— Как — где? — удивился Павлик. — Нигде не кончается.
— Что значит — нигде?
— А вот то и значит! Или ты думаешь, что небо твердое как... как купол в цирке? Почему же тогда его наши спутники и ракеты не пробили?
— Ничего я не думаю! Но ведь ты тоже не можешь объяснить.
— Я, конечно, не профессор и научно объяснить не могу. Пожди, пока вырасту. Но, по-моему, и так все понятно: если бы был какой-нибудь конец, то за тем концом все равно должно быть еще что-то, а за ним — еще, и так далее. Получается, никакого конца и нет.
— Ничего не скажешь — объяснил! — иронически усмехнулся Крыса. — Ну, хорошо. А скажите, было у вас такое: вот делаешь что-то, и вдруг кажется, что точно, ну точно-точно такое уже с тобой было — будто когда-то давным-давно... А?
— Пх... что-то не припомню... Разве что во сне, может! — с язвительной улыбкой произнес Павлик.
А Сережа вдруг сдвинул брови и тревожно захлопал глазами, вспоминая:
— Погоди... да, было, кажется... А что? Причем тут бог?
— Нипричем, — с ликованием сказал Крыса. — Но я что говорю? Вот объясни, попробуй. Я же...
— Да брось ты глупости выдумывать, — перебил его Павлик, видя, как растерянно смотрит на Крысу Сережа.
— Легче всего сказать — глупости,— огрызнулся Крыса. — Просто вы не думаете над всем этим, а я думаю.
— На базаре что ли? Когда яблоками торгуешь... — ехидно усмехнулся Павлик.
Крыса вспыхнул:
— А хоть бы и на базаре. Тебе то что! Пойдем, Лесик. Нам домой пора. Ну!
И Лесик, ни слова не говоря, покорно пошел за ним, высоко поднимая ноги, чтобы не цепляться за ботву.
— Обиделся! — сказал Павлик, когда они ушли. — А чего он, в самом деле, глупости говорит? Тоже мне философ нашелся.
Павлик был добрым мальчиком, он уже жалел, что обидел Крысу, и хотел как-то оправдать себя. Сережа это понял:
— Не переживай — повоображает и перестанет.
Весь день Сережа и Павлик были под впечатлением случая на кладбище. Долго думали — рассказать взрослым или нет. Потом решили — не стоит. Пусть это останется их тайной. Ведь Павлик верно сказал — если все будет понятно — неинтересно жить. К тому же взрослые, вероятно, все равно бы не поверили, стали бы смеяться: напридумывали каких-то страхов — зайцы пугливые, а не ребята! Среди белого дня голос из могилы! Чудеса, да и только!
Нет, взрослые в этих делах ничего не смыслят.
После обеда Сережа и Павлик не выдержали — тайком пошли на кладбище. Таинственная часовня, как магнит, притягивала их к себе. И боялись они, но ужасно хотелось посмотреть, что там такое. Любопытство сильнее страха!
Тревожно бились сердца ребят, когда они подползали к часовне. Сережа первый заглянул через пролом в склеп. При этом он весь напрягся и был готов в любой момент сорваться и бежать прочь. Но склеп был пуст.
— Ну? — шепотом спросил Павлик, заглядывая Сереже через плечо.
— Никого... — прошептал Сережа. Потом, неожиданно для самого себя, громко крикнул:
— О!
И замер в ожидании.
Только глухое, едва слышное эхо долетело в ответ из подземелья.
Домой ребята уходили успокоенные и почти веселые.
— Это Крыса, похоже, выдумал, — бодрым голосом заметил Павлик.
А на следующий день Сережа поехал в пионерский лагерь. Другие радости и заботы захватили его, и вскоре он совсем забыл о случае на кладбище.
И вот через месяц...
7. Так вот кто писал записки!
— Ну что будем делать? — спросил Павлик.
— А ты как думаешь? — в свою очередь спросил Сережа.
— Кто ж его знает? Может, взрослым все расскажем?
— Да нет. Как-то это... Я своего отца знаю. Он скажет: «Эх ты! А еще в спортшколу ходишь, боксом занимаешься. Какой-то ерунды испугался!»
— Оно, конечно... пожалуй, не стоит. В бога мы не верим — чего нам бояться?
— Конечно. А ночью на кладбище даже Том Сойер с Геком ходили. Помнишь? И все было в порядке. И вообще — чего мы дрейфим? Когда читаем или кино смотрим про подвиги и приключения всякие, то мечтаем — вот бы самому! А как случилось что-то в жизни — сразу в кусты.
— Точно! Пойдем! Вот только бы не проспать...
Они повеселели. Загадочная история с письмами показалась им забавным приключением. Однако ненадолго. Через полчаса беспокойство и сомнения снова охватили их. Правда, теперь они старательно скрывали это друг от друга.
— Может, Крысу и Лесика с собой возьмем? — как бы между прочим, спросил Сережа. — Все-таки веселее будет. Они же к этому тоже немного причастны. Интересно, им пришло письмо?
Но Павлик категорически запротестовал:
— Не надо Крысу. Во-первых, он до сих пор со мной не разговаривает — тогда всерьез обиделся. А, во-вторых, если бы он получил письмо, то уже прибежал бы, ты же знаешь! Нет, не было ему письма. И вообще, все это касается только нас с тобой потому, что мы не верим в разную чертовщину.