибудет несколько позднее, у нее совещание в Белом доме.
Знал бы Хребст, что встреча с Райз стоит не первой позицией в его «goals for today», не стал бы он так торопиться, а вылетел бы из Киева нормальным рейсом Бритиш Эйр до Лондона и выспался бы нормально.
Но помощница снова прервала бесплотные мечты Хербста о сладком сне, — по просьбе госпожи госсекретаря, сенатор Маккейн организовал мероприятия в один день и таким образом, чтобы вы с госпожой госсекретарем имели возможность познакомиться с участниками семинара руководителей наших общественных демократических фондов, а потом могли пообщаться между собой в тесном кругу, чтобы поговорить подробнее.
Встреча проходила в офисе Фонда и Института развивающихся демократий, которыми руководил знаменитый сенатор от Аризоны, известный всему миру еще тем, что сидя во вьетнамском плену, он вырастил громадный зуб на все коммунистические и пост-коммунистические диктатуры.
Маккейн встретил их в холле сам. Выглядел он подтянутым и загорелым и Хербсту Маккейн показался излишне резким, как если бы был не сенатором, а этаким двухзвездным генералом морской пехоты где-нибудь в жарком Ираке в момент высадки и десантирования там основных боевых сил.
Кстати, основные силы Маккейна действительно находились неподалеку. Позади сенатора стояли пятеро мужчин, и двоих или троих из них Хребст точно видел прежде по телевизору.
— Рад приветствовать вас, посол, — двумя руками пожимая ладонь Хребста и глядя ему прямо в глаза, сказал Маккейн, блеснув при этом безукоризненной дентальной жемчужностью, какой позавидовала бы и любая иная звезда Голливуда, — прежде чем показать вам мой штаб экспорта демократий, я хочу познакомить вас с моими помощниками.
Маккейн сделал пол-оборота и принялся называть своих людей, — это Майк Боун, он идеологически руководит всем проектом, это Брюс Джэйсон, он руководит проектом в Грузии, это Боб Хэлвисон, он недавно с блеском завершил дела в Сербии, и, наконец, Найджел Шорт, автор знаменитой книги, «Диктатура и демократия»
Обменявшись рукопожатиями и улыбками, увлекаемые хозяином саммита, все прошли в соседнее помещение в котором были сервированы сэндвичи и напитки.
— Можно слегка размяться гамбургерами и кофе, джентльмены, — улыбчиво и по-простецки предложил Маккейн, — а то сейчас набегут эти голодные революционеры — ученики нашего Майка Боуна и в один миг от сэндвичей ничего не останется, — Маккейн сам первый захохотал и показывая пример, взял из коробки какую-то печенюшку, — особенно этот твой вечно голодный Бикерия, — подмигивая Брюсу Джэйсону, добавил сенатор, — он всегда голоден и зол.
— Голоден до денег, — усмехнувшись, вставил Брюс.
— О-кей, все это хорошо, джентльмены, — Маккейн хлопнул себя по ляжкам, как бы подводя черту и говоря, что шутки сейчас сменятся некими важными заявлениями, — но мы собрались для того, чтобы ввести нашего посла в курс дела и заодно, потом, выслушать, что скажет госпожа Райз, когда она вместе с советником по политике США в восточных странах приедет из Белого Дома.
— С мистером Пейджарифом? — демонстрируя осведомленность, а так же показывая всем, что не спит, поинтересовался Хребст.
— Именно, — кивнул Маккейн, — а теперь, прежде чем мы пойдем знакомиться с нашей бандой исполнителей, я бы хотел, чтобы Майк Боун рассказал вам, как у нас вообще организованы дела, давай Майки, расскажи нам.
Бородатый, похожий на университетского профессора, одетый с допустимой для преподавателя ВУЗа и недопустимой для дипломата небрежностью, пятидесятилетний мужчина сделал приветственный знак рукой и не поднимаясь с кресла, принялся говорить хорошо заученные и тысячу раз говоренный им текст.
— Тот наш позитивный опыт установления демократий в странах с диктаторскими режимами, что мы приобрели в Сербии и затем в Грузии, позволил нам с уверенностью говорить, что мы можем повторить успех и в Украине.
При слове Украина, Хребст вздрогнул и дважды кивнул, показывая всем, и прежде всего сенатору, что не спит, и что ему очень интересно.
— Безусловно мы не забываем, — продолжал Боун, — мы не забываем, что наша главная цель не Белоруссия и не Украина, а что главная цель наших усилий, это установление демократии в России.
— В нынешней диктаторской России, — перебил Боуна сенатор, — мы считаем недопустимыми реваншистские амбиции нового российского руководства и поэтому, цель деятельности моего института, через посредство Фридом Хаусов сделать необратимыми процессы разделения стран бывшего СССР, потому как без Украины, Россия качественно не представляет из себя мировой державы, и мы, — сенатор сделал жест рукой в сторону Майка Боуна, — и мы теперь вместе с вами, посол, должны подготовить ряд мероприятий, обеспечивающих установление в Украине истинной демократии.
— Мы занимаемся покупкой людей, — встрепенувшись, сказал Хребст.
— Нет, это уже вчерашний день, — перебил его Маккейн, — это уже отвергнутые нами методы, теперь нами успешно разработана технология смены диктаторских режимов путем массовой подготовки агентов влияния через наши Фридом Хаусы и организованные в них семинары…
— А, знаю, — ревниво доказывая, что он все-же не спит и тоже кое-чего соображает, вскинулся Хребст, — агенты влияния, это не напрямую купленные шпионы, а люди, чье мировоззрение сформировано по нашему образцу и которые своей деятельностью способны формировать общественное мнение в их стране…
— Совершенно верно, уважаемый коллега, — кивнул Майк Боун, — и именно так мы уже провели смену диктаторских режимов и в Сербии и потом в Грузии, — в свою очередь показывая и кивая на сидящих рядом Джейсона и Хэлвисона, — потому что проведенные Фридом Хаусами семинары стоят втрое дешевле и вдесятеро эффективнее по отдаче тех старых методов, когда мы в тупую подкупали депутатов или кандидатов, которые либо проваливались потом на выборах, либо оказывались недееспособными.
— Можете сказать в конкретных цифрах? — поинтересовался Хребст.
— Да, запросто, — кивнул Майк, — так например, два семинара по организации мониторинга выборов и информации населения, проведенные нами за два месяца до выборов в Грузии, стоили нам всего сто пятьдесят тысяч долларов, — ища поддержки и подтверждения, Майк поглядел на Джейсона, — и эти семинары позволили нам провести бархатную революцию роз по отстранению диктатуры Шеварднадзе, а для сравнения, на подкупы кандидатов в грузинский парламент, которые еще неизвестно, прошли бы или нет, мы потратили вдесятеро больше, и причем, затраты эти стали абсолютно не возвратными, а вкладываясь в подготовку агентов влияния среди молодежи, готовя наших агитаторов, мы даже в случае неудачи, имеем потом сохраняемый задел влияния.
— Это очень интересно, — кивнул Хребст, — очень…
— Мы будем тесно сотрудничать, посол, — поспешил уверить Хребста Майк Боун, — отныне, Украина наша первостепенная задача и мы перемещаем все наши главные силы из Грузии и Сербии к вам в Киев.
— Я буду рад помочь и оказать помощь вашим фондам, — сказал Хребст.
— Именно за этим вас сюда и пригласили, — с доброй улыбкой ответил Майк Боун.
Тем временем к сенатору тихо приблизился один из помощников и нагнувшись, что-то тихо сказал ему на ухо.
— Господа, — подняв руку, сказал Маккейн, — госсекретарь Лиза Райз уже приехала, только что звонила ее помощница, госсекретарь Райз желает сперва познакомиться с руководителями фондов, потом она выступит перед ними с коротким спичем, ну, а затем, мадам Райз хотела бы побеседовать с сенатором и послом в уже узком кругу.
Все оживленно поднялись из кресел и следуя приглашающим жестам сенатора, направились к дверям.