Оставшись один, я позвонил. Опять ее не было дома. Япопросил сказать номер телефона школы.
– Вы знаете, там не любят, когда звонят посторонние.
Видимо, я так выразительно вздохнул, что мне продиктовалиномер. Голос, мне показалось, был не вчерашний, более молодой. «Может,коммуналка?» Я позвонил и очень вежливо попросил позвать АлександруГригорьевну. Ее долго искали. Я слышал неясные, в основном женские голоса.
– Слушаю вас.
Голос прерывистый. Бежала по ступеням?
– Это... это... – зазаикался я.
– Это Александр Васильевич, который был здесь вчера...
– И которого приняли за бомжа, – радостноподхватил я.
– Что вы! Сказали, очень, очень приличный молодойчеловек.
– Молодой? Да меня уборщица за отца ребенка приняла.
– Бывают же молодые отцы. Вас приняли за инспектора.
– Я инспектировал туалет, курение в нем превышаетсреднероссийские параметры курения в школьных туалетах.
– О-ох! Что ж нам, бедным, делать? У нас два мужчины –физрук и трудовик, и оба курят. А вы?
– Нет, – похвалился я. – И не пью. И поресторанам не хожу.
– Совсем золотой товарищ.
– А как вы узнали, что это я звоню?
– Но вы же вчера узнавали дорогу в школу.
– Мог кто-то и другой узнавать.
Она помолчала, я нажал:
– Голос сердца?
Снова пауза.
– А сегодня кто-то другой отвечал. Вчера мама?
– Да. Сегодня Аня. Сестра.
– Александра Григорьевна, можно я к вам приеду?
– Пожалуйста. – Она ответила так просто и вежливо,что я поневоле подумал: отступись ты, не видит она в тебе мужчины. – У насуроки заканчиваются к часу, потом обед, потом у меня продленка. Если ваминтересно.
– Мне это очень интересно. Только я так быстро несмогу. Я из Москвы звоню.
– Из Москвы? – Она изумилась. Наконец хоть чем-тоудивил.
– Из Москвы. Я же вчера сразу уехал.
– И вчера же приехали?
– Да.
– А... зачем вы приезжали?
Мне стало жарко, сердце заколотилось, трубка в ладониповлажнела.
– Я приезжал увидеть вас.
Она молчала.
– У вас завтра тоже продленка?
– Да. Куда ж я от них?
– Можно я приеду? – Я прижал трубку так, что ухозаболело. И повторил: – Можно, Александра Григорьевна?
– Здесь телефон очень нужен, – сказала она сусилием. – Как я могу советовать?
– Можно я вам снова позвоню? Минут через... черезсколько?
– Может быть, через полчаса.
– Я не прощаюсь! – крикнул я и хлопнул трубку нарычаги.
«Анализирую, – сказал я себе. – Что я знаю и что ячувствую? Она догадалась, что это я приезжал. Значит, я не зря съездил. Далее:я осмелился сказать, что приезжал ради нее. Но она это отнесет на комплимент,ведь в Капелле я ж сказанул: красивая – вы, она ж отмахнулась. Ладно, звоню иеду».
Я посадил себя за авансовые отчеты, ибо без отчета закомандировки мне б не выдали новых командировочных. Вернулся Эдик.
– Позвонил, – понял он.