Сказал и пошел себе своей дорогой, а на дубу Сорока сидела. Увидела она: споткнулся медведь и поскорее к соседке. Издали еще закричала:
— Ты знаешь, сижу я, а медведь идет. Споткнулся и — хрясь лбом о дуб. Ох и шум по лесу пошел.
Услышала это соседка и скорее к своей соседке. Опустилась перед ней, крыльями машет, словами захлебывается, рассказывает:
— Ты знаешь, шел медведь по лесу, споткнулся и—ух! — головой о дуб. Да так здорово, что с дуба даже желуди посыпались.
Услышала это соседка и к своей соседке. Сидела у
нее, рассказывала:
— Ты знаешь, шел медведь по лесу, ударился лбом о дуб, желуди осыпались, и теперь возле дуба дубки растут.
И пошла эта Сорокина весть по лесу гулять от соседки к соседке. Дошла она и до медведя Спиридона. Медведица Авдотья принесла ее.
— Ты знаешь, оказывается, на месте- нашей рощи когда-то всего один дуб стоял. Мимо медведь шел. Ударился о него лбом, желуди осыпались и теперь рощей стали.
— Гляди ты, — сказал медведь Спиридон, — как
бывает: идешь ты и не знаешь, чем твой путь кончится.
Спросил Мышонок у своей матери, серенькой Мышки:
— Отчего это у тебя, мама, морщинка у левого глаза?
— От беды, сынок, — ответила Мышка. — Свила я себе гнездо, а Барсук вызнал и разорил. И оставила мне беда на память об этом следок у левого глаза.
— Но у тебя, мама, и у правого глаза морщинка. Эта отчего? — спросил Мышонок.
— И эта от беды, сынок, — ответила Мышка. — Свила я себе второе гнездо, Лиса унюхала и разорила. И оставила мне беда на память об этом следок у правого глаза.
— Но у тебя, мама, и на лбу есть морщинка, — сказал Мышонок. — Эта у тебя отчего?
— И эта от беды, сынок, — ответила Мышка. — Свила я себе еще гнездо, и это не уцелело — Хорек разорил. И оставила мне беда на память об этом следок на лбу.
— Это что ж, и на моем лице беда будет морщинки чертить? — спросил Мышонок.
— Конечно, — ответила Мышка. — Это всегда так: как беда, так и морщинка.
— И долго она чертить будет?
— Пока лица хватит.
Мышонок подумал немного и сказал:
— Выходит, зря я медведю завидовал.
— Почему зря? — спросила Мышка,
— Как же, — говорит Мышонок, — у него вон башка большая какая, много на ней беды уместится,
— И... сынок, — сказала Мышка, — беда медведей боится. Она их стороной обходит. Беда, она, ох, какая хитрая. Она кого послабее выбирает, кого попроще метит.
Свое гнездо Клушица построила высоко в горах. Слетая иногда в долину, она говорила знакомым:
— Я живу там, где живут орлы: у самого солнца. В ясные дни, оставив гнездо, она подолгу парила
в небе приговаривая:
— Пусть все видят, как высоко могу парить я.
Но боясь, что ёе видят так высоко не все, она спускалась в долину и говорила знакомым:
— Я только что парила там, где парят орлы: под самым небом. Оттуда все кажется таким мелким... А вас даже и не видно вовсе.
Ей так хотелось быть во всем похожей на орлов, что она даже пробовала кричать по-орлиному. Опустится на скалу, разбросит в стороны крылья и крикнет на все ущелье:
— Криа-а!
Тут же слетит в долину и спросит:
— Вы слышали? Вы, наверное, подумали, что это
кричал орел? Нет! Это кричала я, Клушица! Мы живем с орлом рядом, парим с ним в одном небе. Мы во
всем похожи. Только имя у меня иное. Но ведь и орла
могли назвать Клушицей...
Она всю жизнь прожила с Орлом по соседству. А когда Орел состарился, то поднялся в небо, сложил крылья и рухнул грудью на скалы.
— Зачем это он? — встревожилась Клушица.
И ответил ей сын Орла Орленок:
— Отец не хотел, чтобы кто-то видел его слабым. Все мы, орлы, так кончаем. Почувствуем старость — в небо, и грудью о камень.