Шумные разговоры внезапно стихли, а всё внимание собравшихся тут же переметнулось на высокого и светловолосого ученика Дурмстранга, который неторопливо вошёл внутрь, держа в руках кусочек пергамента со своим именем. Пройдя неспешно и крайне уверенно за оградительную черту, он кинул его в пламя, которое приняло его чуть ли не с довольным урчанием, и направился снова к выходу, скользнув по ней вновь изучающим взглядом и на этот раз слегка подмигнув.
— Самодовольный индюк, — фыркнула в ответ на это действие тут же Кэролайн, повернувшись спиной к выходу, лишь бы не видеть толпы визжащих девчонок, что стайкой направились за ним, видимо, желая попросить очередной автограф.
— Просто он тебе нравится. Признай, — едва подавил смешок Стефан, пряча старательно улыбку в уголках губ, не желая провоцировать её ещё больше.
— Вот ещё, — она возмутилась абсурдности сказанных им слов, окатив кузена испепеляющим взглядом, чтобы у него никогда в жизни больше не возникло подобных глупых мыслей в голове, — Подумаешь. Плевать, что он ловец сборной по квиддичу. Тоже мне, чемпион нашёлся.
— Он один из самых выдающихся игроков в мире, — спокойно произнёс Стефан, будто бы невзначай, умело переводя её мысли с турнира на личный объект раздражения.
— Он позёр, — заявила Кэролайн, подкрепив слова утвердительным кивком головы, — Ирландцы уделали их.
— Но он поймал снитч, — возразил всё же Стефан.
— Видимо, ему здорово в голову прилетело бладжером, — вновь фыркнув, она закатила в привычном жесте глаза, стоило ей только вспомнить ту отвратную игру, на которую она только зря потратила время, — Ирландцы лидировали на 160 очков, а он полетел за снитчем, хотя тот всё равно не принёс бы им победу.
— Он хотел закончить матч на…
— Ой, вот только не надо, Стефан, — перебила его резво Кэролайн, окинув скептическим взглядом из-под густых ресниц, — Плевать он хотел на это. Просто хотел показать всем, какой он крутой ловец. Позёр, говорю же.
— Позёр? — раздался вдруг позади неё голос с ощутимым британским акцентом, и Кэролайн испуганно вздрогнула, тут же повернувшись к раздражителю лицом.
Оглядев Клауса с головы до пят презрительным взглядом, она вновь закатила глаза в ответ на его отвратительно широкую улыбку, даже не думая вступать с ним в диалог, в отличие от кузена. Её едва не стошнило от его вежливых речей.
Выждав несколько минут, Кэролайн ловко воспользовалась тем, что Стефан начал хвалить его игру на чемпионате и быстро направилась к кубку, слыша в ответ лишь возмущённый возглас кузена, который хотел было кинуться за ней следом и перехватить. Но было уже поздно. Пламя приняло её имя с лёгкими искрами, и она, обернувшись к ним лицом, довольно усмехнулась, читая по губам, как Майклсон назвал её упрямой слизеринкой, вновь одарив улыбкой. Что ж, ну и пусть лыбится. Посмотрим ещё, кто кого.
========== You could never feel my story (Клаус/Кэролайн/Кол) ==========
Комментарий к You could never feel my story (Клаус/Кэролайн/Кол)
Основные персонажи: Кэролайн Форбс, Клаус Майклсон, Кол Майклсон
Пэйринг: Клаус/Кэролайн, Кол/Кэролайн
Образы: Мария Стюарт, Баш, Франциск — «Царство».
The Lumineers — Scotland
Французский двор и впрямь был прекрасен. Куда более изыскан и роскошен, чем она помнила из обрывочных воспоминаний детства, кажущегося таким далёким и совсем нереальным. Покрытые тайной года, что она провела в монастыре, не были столь беззаботны и легки. Ведь именно там Кэролайн начала осознавать бедственность положения своей страны, совсем по иному взглянув на союз с Францией, что был заключён ещё в её раннем детстве, когда она едва понимала ценность своего происхождения. И она только и могла сейчас лишь с грустью представлять родные земли Шотландии, которые покинула слишком рано, гонимая Англией, жаждущей отчаянно её смерти, боясь притязаний на престол.
И ступая по замысловатым коридорам огромного дворца, Кэролайн внезапно поняла, что запуталась окончательно, совсем не зная, что ей делать и какое решение верно, так боясь отступиться и натворить ошибок.
Кол был слишком холоден к ней, совсем позабыв беззаботные шалости из детства. Сейчас перед ней предстал вовсе не добродушный озорник, сверкающий лукавым взглядом карих глаз. Он был избалован до невозможности женским вниманием, которое принимал с явной охотой, лишь раздраженно отмахиваясь от того, что должен вскоре стать её мужем по наказу отца, который совсем не спешил назначать день свадьбы.
Короли не дают жёнам отчётов. Эту фразу она помнила слишком отчётливо, равно как и жгучие слёзы унижения, скользнувшие по её щекам, стоило только ему захлопнуть перед её носом массивную дверь. И раздавшийся звонкий женский смех, быстро сменившийся протяжным стоном, лучше всего ей дал понять, что она для него чужая и им никогда не стать счастливыми в вынужденном браке. Не стоит даже и пытаться, унижая саму себя ещё больше и вдавливая собственную гордость в грязь тем самым.
Таким образом он отталкивал её раз за разом, с безразличием смотря на то и дело мелькающие слёзы в голубых глазах, продолжая и продолжая бороться за собственное право выбирать себе в жены ту, кого пожелает его сердце, а не долг перед страной и союз с никому ненужной Шотландией.
Всё чаще и чаще Кэролайн ловила себя на мыслях о другом сыне короля, что не имел никаких прав на французский трон. О том отпрыске, которого звали бастардом, всё же не смея выказывать публично неуважение в сторону того, кто жил при дворе, в непосредственной близости от отца, относящегося к нему с суровым безразличием. Они не встречались в детстве, ведь его вместе с матерью отправили подальше от замка тогда, не желая демонстрировать клеймо бесчестия короля, который дозволял себе слишком многое.
Помнила до сих пор вкус его губ, когда, поддавшись порыву, она прикоснулась к его губам в лёгком поцелуе, попросту желая погасить вспышку боли на сердце и поблагодарить за его доброту, заботу и внимательность, которой он окутал её с первого дня её появления при дворе. Именно в нём Кэролайн могла отыскать истинную поддержку, потянувшись доверчиво навстречу его тёплому взгляду зелено-голубых глаз. Но он был бастардом, он был братом её будущего мужа и поэтому не смела даже думать о возможности чего-то большего. Потому сбежала вчера от него, совсем не объяснившись и лишь лихорадочно скрыв ладонями густой румянец на щеках.
— Кэролайн, — окликнул вдруг её Клаус, поспешно нагоняя и не позволяя вновь скрыться от него, вынуждая взглянуть ему в глаза и сказать наконец правду, какой бы она ни была, — Прошу, поговори со мной.
Она задержала на миг дыхание, силясь побороть нарастающую дрожь в теле, отозвавшуюся бледностью на светлой коже лица. Что она ему могла сказать? Как вообще оправдать столь вольное поведение, которое впору наречь позором и изгнать за него подальше от этих земель, расторгнув соглашение между двумя странами?
— Клаус, прошу вас, — сбивчиво проговорила Кэролайн, отступив от него на шаг назад и лихорадочно оглянувшись по сторонам, будто бы стараясь увериться в том, что никто не подслушивает их разговор, — Это ошибка. Это было ошибкой. Давайте забудем и…
— Я так не считаю, — резко оборвал её Клаус, сократив уверенно разделяющее их расстояние, и коснулся ладонью её щеки, а затем и подбородка, вынуждая её взглянуть на него наконец, подарив ответы на терзающие его сердце вопросы.
Потому что попросту невозможно было выкинуть из головы её мягкую улыбку и сверкающий взгляд голубых глаз, в которых он так хотел увидеть отблеск счастья. Хотя бы раз. Ведь в силах наблюдать был лишь горькие слёзы сдерживаемой тщательно боли, которую ей причинял его младший брат с завидной частотой.
— Это не было ошибкой, — немного тише проговорил Клаус, видя сомнение в её взгляде и мольбу не заводить этот разговор.
Он видел её душевные метания и то, как она сомневалась уже даже в собственных силах, совсем угаснув в стенах этого дворца и не походя уже на ту девушку, что прибыла сюда тогда. Та девушка умела смеяться ведь. Та девушка одаривала своим светом всех вокруг, вынуждая даже его несмело улыбнуться ей в ответ, с трепетом повторив её имя в мыслях несколько раз.
— Не было, — ещё раз с твёрдостью произнеся роковые слова, он склонился к ней решительно ближе, на этот раз первым касаясь её губ поцелуем.
Совсем осторожно и ласково, боясь, что она вот-вот отшатнётся от него и он увидит блеснувшие слёзы в глазах, причиной которых так боялся стать однажды. Но Кэролайн не оттолкнула, не закричала и вовсе не стала сопротивляться, неуверенно наконец ответив на его поцелуй, вызывая робкими движениями мягких губ его гортанный стон. И Клаус мог лишь с отчаянием притянуть её к себе ближе, целуя глубже и напористее, скользя ладонями по её спине и талии, сжимая в пальцах ткань пышного платья.
У них не было будущего, он это прекрасно понимал, но противиться зову своего сердца попросту не мог. Эта обреченность чувствовалась в каждом их движении, отзываясь горечью на языке и вынуждая мелкую слезинку скатиться по её щеке, будто бы в знак того, что она совершила всё же ошибку. Вот только, жалела ли она? Определённо, нет.
========== I can feel it in my bones (Клаус/Кэролайн) ==========
Комментарий к I can feel it in my bones (Клаус/Кэролайн)
Фэндомы: Дневники вампира и Игра престолов
Образы: Джон Сноу, Мелиссандра
Ruelle — Oh my my
Заснеженная земля отзывалась тихим треском, стоило только ступить на заледенелую корку снега. Но Кэролайн совсем не чувствовала витающий на древней стене холод, даже облачённая в тонкую ткань бордового длинного платья, будучи согреваема огнём Владыки, которому поклонялась, веря в его необъятную силу всем своим сердцем и получая от него порой ответ. Милость Владыки привела её сюда, пусть и путём досадных ошибок, что она предприняла, оступившись не раз и неверно истолковав его знаки, выхваченные обрывками из буйного пламени разрушительного огня.
Но в этот раз, она попросту не могла ошибиться, Кэролайн знала это, чувствовала всем своим естеством. Видела отчётливо бастарда, сражающегося в Винтерфелле. Видела, как лорд-главнокомандующий Ночным Дозором покидает стену и отправляется домой. Видела Лёд и Пламя, что ей суждено было свести вместе однажды. Но суровая правда заключалась в том, что Никлаус был мёртв уже вторые сутки. Его тело было исполосовано предательскими ударами ножа, а на лице застыла гримаса боли и недоверия, вынудившая её пролить горькие слёзы и коснуться невесомо кончиками пальцев его щеки, проведя нежно по колкой щетине.
Клаус был похож на загнанного волчонка, всё время отводя смущённо от неё взгляд и явно чувствуя себя более чем некомфортно в её обществе, под столь заинтересованным и порочным взглядом голубых глаз. Она помнила, как без зазрения совести спрашивала у него, был ли он когда-нибудь с женщиной, получая в ответ лишь тихий шепот с утвердительным ответом и напряженные плечи, прикрытые тёмным мехом. Помнила и то, как с ещё большей развратностью обнажилась перед ним, позволяя его взгляду скользнуть по её телу, и вынудила его коснуться ладонью её упругой груди, умоляя её взять. Но он сдержался, обуздал животный голод женского тела и отстранился тогда, совсем не видя восхищение мелькнувшее короткой вспышкой в её взгляде.