— Знаю, что ты хочешь расправить свои прекрасные крылышки и улететь отсюда, вот только не в силах противиться заклятию, — сильнее сжав пальцами густые пряди тёмных волос, он притянул её ещё ближе, обжигая губы едкими словами и не позволяя ей отвести взгляд, чтобы скрыть отголоски пляшущей в глазах боли и ужаса, — Быть может, мне стоит их вырвать и забрать с собой в качестве напоминая о твоей красоте?
Сантанико уже не ощущала своего тела, охваченного неподдельным страхом, ведь эта угроза была реальна. Она не сомневалась в этом ни на секунду. Ему наверняка понравилось бы выдирать её крылья по жалким лоскуткам, позволяя себе восторженно улыбаться и смаковать вкус её крови. И одна только мысль о том, что когда-нибудь он всё же это сделает, заставила её заторможенно покачать головой из стороны в сторону и уцепиться с последними силами за жажду возмездия, всё ещё горящую в её сердце неистовым пламенем. Он ответит. Он заплатит за всё, что совершил. Совсем скоро.
— Ты все ждёшь, когда братья из пророчества прибудут, — Клаус понимающе улыбнулся, мигом ослабив хватку и сменив её на невыносимо нежные прикосновение, которыми он заправил прядь волос ей за ушко, упиваясь тем, как завораживающе блестят слёзы в её глазах, — Всё зовёшь его, туманя рассудок.
Слёзы застилали её глаза, и она совсем уже не видела того ликования, что плясало во взгляде серых глаз, потемневших на пару тонов от смеси голода и ярости. И она будто бы застыла в ожидании того, что он скажет дальше. Как ещё сможет причинить ей боль, вырвав из неё очередной кусочек жизни.
— Они мертвы. Я лично отрезал им лица, — с усмешкой проговорил наконец Клаус, вынося этим ей приговор о нескончаемости её пытки, а затем стёр соскользнувшую по нежной коже слезинку, с преувеличенной мягкостью притягивая девушку к себе ещё ближе и оставляя лишь жалкие миллиметры между их губами, — Хочешь взглянуть?
Она покачала слегка головой из стороны в сторону, силясь сдержать рвущиеся наружу рыдания, не желая ему доставлять этим радость.
— Хорошо. Ни к чему тебе видеть эти ужасы, моя Богиня, — Клаус вновь ласково улыбнулся ей, обнажая ямочки на щеках, и нежно погладил ладонью её по щеке, чуть затрагивая кончиками пальцев пухлые губы, как всегда, окрашенные красной помадой, под стать багровому цвету пряной крови, — А сейчас, порадуй своего Господина.
Сантанико прикрыла на миг глаза, силясь справиться с одолевающими её эмоциями, и покорно поднялась на ноги, отправляясь к широкой постели, стоящей всего в нескольких шагах, давно усвоив, что ей нужно делать и как именно следует ему угодить. И ощущая под собой мягкость простыней, она в очередной раз с силой прикусила губу зубами, дрожа лишь от одного звука расстёгиваемой пряжки ремня, зная, что ждёт её дальше. Знала, что сегодня он в очередной раз разорвёт в клочья бархатистую кожу, пустив яд по венам, пока с его губ будет слетать ласковый шёпот с ненавистным ей: «Богиня».
========== Moon of my life Nc-17 (Дрого/Кэролайн) ==========
Комментарий к Moon of my life Nc-17 (Дрого/Кэролайн)
Фэндомы: Игра престолов и Дневники вампира
Говорят, что дотракийцы рождаются, сражаются и умирают в седле, не приемля трусов, что скрываются в замках и лишь отдают приказы, за всю свою жизнь ни разу не взяв в свои нежные руки аракх и не пролив кровь в ожесточенном сражении, где смерть наблюдает за каждым движением, поджидая того часа, когда сможет забрать в свои стальные объятия.
Дотракийцы верят, что однажды призрачная трава покроет всю землю, и тогда миру настанет конец, ведь не останется более ничего живого и почва утратит свою плодородность. Они верят, что соленные воды моря ядовиты, и за ними их ждёт лишь погибель, потому сторонятся шумных волн, не приемля деревянных коней. Всё что важно для них — верный конь, сражение, добытое в бою богатство и три кровных всадника, что клятвой разделили судьбу. Они с детства знают, что следует опасаться коварных мейг, презирая всем сердцем их за привязанность к кровавой магии и противоестественным обрядам. И потому собирают молодые стебли и мелкие цветки призрачной травы, что растёт при свете луны, а затем мешают их с водой и делают несколько глотков по утрам, силясь перенять их уничтожающую силу, что поможет одолеть любого врага и окрепнуть, не пав жертвой их искусных чар.
Дотракийцы слишком много верят в знаки, следуя указам мудрых дош кхалин, чётко зная, когда следует начинать войну. Кэролайн знала все их суеверия, посматривая исподлобья на мощные и загорелые мужские фигуры, что восседали на породистых конях, пока она ступала босыми ногами по колючей траве, гордо вздёрнув подбородок и совсем не кривясь от ударов плетью, которой один из них её подгонял. Веревка совсем ведь не сковывала её руки, и она могла бы с лёгкостью разорвать её, но вместо этого попросту позволяла им себя вести к их кхалу, что первый удостаивается таких редких богатств, как белокурая и бледнокожая женщина.
И взглядом голубых глаз скользнув по собравшимся в одном кругу мужчинам, она с лёгкостью отыскала того, перед кем её похитители спустя всего несколько секунд склонили почтительно головы, толкнув её с силой вперёд. Навстречу его внимательному и пристальному взгляду, вынудившему его чуть нахмурить брови. А она в этот миг изо всех сил старалась сдержать торжествующую улыбку, слушая, как один из дотракийцев рассказывает своему кхалу о том, как нашёл бродящую по их землям одинокую девушку. Можно подумать, она не позволила им себя поймать, вот уже который день обитая поблизости и рассматривая самый многочисленный кхаласар, во главе которого стоял воин, славящийся своей непобедимостью, доказательство которому было сокрыто в длинных прядях жёстких чёрных волос, заплетенных в тугую косу.
Знала, как они поступают с женщинами и видела в его взгляде отчётливо мелькнувший интерес к неизведанному ранее, вынуждающему его махнуть широкой ладонью, приказывая ей подойди ближе. И она шагнула к нему уверенно, без тени страха на лице, с присущим ей величием принимая касание его пальцев к коже её щеки, а затем и груди, которую он поспешно обнажил, сдёрнув с плеч поношенную светлую ткань платья. Этого оказалось достаточно, чтобы в карих глазах мелькнул огонь возбуждения, и Дрого поднялся на ноги, хватая её за запястье и уводя за собой под одобрительный смех остальных мужчин.
Кэролайн не боялась предстоящей ночи, смотря на него снизу вверх, понимая что в сравнении с ним выглядит совсем маленькой и хрупкой. И стянув остатки своего платья, она мягко ему улыбнулась, вызвав удивление, ловко воспользовавшись которым, она толкнула его на постеленные на земле меховые шкуры, служившие ему местом для сна и низменных развлечений.
Дрого даже удивиться её силе не успел, не понимая откуда появилось желание подчиниться ей. Она ослабляла его сладким чужеземным шёпотом и медовыми поцелуями, скользя нежно ладонями по мускулистой груди и умело взбираясь на него сверху, не позволяя ему главенствовать этой ночью и ставить её в ряд с безродными рабынями.
Не могла не увидеть его удивление, когда она принялась покрывать смуглую кожу невесомыми поцелуями, срываясь на лёгкие укусы зубами, добавляющие остроту ощущениям. И стоило ей только впустить его в себя, сжав напряжённую плоть внутренними мышцами, как он сорвался на гулкий стон, толкнувшись ей навстречу, но не предпринял ни одной попытки перевернуть её на живот и взять так, как привык.
Пальцы, которыми он впивался с силой в молочную кожу её бёдер, оставляли лиловые следы, что исчезали спустя всего секунду. И резко поддавшись к ней навстречу, оказавшись лицом к лицу, он с силой оттянул её голову за волосы назад, сорвав с губ тихий вскрик, потонувший в сладостном стоне, поддаваясь навстречу её губам и впервые самостоятельно целуя женщину. Пал в эту же ночь жертвой её очарования и искусных ласк, появляясь на рассвете из шатра с расслабленной ухмылкой на губах, понимая, что не сможет отказаться от подобных ощущений никогда.
Ткань поношенного платья быстро сменилась лучшими шелками и мехами, которые дотракийцы добывали разбоями, разрушая каменные дома, а белокурые локоны, свободно струящиеся ранее по спине, теперь убраны были на дотракийский манер. И никто больше не позволял себе отпускать смешки в её сторону и заглядываться на тело, принадлежащее их кхалу.
— Yer Jalan Atthirari Anni* — с его губ всегда срывался столь хриплый и гортанный шёпот, в котором легко читалось восхищение, стоило ей только скользнуть невесомо пальчиками по его острым скулам и зайтись в громком стоне.
Знал бы только кхаласар, что их кхал позволяет своей жене наедине. Знали бы только они, что она одна из тех, кого они назвали бы с неприязнью мейга, отправив с ликованием на костёр. Именно от таких созданий их спасали старинные легенды о призрачной траве, способной отогнать злые чары. Эта трава обжигала её кожу, мешала подчинить себе чужой разум и ослабляла её до предела. В её жилах текла магия, но она вовсе не была мейгой, она называла себя вампиром, истинным созданием ночи, красоту которой он сумел оценить по достоинству, назвав её своей кхалиси перед открытым ночным небом и взором своих людей.
Лишь он один во всём этом мире знал, что она куда более тёмное и опасное создание, обладающее разрушительной силой в хрупком на первый взгляд теле. Её острые клыки с лёгкостью ранили его кожу, пуская чуть обжигающую горло кровь, которую она с довольным стоном всегда слизывала языком, изгибаясь к нему навстречу и позволяя себе полностью расслабиться в руках того, кому она, возможно, подарит вечность однажды, наградив бессмертным кхаласаром, что способен будет смести всё на своём пути, преодолев страх перед ядовитой водой и деревянными конями. Возможно, настанет тот день, когда именно этот мужчина займёт железный престол, посадив её с собой рядом и назвав своей кхалиси Семи Королевств.
___________
*Yer Jalan Atthirari Anni — Луна моей жизни.
========== Goblet of fire (Клаус/Кэролайн) ==========
Комментарий к Goblet of fire (Клаус/Кэролайн)
Основные персонажи: Клаус Майклсон, Кэролайн Форбс, Стефан Сальваторе
Фэндомы: Дневники вампира и Гарри Поттер.
Образы: Виктор Крам — «Гарри Поттер и Кубок огня».
Устало вздохнув, Стефан запустил пальцы в густые русые волосы, отводя взгляд от упрямой и совершенно несносной блондинки, которая скрестила руки на груди, демонстративно надувшись и нахмурив тонкие брови. Споры с кузиной никогда не доходили ещё до своего логического завершения и, как правило, каждый оставался при своём мнении, а Кэролайн ещё несколько дней после этого его игнорировала, предпочитая проводить весь день в роскошной — судя по обрывкам фраз, доходившим до него от всё той же Форбс — гостиной своего факультета. Вот только на этот раз сдаваться он вовсе не спешил, понимая, что во что бы то ни стало должен отговорить эту упрямицу кидать своё имя в голубое пламя. Всё же турнир Трёх Волшебников — далеко не детская забава, а самое что ни на есть серьёзное испытание, которое может стоить и жизни при неудачном раскладе.
— Кэр… — нерешительно начал вновь он, предпринимая очередную попытку поговорить с ней и вразумить наконец, пока не стало слишком поздно.
— Стефан, в правилах чётко сказано, что не достигший семнадцати лет не может участвовать, — резко перебила его она, всё так же продолжая стоять со скрещёнными на груди руками и недовольным взглядом голубых глаз, обращённых на упрямого пуффендуйца, — Мне уже есть семнадцать. Так в чём проблема?
— Тебе всего лишь неделю назад исполнилось, Кэролайн! — тихонько воскликнул он, всплеснув руками, не желая привлекать к себе лишние взгляды многочисленных собравшихся в Большом Зале.
Они и так своим общением привлекали слишком много внимания. Хотя, скорее Кэролайн становилась чаще его объектом. Никто понять до сих пор до конца ведь и не мог, почему распределяющая шляпа направила её в слизерин, тогда как вся их семья была сплошь выпускниками пуффендуя и когтеврана. Вот только она сама лишь изгибала губы в довольной улыбке, в ответ говоря, что не хорошо поддаваться стереотипам и считать тех, кто ходит в зеленом, вселенским злом.
— И что? — вопросительно вздёрнув бровь, поинтересовалась раздраженно Кэролайн, думая как бы ей проскользнуть мимо него и бросить наконец пергамент в магическое пламя.
— Ты ведь знаешь, что для избранных дороги обратно уже не будет, — чуть нахмурившись, со всей серьёзностью проговорил он, даже боясь представить, что там за испытания были приготовлены.
Кто знает, что на уме у организаторов и насколько сурово они будут проверять магические знания учеников. Он даже думать не хотел, что с ней, в случае чего, может что-то случится. Да, она была крайне талантливой волшебницей, никто и не спорил, но всё же не достаточно для того, чтобы состязаться в турнире. Шармбатон и Дурмстранг не зря ведь выставляют только учеников последних курсов, за плечами которых долгие годы подготовки.
— Прости, Стефан, это ты меня так вежливо назвал трусихой? — возмущённо ахнула Кэролайн, уставившись на него ошарашенным взглядом голубых глаз, — Или ни на что не способной девчонкой? Своё имя же ты уже кинул!
— Я старше, — терпеливо выслушав её, спокойно отозвался на очередной колкий выпад Сальваторе.
Порой с ней и впрямь невозможно было вести диалог. Абсолютно несносная и упрямая слизеринка! Хотя, она посчитала бы, наверняка, это комплиментом.
— Вот и поглядим кого выберет кубок! — гордо вздёрнув подбородок, изрекла Кэролайн, ставя окончательную точку в этом бессмысленном и совершенно бесполезном споре.
Вновь демонстративно от него отвернувшись, она перевела взгляд на сияющее голубое пламя, даже отсюда чувствуя его мощь и завораживающий свет, от которого трудно было отвернуться. Ей хотелось участвовать в турнире; ей хотелось доказать всем, что она способна на многое. Пускай Стефан и дальше приводит свои доводы. Ничто не сможет изменить её мнение.