Теперь мы к миру спустимся слепому, –
Так начал, смертно побледнев, поэт,
Мне первому идти, тебе – второму.
Я просто обязан напомнить, что именно отсюда берется знаменитый пассаж Мандельштама:
Мы прошли разряды насекомых
С наливными рюмочками глаз.
Он сказал: `Природа вся в разломах,
Зренья нет, – ты зришь в последний раз!`
Собственно, и без того ясно, что в этом стихотворении ("Ламарк") Мандельштам пародирует спуск из одного круга ада в другой (другой "адский" пример – "Легче было вам, дантовых девять атлетических дисков, звенеть"), причем французский биолог исполняет при нем роль Вергилия. Однако в данном случае налицо нечто неизмеримо большее, чем пародия или подражание – цитата.
Пусть кто-нибудь скажет, что слепота – не немота.
3. (Ад 7,16-18)
Così scendemmo ne la quarta lacca,
pigliando più de la dolente ripa
che 'l mal de l'universo tutto insacca.
И мы, спускаясь побережьем мук,
Объемлющим всю скверну мирозданья,
Из третьего сошли в четвертый круг.
4. (Ад 7,97-99)
Or discendiamo omai a maggior pieta;
già ogne stella cade che saliva
quand' io mi mossi, e 'l troppo star si vieta.
Но спустимся в тягчайшие мучения:
Склонились звезды, те, что плыли ввысь,
Когда мы шли; запретны промедленья.
На этот раз я тяжко вздыхаю. Лозинский, в целом довольно аккуратный, странным образом переводит pieta как "мучение" – путники спускаются в низшие круги ада, где грешников подвергают "тягчайшим мучениям". Между тем, Данте говорит нам нечто иное – или, по крайней мере, по-другому. Pieta, как и следует ожидать, – это "набожность", "сострадание", "жалость", "милосердие". Путники действительно собираются сойти в низшие, самые страшные круги ада. Однако истинный смысл дантовского стиха в переводе болезненно изменился.
Данте иносказует: "тягчайшим мукам" он противопоставляет "величайшее сострадание". Или просто называет одно другим; так правильнее. Герои спускаются к тем, кто заслуживает наибольшей жалости из-за мучений, которым подвергаются – заслуживают безотносительно к тому, в чем состояло их преступление. Поэт не осуждает грешников, даже не констатирует истину (их бóльшую вину) – он просто жалеет.
Or discendiamo omai a maggior pieta; Час сойти к величайшему состраданию;
К сожалению, Лозинский лишил читателя шанса разделить сострадание с великим итальянцем.
5. Последний пример самый яркий.
(Ад 12,1-3)
Era lo loco ov' a scender la riva
venimmo, alpestro e, per quel che v'er' anco,
tal, ch'ogne vista ne sarebbe schiva.
Был грозен срыв, откуда надо было
Спускаться вниз, и зрелище являл
Которое любого бы смутило.
Но спуск в ад – это только начало. Labbro chiuso ("сжатые [или сомкнутые] губы") у Павезе – тоже многозначительная цитата из Данте (Ад 16,124-126):
Sempre a quel ver c'ha faccia di menzogna
de' l'uom chiuder le labbra fin ch'el puote,
però che sanza colpa fa vergogna…
Мы истину, похожую на ложь,
Должны хранить сомкнутыми устами,
Иначе срам безвинно наживешь…
И это еще не все. Даже двойной пассаж Павезе с зеркалом: