— Тем не менее…
— Мария Сергеевна, — опять посмеялся всем длинным худым лицом главный инженер. — Бьюсь об заклад, что вы действительно не видели, как делается вскрыша. Суть разногласий между начальником УМС и механизаторами для вас — темный лес. Так? Безграмотные домыслы…
— Георгий Михайлович, — развела руками Мария. — Я действительно до приезда сюда не видела, как делается вскрыша, и не могу подробно вникнуть в суть разногласий Кучерявого и механизаторов. Но согласитесь, в мои прямые обязанности это не входит, иначе чем занять свой ненормированный рабочий день начальнику УМС? Я о другом, разрешите?
Главный инженер кивнул, подчеркнуто-недовольно взглянув на часы, но это Марии было знакомо, такими штучками пронять ее было трудно.
Кучерявый между тем сел и, выдернув из блокнота листок, начал демонстративно писать что-то. Дышал он хрипло и часто.
— Вчера, когда нам в диспетчерскую из СМУ-1 поступили вновь тревожные сигналы о падении темпов обратной засыпки, я побывала в действующем карьере и понаблюдала, что там делается. Георгий Михайлович, дайте мне, пожалуйста, справку, на ваш взгляд, у начальника УМС достаточный строительный опыт?
— Да лет пятнадцать уж в этих краях строит, — усмехнулся Барков, покровительственно глядя на Марию. — А до этого, наверное, еще столько.
— Спасибо. Теперь объясните мне, профессионально ли считать экскаваторы на кубоковши, а самосвалы на штуки?
— Что?.. — переспросил Барков, недоуменно пожав плечами. — Мария Сергеевна, уместны ли эти школьные экзерсисы на деловой оперативке?
Мария усмехнулась, укоризненно покачав головой: «Грубишь, парниша? Не по правилам…»
— Сейчас объясню. В карьере работает экскаватор Э-302 с емкостью ковша 0,35 куба. Загружает БелАЗы с емкостью кузова семь с половиной кубометров! Вы пробовали начерпать чайной ложкой тарелку супа? А в пятидесяти километрах от этого карьера на щебенке стоит ЭКГ-4,5 с емкостью ковша, как вам известно, четыре с половиной куба, загружает же он «зилки» с емкостью кузова 1,6 кубометра. Почему это так? Из каких высших соображений? Разве не выгоднее перегнать ЭКГ-4,5 в грунтовой карьер…
— Мария Сергеевна! — перебил ее решительно главный инженер. — Этими подсчетами мы займемся в рабочем порядке. Сейчас давайте кончать оперативку.
— У меня еще вопрос к начальнику УМС, — не унималась Мария. Ее уже несло раздражение, презрение: бездельники, не дающие себе труда элементарно напрячь мозги ради того дела, которое им дает средства к жизни. Негодники.
— Я не собираюсь отвечать на ваши дурацкие вопросы! — огрызнулся Кучерявый. — Сначала добейтесь, чтобы я считал вас за работника!
— Тем не менее… — продолжала Мария. — Вопрос я задам, хотя о вас у меня тоже сложилось определенное мнение. Но прежде надо объяснить ситуацию. Для СМУ-2 в ночную смену был заявлен песок для строительства межплощадочной дороги. Было занаряжено двадцать пять машин песка, пришла одна.
— Вы предвосхищаете продолжение доклада начальника СМУ-2 Головко, я думаю, он и сам должен рассказать, что произошло… — перебил ее Барков.
Соловьев вдруг взорвался:
— Да что ты ее, Георгий Михайлович, все прерываешь? Дай высказаться! Человек дело говорит, нет, тебе не нравится!
— Я в порядке ведения, — улыбнулся, извиняясь, Барков.
Мария продолжала:
— Вчера с утра ко мне пришел Головко, сказал, что арматуру на подколонники они вряд ли сегодня успеют сдать. Чтобы не стояла ночная смена, он хочет рабочих занять на бетонировании дороги. Попросил сменить марку бетона, а на конец смены мы заказали песок, но работа сорвалась, так как песок не возили.
— Головко? — недовольно спросил Соловьев. — Почему арматуру не сдали вовремя?
— Не пришел Цветков, он на первом механосборочном обратную засыпку принимал, — объяснил Головко. — Я так и думал, что не успеет у нас принять. Чтобы не отказываться от бетона, согласно вашему приказу давать обоснованные заявки, я решил тогда дорогу делать. Все равно надо делать, эта дорога в титуле есть. Да и нужна.
— Ну, хорошо. Кучерявый, так что с заявленными машинами произошло? — спросил Соловьев.
— Не в курсе! — буркнул Кучерявый, не поднимая головы от блокнота, где он что-то писал. — У меня других забот полно.
— Я дам справку! — сказала Мария, встретившись на мгновение взглядом с Соловьевым, но тот на этот раз быстро и как-то растерянно отвел глаза. У Марии неприятно екнуло сердце, но она продолжала: — Когда мастер СМУ-2 позвонил нашему диспетчеру Гончаровой, что машины не идут, то Гончарова, естественно, позвонила диспетчеру УМС, спросила, почему не вышла заказанная техника. Та ответила, что все машины на линии.
— Где же они были? — уже с любопытством, хотя и раздраженно, спросил Барков.
— Этот же вопрос задала я, приехав утром в диспетчерскую. Но Гончарова, как вы понимаете, машины эти отыскать не могла. Я позвонила диспетчеру УМС, спросила, каким штампом отмечены путевки у шоферов, на что мне ответили: «Никаким».
— Мы в эти игры не играем! — пренебрежительно сказал Кучерявый. — «Штампы»! Будет он по площадке бегать, мастера со штампом искать! Ему работать надо.
— Ну, ты даешь, Кучерявый! — рванув ворот рубахи, рявкнул Соловьев. — Ты у нас, выходит, выше начальника стройки! Я приказы пишу, ты их отменяешь и меня в известность не ставишь!
— Тем не менее песок я нашла, — со злой улыбкой, глядя на Баркова, продолжала Мария.
— Где же? — любезно поинтересовался тот.
— В колхозе имени Артема. Этот колхоз выделил Кучерявому и механизаторам землю под картошку и посадочный материал. Они же в порядке шефской помощи — дело хорошее — обязались выстроить им летний лагерь для скота и коровник. Весь заявленный в СМУ-2 песок был там.
— Хорошо… — сказал Соловьев, по щекам его заходили желваки. — Этот вопрос мы обсудим с Кучерявым в рабочем порядке. Партизанить надо было в тылу врага! У тебя все, Мария Сергеевна? Докладывайте дальше, Головко!
После оперативки Кучерявый, продравшись сквозь толпу выходивших, подошел к столу Соловьева, швырнул на стол листок бумаги. Главный инженер, глянув как бы мельком, сказал:
— Зря торопишься и нервничаешь, Александр Александрович! Все утрясется, войдет в свои берега, можешь поверить.
Соловьев взял бумагу, прочитал, отведя далеко руку с листком, кивнул сухо:
— Разберемся, задержитесь, Кучерявый! — и добавил с нажимом, глядя на Баркова: — Все свободны, товарищи.
Барков, посмеиваясь, словно услышал нечто приятное, догнал выходящую в толпе других Марию, полуобнял за талию:
— Зайдите на минуточку, Мария Сергеевна! У меня для вас добрая новость!
Мария задержалась в приемной, недоумевая, что это может быть за новость. Барков отпер дверь кабинета, пропустил Марию вперед, распахнув перед ней створки, пододвинул ей кресло, сел за стол. Достал из ящика бумагу, Мария узнала свое заявление.
— Я подписал ваше заявление! — сказал Барков, обаятельно улыбнувшись. — Рады? Вот и неделю оставшуюся не надо ждать. Я тоже подумал — что женщине зря нервы трепать, все равно, раз решила, уйдет.
— Спасибо… — несколько растерянно сказала Мария. Здорово он ее поймал, ничего не скажешь.
— Когда вам машину дать? Когда вы соберетесь? — продолжал участливо Барков.