любовь человека к родине, господа не предпишут ли им самых
тягостных условий? Дотоле щадили они в крестьянах свою
собственность, — тогда корыстолюбивые владельцы захотят взять с
них все возможное для сил физических: напишут контракт, и
земледельцы не исполнят его, — тяжбы, вечные тяжбы!.. Во втором
случае, буде крестьянин ныне здесь, а завтра там, казна не
потерпит ли убытка в сборе подушных денег и других податей? Не
потерпит ли и земледелие? Не останутся ли многие поля не
обработанными, многие житницы пустыми? Не вольные земледельцы, а
дворяне наиболее снабжают у нас рынки хлебом. Иное зло: уже не 73
завися от суда помещиков, решительного, безденежного, крестьяне
начнут ссориться между собою и судиться в городе, — какое
разорение!.. Освобожденные от надзора господ, имевших собственную
земскую исправу, или полицию, гораздо деятельнейшую всех земских
судов, станут пьянствовать, злодействовать, — какая богатая жатва
для кабаков и мздоимных исправников, но как худо для нравов и
государственной безопасности! Одним словом, теперь дворяне,
рассеянные по всему государству, содействуют монарху в хранении
тишины и благоустройства: отняв у них сию власть блюстительную,
он, как Атлас, возьмет себе Россию на рамена — удержит ли?..
Падение страшно. Первая обязанность государя есть блюсти
внутреннюю и внешнюю целость государства; благотворить состояниям
и лицам есть уже вторая. Он желает сделать земледельцев
счастливее свободою; но ежели сия свобода вредна для государства?
И будут ли земледельцы счастливы, освобожденные от власти
господской, но преданные в жертву их собственным порокам,
откупщикам и судьям бессовестным? Нет сомнения, что крестьяне
благоразумного помещика, который довольствуется умеренным оброком
или десятиною пашни на тягло, счастливее казенных, имея в нем
бдительного попечителя и заступника. Не лучше ли под рукою взять
меры для обуздания господ жестоких? Они известны начальникам
губерний. Ежели последние верно исполнят свою должность, то
первых скоро не увидим; а ежели не будет в России умных и честных
губернаторов, то не будет благоденствия и для поселян вольных. Не
знаю, хорошо ли сделал Годунов, отняв у крестьян свободу (ибо
тогдашние обстоятельства не совершенно известны), но знаю, что
теперь им неудобно возвратить оную. Тогда они имели навык людей
вольных — ныне имеют навык рабов. Мне кажется, что для твердости 74
бытия государственного безопаснее поработить людей, нежели дать
им не вовремя свободу, для которой надобно готовить человека
исправлением нравственным, а система наших винных откупов и
страшные успехи пьянства служат ли к тому спасительным
приготовлением? В заключение скажем доброму монарху: «Государь!
История не упрекнет тебя злом, которое прежде тебя существовало