Я отказываюсь от воды и полотенец, и крошечных шоколадок. У меня не будет ничего из этого.
Я открываю глаза, наблюдая в окно, как суета большого города сменяется спокойствием сельской местности.
- Езжай по живописному маршруту, Джонс, - обращается Дэер к водителю. Джонс не отвечает, но он действительно отклоняется от своего маршрута, и вскоре я замечаю то тут, то там проблески океана среди деревьев и скал.
- Мы живем недалеко от Гастингса. Он близко к Суссексу, - рассказывает мне Дэер, как будто я вообще что-нибудь знаю о географии Англии. Я киваю, словно знаю, ведь многое о чем мы сейчас говорим – это притворство. Мы делаем это ради проформы.
Тридцать минут спустя наш автомобиль все еще скользит по извилистой ленте дорог, но вдалеке я, наконец-то, вижу крышу, шпили и башни, пробивающиеся сквозь деревья.
Дэер шевелится, открыв глаза, и я знаю, мы почти на месте.
Я выгибаю шею, чтобы рассмотреть. Когда же я вижу, то ошарашена настолько, что не передать словами, настолько, что у меня перехватывает дыхание.
Это не может быть дом моей семьи.
Он огромный, богатый, жутковатый.
Он древний, каменный, прекрасный.
Высокая каменная стена простирается в обоих направлениях настолько далеко, насколько я могу видеть, охватывая собственность, подобно зловещему одеяльцу. Она настолько высокая, такая массивная, и на одну короткую секунду я задаюсь вопросом, предназначена ли она удерживать людей снаружи… или удерживать их внутри.
Глупость, знаю.
Когда мы съезжаем с дороги, большие кованые ворота, как по волшебству, открываются перед нашей машиной, словно их распахнули невидимые руки. Клубы дымки и тумана поднимаются от земли и клубятся сквозь ветви деревьев, наполовину скрывая все, что находится за воротами.
И хотя территория зеленая и покрыта пышной растительностью, здесь есть что-то тяжелое, что-то мрачное. Это больше, чем почти постоянный дождь, больше, чем облака.
Что-то, чего я не могу полностью определить.
Меня охватывает странный страх, когда автомобиль проезжает через ворота, и мы движемся в сторону чего-то скрытого. И в то время как «нечто скрытое» - это всего лишь дом, он ощущается чем-то намного больше, как-то зловеще и почти угрожающе.
Проезжая, я улавливаю сквозь ветви его проблески, и каждый проблеск приводит меня в замешательство.
Крутая двускатная крыша.
Колонны и шпили и мох.
Дождь капает с деревьев, на машину, на подъездную дорожку, и все мерцает приглушенным светом.
Тут очень сыро и серо, и слово, постоянно крутящееся в моей голове, - это готический.
Готический.
Несмотря на всю красоту и экстравагантность, он все же выглядит несколько устрашающе.
Я считаю удары, пока мы приближаемся к дому и я досчитываю до пятнадцати, прежде чем лимузин, наконец, останавливается на верхней части гигантской круговой дорожки из булыжника.
Дом перед нами сделан из камня, и он простирается настолько далеко, насколько я могу видеть. Окна темные, разных размеров, разной формы.
Холмистые, ухоженные газоны, огромный особняк, утопающие в зелени сады. Штормовые облака грохочут за массивным домом, и ясно одно. Зловещее или нет, это поместье – роскошное, мягко выражаясь.
- Моя семья богата? – тупо спрашиваю я.
Дэер поглядывает на меня.
- Не в том, что главное.
Он замолкает, и между нами канат, притягивающий нас друг к другу, но в тоже время, обматывающийся вокруг нас, удерживая нас порознь.
- Калла, не ослабляй бдительности, - быстро добавляет он. – Это место… оно не то, чем кажется. Ты должна…
Джонс открывает дверцу, и Дэер резко прекращает говорить.
Я должна что?
- Добро пожаловать в Уитли, - говорит мне Джонс с легким поклоном. Мы с Дэером вылезаем и неожиданно, я начинаю нервничать.
Я в чужой стране, готовлюсь к встрече с семьей, состоящей из незнакомых людей, и я ничего о них не знаю.
Страшновато.
Дэер слегка сжимает мою руку, и я позволяю ему. Потому что здесь я одинока.
Здесь Дэер – единственное, что мне знакомо.
Здесь он единственный, кто знает меня.
Джонс с нашими сумками идет первый, и прежде, чем мы подходим к передним дверям, они открываются, и на пороге стоит маленькая сморщенная женщина. Она слегка согнута, едва ли не тростинка, с оливковым цветом лица и волосами, полностью обернутыми в яркий шарф, скрученный на макушке. На вид ей можно дать лет сто.
- Сабина! – Дэер приветствует пожилую женщину теплыми объятиями. Рука маленькой женщины обхватывает его, а ее голова едва ли достает до его груди.
- Добро пожаловать домой, мальчик, - произносит она глубоким серьезным голосом. – Я скучала по тебе.
Дэер отстраняется и поглядывает на меня. И я вижу по его лицу, что Сабина – важна. По крайней мере, для него.
- Это Сабина. Она была моей няней, пока я рос. Да и няней твоей мамы тоже. Сабина, это – Калла Прайс.