Керлинг был вторым после Ахуна человеком, перед которым он без утайки выложил все: и ненависть свою к новой и чужой ему жизни там, на бывшей родине, и презрение к людям, которые были рабами отца и должны были стать его рабами, но почему-то учатся в вузах, ездят на курорты, командуют и хозяйничают. Слушая его, можно было подумать, что дехкане в Советском Узбекистане и
Таджикистане уже много лет едят и пьют его, Наруза Ахмеда, добро. Он подробно рассказал о смерти отца, о встречах с Халиловым, о том, как насильно сделал Анзират своей женой, чтобы мстить, мстить, мстить… И за смерть отца, и за потерю земли и стад, за все, все… Он не скрыл даже того, что намерен был выместить свою злобу не только на Анзират, но и на ее потомстве.
Окончив исповедь, Наруз Ахмед уселся на тахту и яростно накинулся на еду и питье.
Взволнованный необычным рассказом, Керлинг долго молчал и наконец, отставив крошечную рюмку, изрек:
– Поразительно! Восток! Азия! Какое роковое сцепление обстоятельств! Додуматься трудно! Конечно, ваш сын теперь уже взрослый молодой человек, живет, не ведает, кто его настоящий отец… Поразительно! Скажите мне, и пусть мои вопросы вас не смущают: кто знает, что Халилов… м-м-м… украл вашу жену?
– Найдутся такие. Все происходило в кишлаке.
– А интересно, остались ли в живых такие, которые смогут подтвердить, что юноша, которого Халилов считает, возможно, своим сыном, в действительности ваш сын?
– Должны остаться…
– Это очень важно. Вы еще сами не знаете, как важно…
А теперь скажите откровенно: чувство мести уже покинуло ваше сердце?
– Нет! – крикнул Наруз Ахмед. – Тысячу раз – нет. И
теперь особенно. Они еще должны ответить за восемнадцать лет нищеты и позора. Клинок у Халилова. Отцовский клинок – мое богатство – у них. И сын – исчадие ада ненавистного чрева. Он должен умереть. И она, мать его, тоже должна умереть. И проклятый Саттар Халилов! Я не стерплю. Я пойду на все. Я змеей вползу к ним…
– Спокойно, спокойно…
Наруз Ахмед запустил руку в волосы и взъерошил их.
– Я бек, – задыхаясь, сказал он. – Понимаете? В моих жилах течет кровь повелителей! От нашего взгляда дрожала Бухара! Не думайте, что в нищете и ничтожестве я потерял и гордость, и чувство ненависти…
– Я так не думаю, – успокоил его Керлинг, про себя подумав: «Этот взбесившийся шакал, кажется, станет моей ручной собачкой…» – Я так не думаю, я понимаю… Очень похвально, что после всего пережитого в вашем сердце остался огонь. Такие люди в наше время – редкость!
Наруз Ахмед думал о своем и жадно курил.
– И поскольку так, – продолжал Керлинг, – я осмелюсь сделать вам предложение. Как посмотрите вы на возможность без особых хлопот и расходов оказаться на той земле, в Узбекистане?
До сознания Наруза Ахмеда не сразу дошел смысл сказанного. Он поднял голову, посмотрел в глаза Керлинга и, помедлив, глухо сказал:
– Терять мне нечего. Я уже говорил, что готовился к такой экскурсии. Она не состоялась не по моей вине.
– Отлично! – заключил Керлинг, потирая руки. – Честно говоря, я и не ожидал от вас другого ответа. Я понял это еще при первой встрече. Вспомните мои слова, что к разговору о клинке мы еще вернемся…
– Помню. И не раз раздумывал над этими словами.
– Рад слышать. Значит, я неплохой пророк! – рассмеялся Керлинг. Решим так: ваша экскурсия на родину будет преследовать две цели: во-первых, добыть клинок и расправиться со всеми, кого вы относите к числу своих кровных врагов. Второе… – Керлинг задумался, посмотрел на своего гостя и уже тихо, растягивая слова, добавил: –
Второе и третье несколько проще, но ответственнее…
Впрочем, об этом позже… Сейчас установим главное –
способ переброски на ту сторону.
Наруз Ахмед кивнул головой.
– Прыжку с парашютом вас обучали. Поэтому наметим переброску по воздуху. Место приземления изберите сами.
Хоть я и бывал в Туркестане, вы знаете его лучше меня, вам и карты в руки. Там найдете моего человека. Он даст вам надежное пристанище и будет верным помощником.
Кстати, этому человеку вы вручите небольшую посылочку… О ней я скажу в свое время. Документы получите солидные. Короче, обеспечу всем, чтобы успешно выполнить и наше общее дело, и ваши личные планы.
– А как быть с клинком?
– Что как?
– Тащить его сюда? Что мне делать с ним?
Хотя Керлинг и предвидел этот щекотливый вопрос, он застал его врасплох, ибо ответ на него еще не был им окончательно найден. В самом деле, что ответить? Если
Наруз Ахмед знает не только о таинственных знаках на клинке, но и способ их расшифровки, то, овладев клинком, он может плюнуть на Керлинга и из покорного исполнителя превратиться в опасного соперника.
Керлинг замялся. Чтобы оттянуть время, он занялся приготовлением сложного коктейля из многих напитков, кусочков льда и фруктов. Усердно взбалтывая блестящий никелированный сосуд, он лихорадочно думал:
«Решить надо немедленно, сейчас. Но что, собственно, решать? Тайна клинка связана с Узбекистаном. Здесь, на иранской, да и на любой другой земле она ничего не стоит –
пустой восточный анекдот. Тайна может «сработать»
только на территории Бухары. Следовательно, если не доверить дело Нарузу Ахмеду, придется рано или поздно посвящать в тайну кого-либо другого. А где гарантия, что этот другой, очутившись за кордоном, окажется надежнее?»
– Вот что, дружище, – сказал Керлинг, наливая в бокалы свою адскую смесь. – Прекратим игру в прятки. Вы, конечно, отлично знаете, что делать с клинком. Я не верю, что старый Ахун вам ничего не рассказал. Иначе какого черта вы полезли за клинком в мой дом, рискуя собственной башкой? Предупреждаю: если вы вздумаете оставить меня в дураках…
– Что вы, господин Керлинг! Как можно! Я не знаю, как благодарить вас за то, что вы сделали для меня…
Керлинг усмехнулся:
– Вы должны благодарить меня не за то, что я сделал для вас, а именно за то, что я не сделал, но мог сделать. Вы надеюсь, понимаете? Так вот, продолжу свою мысль: любая попытка повести нечестную игру кончится плохо для вас.
– Не надо об этом, – запротестовал Наруз Ахмед. – Вы еще не знаете меня.