- Ты можешь звать меня Элеонор. – Она бросает взгляд на дверь. – Подожди снаружи, Сабина.
Не говоря ни слова, Сабина уходит, закрыв дверь. Элеонор возвращает свое внимание к нам.
- Я сожалею о твоей потере, - сухо говорит она мне, ее голос лишен каких-либо эмоций, сочувствия или печали, хотя та, кто умерла – была ее дочь. Она не знала Финна, так что тут я могу понять, но ее собственная дочь?
Она снова смотрит на меня.
- Пока ты здесь, Уитли будет твоим домом. Ты не будешь вторгаться в комнаты, которые тебя не касаются. Ты можешь свободно передвигаться по угодьям, можешь пользоваться конюшней. Не будешь общаться с сомнительными личностями, можешь пользоваться автомобилем. Джонс отвезет в любое место, куда тебе понадобиться ехать. Ты можешь обосноваться, привыкнуть к жизни в сельской местности, и вскоре, мы поговорим о твоем наследстве. Поскольку тебе уже исполнилось восемнадцать, у тебя есть обязанности в этой семье.
Она замолкает, а затем глядит на меня.
- Ты пережила потерю, но жизнь продолжается. Ты так же научишься продолжать жить.
Она отворачивается от нас, направляя свое внимание на бумаге на ее столе.
- Сабина! – зовет она, не поднимая взгляда.
Видимо, мы свободны.
Сабина снова заходит, и мы с Дэером быстро следуем за ней, ухватившись за возможность покинуть эту неприятную женщину.
- Что ж, а она приятная, - бормочу я.
Губы Дэера подергиваются.
- Она не моя любимица.
Мягко сказано.
Мы разделяем мгновение, минуту теплоты, но я отпихиваю ее прочь.
Я не могу.
Не могу.
Сабина останавливается перед двойными деревянными дверьми.
- Это были апартаменты твоей матери, - сообщает мне Сабина. – Теперь они твои. Комната Дэера находится на другой стороне дома. – После того, как Сабина это говорит, она ждет, словно ожидая от меня реакции. Когда же не получает ни одной, продолжает. – Ужин будет в семь часов в столовой. Будь порасторопней. Сейчас же тебе следует отдохнуть.
Она поворачивается и уходит, шаркая по коридору своими маленькими ножками.
Дэер глядит на меня, высокий и стройный.
- Хочешь, я побуду с тобой?
- Нет. – Мой ответ незамедлительный и твердый.
Он вздрагивает и немного отстраняется, пристально глядя на меня сверху вниз.
- Я просто… мне нужно побыть одной, - добавляю я.
Я еще не достаточно сильна, чтобы устоять перед тобой.
Разочарование поблескивает в его глазах, но надо отдать ему должное, он не настаивает. Он проглатывает обиду и кивает.
- Ладно. Я вымотался, так что собираюсь немного вздремнуть перед ужином. Советую тебе сделать то же самое. Ты должно быть устала.
Я киваю, потому что он прав, я совершенно вымотана. Он уходит, и я остаюсь одна в длинном тихом коридоре.
Я делаю шаг в сторону спальни, потом еще один, но хоть убейте, не могу, кажется, повернуть дверную ручку. Что-то оседает вокруг меня – страх – думаю, и я просто не могу этого сделать.
Взгляд на лице Элеонор всплывает в моей голове, то, как она рассматривала меня, и я не могу дышать. Что-то давит на меня, то мрачное нечто, которое я ощущала на подъездной дорожке. Кажется, что оно здесь, надвигается на меня, окружая меня.
Знаю, это не имеет никакого смысла.
Что-то тянет меня.
Оно затягивает меня прямо в старую комнату мамы.
И там я сижу, окруженная ее воспоминаниями.
ГЛАВА 4
Комнаты мамы такие же роскошные, как и остальная часть дома. Здесь нет детских постеров, приклеенных на стены, никаких подростковых красавчиков, нет розовых телефонов или плюшевых подушек.
Апартаменты тщательно оформлены громоздкой не совсем белой мебелью и серовато-зелеными стенами. Кровать – массивная, покрытая толстым слоем одеял, все серовато-зеленое, все успокаивающее.
Но это не комната ребенка, или подростка, или даже молодой женщины.
Ей не хватает молодой энергии.
Но я все равно ощущаю ее здесь.
Каким-то образом.
Опустившись на кровать, я замечаю, что окружена окнами.