— А вы, однако, знаете толк в живности, — сказал ему довольный Балтус Ван Тассел. — Однако нам пора идти в дом. Жена мечтает с вами познакомиться.
Все в доме говорило Икабоду о достатке. Снаружи была конская упряжь, неводы и сети, чтоб выбирать рыбу из реки. Шерсть в огромных мешках ждала, когда её превратят в пряжу.
А внутри по стенам висели гирлянды сушеных яблок, персиков и перцев.
— А это наша лучшая гостиная, — сказала миссис Ван Тассел, с гордостью показывая дом учителю. Полированный стол сиял, как зеркало. Она даже открыла шкафчик в углу, чтобы Икабод мог полюбоваться старинным серебром.
«Какая дивная ферма!»
После столь приятного визита Икабод пешком возвращался домой, думая о том, что когда-нибудь эти луга, эти сады, эти поля будут принадлежать ему.
«Кто его знает? — говорил он сам себе. — А можно будет кое-что и продать и купить большой участок земли на Западе. Говорят, в наше время быстро сколачиваются громадные состояния».
Да, он прямо-таки все это уже видел. Вот они с прелестной Катариной отправляются в карете в Теннеси, Кентукки — да мало ли куда… Ему воображался даже и целый выводок собственных наследников.
Но одно дело воображать счастливую судьбу с прелестной богатой девушкой, а совсем другое — наяву победить её сердце.
«Вот и наша гостиная».
Икабод читывал о рыцарях старинных времен, которые отправлялись в поход на защиту своих дам. Им случалось побивать великанов и драконов, одолевать волшебников. Им приходилось взбираться на каменные стены, пробираться сквозь железные ограды, дабы проникнуть в мрачные застенки, где томились бедные красавицы.
— Моя задача потрудней, — говорил себе учитель. — Мне надо покорить сердце прекрасной Катарины. А она такая капризная, такая переменчивая. И никогда не знаешь, говорит она серьезно или шутит надо мной.
Но и это еще не все. Как и у рыцарей древности, были у Икабода враги. И не драконы, не великаны, а настоящие соперники из плоти и крови. Не один юный фермер полагал, что именно ему суждено жениться на Катарине. Они ревновали её друг к другу, а уж к этому чужаку, Икабоду Крейну, и подавно. Икабод знал, что они все сплотятся против него, едва он станет добиваться своей возлюбленной.
Мечты Икабода.
— Я всегда готов к бою! — кричал самый опасный из этих соперников. Звали его Абраам Ван Брунт, но друзья упростили это имя, и теперь его звали покороче: Бром или Бром Бонс.
Вся округа знала Брома — крепкого, сильного молодца с кудрявой головой и красивой физиономией. Он был смелый человек и веселый притом.
— Вы бы посмотрели, как он скачет на коне, — шептали Икабоду знакомые. — И если он что скажет — так тому и быть. И лучше не лезть к нему с лишними вопросами.
Бром Боне был малый неотесанный, но не злой. Они с дружками любили подшутить над ближним и часто бродили по округе, выискивая удобный случай. И он всегда носил меховую шапочку с висячим лисьим хвостом.
Соперники из плоти и крови.
— Ах, опять этот Бром Бонс идет со своей оравой, — говорила старушка, когда слышала вопли и крики, будившие её среди ночи.
Если случалась какая-то каверза, если затевалась драка, все знали, что тут дело не обошлось без Брома Бонса.
И такой-то парень уже присмотрел себе девчонку. И была она не кто-нибудь, а прекрасная Катарина Ван Тассел. Он не очень-то умел к себе расположить красавицу. Он окончательно терял красноречие, когда пытался с ней заговорить. И тем не менее, кажется, он все-таки ей нравился — иногда, по крайней мере.
Никто из остальных обожателей Катарины даже не смел близко подойти, когда в гости к ней заглядывал Бром Бонс. Едва завидев у коновязи перед домом его коня, они скакали мимо. Все знали, что лучше с ним не связываться.
Икабод понимал, что глупо бросать вызов Брому. Но как учитель пения он обладал известными преимуществами. Естественно, он мог оказывать Катарине знаки внимания и ходить к ней в дом.
Бром Бонс.
Родители её радовались, что к ним наведывается учитель. Они баловали свою дочь и сквозь пальцы смотрели на то, что она нередко вечерком прогуливалась вокруг фермы с учителем.
Мы не можем знать, о чем беседовали эти двое во время таких прогулок. Но можем с уверенностью сказать, что Икабод пускал в ход всю свою ученость и обаяние, дабы завоевать сердце сей капризной особы. И ему казалось, вероятно, что дело у него идет на лад. И очень может статься, он даже возмечтал, что вот-вот женится на Катарине и унаследует её прелестную ферму.
Соседи стали замечать, что давно уж не видали коня Брома Бонса на коновязи у Ван Тасселева дома.
— Лучше этому Икабоду поостеречься, — говорили они. — С Бромом Бонсом шутки плохи.
Шумная орава.
Но все знали, что рано или поздно Икабод Крейн и Бром Бонс встретятся-таки на узкой дорожке.
— Да я этого учителя в бараний рог согну, — похвалялся Бром, — и положу на его же собственную книжную полку.
Однако Икабод отнюдь не хотел померяться с Бромом силой. Он явно избегал столкновений с более сильным и ловким противником.
А Бром Боне все старался вывести его из себя. Он с дружками, гикая, проносился верхом мимо тихого учительского дома. Они забивали дымоход, так что в классе невозможно было дышать во время урока пения. Они ночью врывались в школу и все там переворачивали вверх дном. Икабод думал — уж не ведьмы ли справляли здесь свой шабаш?
Бром вечно искал случая смутить учителя, когда рядом была Катарина. Раз где-то подобрал старого пса и обучил того особенному, дикому вою. И усаживал его у двери класса, когда шел урок пения, чтоб тот выводил свои несусветные рулады, едва заслышит голос Икабода.
Прогулки вдвоем.
Так прошло лето. И настала ясная погожая осень. В один такой тихий осенний вечер Икабод сидел за столом у себя в школе. В ящике стола лежали у него все те запретные предметы, какие отобрал он у своих учеников, — недогрызанные яблоки, хлопушки и много-много шариков из скомканной бумаги.
Ученики пыхтели над заданием. Недавно одного из них Икабод воспитывал розгой, так что поведение у всех было примерное. В классе царили мир и тишина.
Но вот тишину нарушил некто, прискакавший на дикой, неистовой лошадке. Он с грохотом вломился в дверь.
— Мастер Крейн! — возгласил он. — Вы приглашены на вечер. Хозяева надеются, что вы окажете им честь своим благородным появлением, благороднейший сэр!
— Вечер? — спросил Икабод. — Но где?
— Вечер, весьма веселый вечер по праздничному поводу! — ответил пришедший в сознании собственного значения.
Они все перевернули вверх дном.
— Да, но кто? Кто меня приглашает? — опять спросил учитель.