ТАЙНА СТАРОГО СКЛЕПА
1. Загадочное письмо
— Алло! Сергей Андрейченко?.. Советую вам немедленно зайти на Главпочтамт. Там вас ждет очень важное письмо до востребования. Торопитесь.
Сережа не успел ничего ответить — послышались отрывистые гудки: тот, кто говорил, уже повесил трубку. У Сережи застучало сердце. Что за глупости? Кто это звонил? Может, кто-то из друзей пошутил? Да нет, голос вроде незнакомый и какой-то слишком басовитый, недетский.
Дома никого не было, и это придавало телефонному звонку еще большую таинственность. Тишина в квартире показалась вдруг Сереже загадочной, страшной.
А что, если это звонили воры, банда какая-нибудь?! Хотят отослать его, чтобы без помех забраться в квартиру? Он когда-то читал про такой случай. У Сережи все похолодело внутри. Он на цыпочках подошел к входной двери, прислушался. Затем осторожно, стараясь не шуметь, запер дверь на засов, на крючок и еще на цепочку. Опуская защелку на французском замке, ему уже даже казалось, что за дверью кто-то стоит.
Нет, он ни за что не уйдет из дома, пока не придет мама. А если что — позвонит в милицию.
Несмотря на страх, Сереже вдруг даже захотелось, чтобы сейчас произошло что-то чрезвычайное, ему уже мерещились заманчивые картины — как врываются в квартиру бандиты, как он звонит в милицию, как лежит затем связанный в углу, а в это время прибегают милиционеры с собакой-ищейкой, и начинается перестрелка.
Но ничего подобного не случилось и в милицию, к сожалению, звонить не пришлось, потому что пришла мама.
— Чего это ты позакрывался на все запоры? И бледный какой-то? Что-нибудь случилось?
— Да нет, что ты. Ничего. Просто так, — бодро улыбнулся Сережа. Он решил пока ничего не говорить маме. Надо сначала сходить на почтамт и все выяснить.
На почтамте, стоя в очереди возле окошечка «До востребования», Сережа волновался так, как не волновался ни перед одним экзаменом в школе. У него что называется «поджилки тряслись». Есть письмо или нет? Есть или нет? Есть? Нет! Если дяденьке в тюбетейке есть, значит, и мне есть. Ох, кажется, нет! Нет, кажется, есть!..
Дело в том, что Сережа никогда в жизни не получал еще писем. Ни от кого. Даже от мамы. Просто в этом как-то не было нужды. Даже когда он бывал в лагере, мама разговаривала с ним по телефону.
— Кто следующий? — девушка нетерпеливо постучала пальцем по стеклу.
Сережа не сразу понял, что подошла его очередь.
— Пожалуйста! — он протянул девушке удостоверение детской спортивной школы — других документов у него не было. Она улыбнулась, но ничего не сказала, раскрыла удостоверение и принялась быстрыми ловкими пальцами перебирать письма.
Сережа затаил дыхание...
Есть!
— Андрейченко? Эс?
— Сергей, — запинаясь, проговорил он.
— Прошу, — она вложила письмо в удостоверение и протянула ему. — Что, с девочкой уже переписываешься? Так, чтобы мать не знала? Не рановато?
— Сдались мне ваши девочки!.. Спасибо! — красный как рак буркнул Сережа и поскорей отошел в сторону, за колонну.
Дрожащими от нетерпения и волнения пальцами он разорвал конверт. В конверте лежал небольшой клочок бумаги — листок из блокнота. Корявым косым почерком на нем было написано:
«Первого августа, ровно в двенадцать ночи, в склепе под часовней на Кирилловском кладбище».
И больше ничего.
2. Надо ехать в Кирилловку!
Маме не говорить. Ни за что! Она только волноваться будет, и все равно ничем не поможет. Отец — тот вообще таких вещей не понимает. Скажет: «Выкинь на помойку эту писульку. Кому-то нечего делать, вот он и дурит тебе голову». А Сережа чувствует, что это никакие не глупости, а очень серьезное дело. Ведь надо узнать, что это за склеп на старом Кирилловском кладбище и что там произошло... Но об этом потом.
— Мама, я поеду к дяде Косте сегодня. Хорошо?
— Сегодня? Чего это вдруг? Ведь мы завтра все вместе хотели поехать. Ты же знаешь. Мы бы поехали сегодня, но отпуск у отца с завтрашнего дня.
— Я уже так давно не видел Павлика. Целый месяц! Какая разница — завтра или сегодня? Все равно ведь поедем.
— Неужели нельзя подождать один день? И вообще, какой ты, однако, — у мамы в голосе упрек, — не успел приехать из лагеря — и уже опять тебя тянет куда-то. Дня не можешь побыть дома.
— Да нет,— насупился Сережа. — Просто мне Павлика поскорее увидеть охота.
Ну как объяснить, что ему необходимо уехать именно сегодня, а не завтра! Ведь сегодня первое августа. Завтра будет поздно.
Но маме не надо было ничего объяснять. На то она и мама, чтобы понимать без слов.
— Ладно! Скажешь тете Марусе, что мы с папой приедем завтра утром. Сахар на варенье я привезу, пусть не волнуется. На, тебе три рубля. На дорогу. Ну, и мороженого себе купишь.
О! Три рубля — это хорошо. Мороженое, конечно, ерунда, можно обойтись. Зато в промтоварном магазине недалеко от дяди Кости есть батарейки для карманного фонарика. В городе их не всегда найдешь. Беда с этими батарейками. Новой Сереже хватает всего на два дня. Карманный фонарик — очередное его увлечение. Он светит фонариком днем и ночью. Мама уже ругается и не хочет покупать батарейки. Так что, три рубля очень кстати. Тем более, сегодня, когда фонарик, очевидно, будет нужен позарез.
Дядя Костя, брат Сережиной мамы, живет за городом в лесу, у реки, в Кирилловской пуще (или, как там еще говорят, «на Кирилловке»), ехать туда на трамвае полтора часа.
Каждое лето Сережа с родителями гостит у дяди Кости. Красота там необыкновенная. Лучше всякой дачи. Дом старенький, деревянный, но очень уютный. Сад, огород, много цветов. Лес — старый, густой, почти дремучий. И река совсем близко.
Дядя Костя — заядлый рыбак. Собственную лодку имеет. И Сережиного отца к этому делу приобщил. Теперь отец в отпуск ни к какому морю не ездит, а только к дяде Косте, и с утра до вечера пропадает с ним на рыбалке. Дядя Костя тоже себе на это время специально отпуск берет.
С дяди Костиным сыном Павликом, своим двоюродным братом, Сережа очень дружит. Павлик прекрасный парень. Как хорошо там, в Кирилловке! Но... Недалеко от дяди Костиного дома, на той же улице, за ржавой решетчатой оградой есть старое Кирилловское кладбище. На нем давно уже не хоронят, оно густо заросло кустами желтой акации и сирени, сквозь которые едва виднеются покосившиеся железные кресты, ангелы с отбитыми крыльями и носами, черные мраморные обелиски. Могил не видно совсем. Пожалуй, кладбище и не производит того зловещего, гнетущего, чисто кладбищенского впечатления. Оно скорее похоже на старый запущенный парк. Это было бы совсем тихое и нестрашное место, если бы не склеп.
Посреди кладбища возвышается серая каменная часовня со стрельчатыми башенками, круглым куполом и узкими решетчатыми оконцами, прорезанными высоко над землей, почти у самого купола. Когда-то оконца были застеклены толстыми цветными стеклами. Но почти все они давно повылетали, и решетки зияют темными дырами. Над дверью, на массивных железных цепях — козырек, тоже решетчатый и когда-то застекленный, а теперь дырявый, как сито. Двери — толстые, железные, с какими-то вензелями и римскими цифрами. Петли намертво приржавели, и вот уже много лет двери полуоткрыты — сдвинуть их с места невозможно.
Внутри часовни, в каменном полу — люк, который ведет в подземный склеп. Это какая-то старинная фамильная усыпальница. Там стоят каменные саркофаги, там сыро, темно и страшно. И именно оттуда они услышали... Нет! Сережа обязательно должен увидеть сегодня Павлика. Обязательно!
3. Одиннадцть трамвайных билетов.
Сережа сидит возле открытого окна, положив голову на локоть и подставив лицо встречному ветру.