— А это? — указательный палец как стрелка компаса указал точно на синяк.
— Поскользнулась на ступеньке, — протянула с досадой. — Кажется меня прокляли.
Элла закопалась в груде вещей на столе и вытащила полупрозрачный дымчатый камушек размером с перепелиное яйцо на шнурке.
— Лови, — предупредила девушка и запустила камень в полет.
Реакция не до конца меня покинула. Ловко поймала, зажимая в кулаке.
— И что дальше?
Обычный камень, гладкий, холодный. Ничего примечательного.
Покрутила в пальцах, выискивая что-нибудь необычное. Скрытую магию, например…
— Можешь спать спокойно, ты не проклята, — безразлично пожала плечами Элла и сразу пояснила для не слишком одаренных, — это проявитель. Любое негативное воздействие отражает цветом. Ты чиста, как лунный свет. Не считая обязательств по магическому контракту.
Умеет ведь обрадовать и сразу же испортить настроение.
Я весь день только и думаю, что о дурацком договоре.
— Я устала, — протянула, падая на кровать. — Хочу уснуть, проснуться и чтобы никакого контракта, никаких ритуалов, никакой невезучести… Элла, ну скажи, ну почему я, а?
Два голубых кристаллика глаз приблизились к лицу.
— Потому что тебя подставили подруги, — безжалостно высказала однокурсница глядя прямо в глаза. — Помнишь ты сказала, что у меня нет друзей и никогда не было?
Тот неловкий момент, за которой мне даже немного стыдно. Конечно, помню. Дословно не воспроизведу, но реплика похожа на мою. Бесспорно.
— У меня были друзья. Такие же желчные эгоисты, как и твои "подруги".
Губы сложились буквой "о", уже наверняка сотый раз за день.
Об Элле известно еще меньше, чем о Санте. Главная причина — ограниченный, даже слишком, круг общения девушки.
Она никого к себе не подпускала. В том смысле что посплетничать с ней нереально, встретить на тусовке или в веселой компании — за гранью реальности.
И вот она позволяет мне прикоснуться к ее прошлому?
Черт, если завтра не случится катастрофа мирового масштаба, я сойду с ума от радости.
Медленно села, боясь спугнуть решимость или скорее желание Эллы поделиться своей историей.
— Я выросла в человеческом городе. Я из семьи магов, как и ты, но родители решили так будет лучше, — Элла по-детски фыркнула. — Мы жили не в самом благополучном районе, где, если ты один и держишься особняком — не выживешь. Магия во мне проснулась поздно по общим меркам — в пятнадцать. К тому моменту я имела два привода в участок и кучу штрафов за нарушение закона. Знаешь почему? Из-за долбанутых друзей. Я видела только строящих из себя крутых парней и девок в коротких юбках, которые с четырнадцати на заднем сиденье старого пикапа ноги раздвигали. После очередного привода мне пригрозили детдомом. Я впервые почувствовала страх. Не тот, что смешан с адреналином, а тот, за которым следует безысходность. Тогда я осознала, что громкое слово "друзья" — пустой звук. Каждый всегда будет заботиться о своей шкуре и наступит на тебя грязным ботинком, если окажешься у их ног.
— Ты в четырнадцать на заднем сиденье пикапа…?
— Нет, — она невесело хмыкнула, — на старом скрипучем пыльном диване в какой-то наркоманской квартире. Мы залезли туда выпить пива. На улице было холодно, а на следующий день выпал первый снег.
Глядя на милое лицо с ангельскими чертами я бы ни за что… никогда…
— Серьезно? — выдохнула со смешком, смотря в чистейшие глаза морской лазури.
Элла вновь фыркнула, поддаваясь постепенно поднимающемуся из груди смеху.
День невероятных открытий. И ведь не случись со мной дурацкого контракта, я бы и не узнала, что наша девочка-гик с далеко не светлым прошлым.
Глава 6. 2
— Это было ужасно, — смеялась Элла. — За стеной горланила наша компания. Двери в комнату не было, я постоянно боялась что кто-нибудь к нам ввалится, а тут я в коленно-локтевой. Не повторяй моих ошибок.
— Ты и шутить умеешь? — воскликнула наигранно-удивленно.
— И довольно неплохо, — покивала однокурсница с серьезным видом.
Элла умеет удивлять. Своим прошлым и неожиданным доверием. Я не преувеличу, сказав что никому в Академии неизвестна ее история.
— Я теперь вроде хранителя тайны Томас?
Настроение все же поднялось. Пока не накрыло очередной волной печали, надо пользоваться моментом и улыбаться.
— Нет, — Элла меланхолично повела плечом. — Я просто хочу чтобы ты не питала иллюзий в отношении слова "друзья". Они поступили в соответствии со своим скотским характером. Если угодно, не подставь тебя тогда, они бы сделали это в другой раз. И нет гарантии, что не стало бы во сто крат хуже.
Каждое слово больно ударяло по щекам, голове, проникало в душу и взрывалось, потому что все — правда. Та самая горькая, обжигающая, жгучая и до тошноты противная. Ее необходимо проглотить и переварить.
— Как ты все… пережила? Стала той самой Эллой-гиком в мире магии?
— Не жди крышесносной новости. Меня заперли дома. Посадили под домашний арест без возможности выходить на улицу. Первый месяц я сопротивлялась. Устроила голодовку, а сама паслась у холодильника ночью, пока все спали. Один раз прыгнула в окно со второго этажа. Сломала руку и заработала ужесточение наказания — теперь уже мне нельзя было выходить из комнаты. Душ, туалет за дверью, а еду приносили родители три раза в день. Я была довольно упрямая девочка-подросток, — Элла расслабленно покручивалась на стуле, глядя в потолок.
Она явно не гордится своим поведением, но будь все иначе, кем бы она была?
— Я поняла, что либо сойду с ума от безделья, либо попытаюсь улучшить себя, — продолжала Элла. — Грубо говоря, из версии "Элла Томас 0.1" я вылепила "Эллу Томас 2.0".
Будь у нее детство как у меня, в окружении тепла, доброты, со всех сторон положительных одноклассников, какой бы Эллой она стала? Прокачала себя настолько же или больше походила на Джессику Уилсон?
Не считаю себя глупой, но до уровня Эллы мне не хватает пары-тройки лет усиленной прокачки мозга.
— Ты знаешь, что ты невероятная? — я не скуплюсь на комплименты, когда человек, по-моему скромному мнению, их заслуживает.
— Догадываюсь, — охотно отозвалась однокурсница. — Сказать: "Конечно, знаю!", будет слишком, да?
Не нашла ответа лучше, чем рассмеяться.
— Согласна, слегка перебор, — Элла элегантным движением нацепила очки. — Самую малость.
Она… очаровательна! И почему я раньше не замечала, что за Эллой-ледышкой скрывается бесподобная девушка? Мы учимся вместе уже полтора года!
Где были мои глаза?
Я видела лишь улыбки мнимых подруг, за которыми прятались оскалы, и искренне верила, что мы вместе пройдем сложный тернистый путь учебы в Академии.
Элла права. Хорошо, что я увидела их истинные лица сейчас. Потом было бы куда сложнее.
Глава 7
"— Вы знаете, в моем аду бабочки не летают.
— А кто летает?
— Снежинки.
— Тогда, пожалуй, я задержусь. Всегда мечтала соединить зиму с знойным пекло."
— Еще раз, Уилсон, и внятно: вы причастны к отправлению Эммы Браун? — Санта стучал кончиком карандаша по столу, неотрывно пронзая глазами-льдинками.
— Нет, — повторила раз, наверное, сотый. — Не причастна.
Я выбрала одну точку — за окном разлапистая голубая ель, и смотрела на нее.
Все произошло словно в тумане. Пьяном дурмане. Не знаю, какие слова лучше опишут ситуацию.
После откровенного разговора с Эллой мы спустились в столовую. Еду в позднее время не найдешь, зато чай или кофе — всегда и в любом количестве. Налив себе по кружке и стащив с полки забытую кем-то плитку темного шоколада вернулись в комнату однокурсницы.
Примерно через полкружки чая в дверь постучал староста Джеферсон. Мы решили он как обычно затянет нудную лекцию, что в позднее время студенты должны находиться в своих комнатах и бла-бла-бла. Но нет. Он сухо попросил меня следовать за ним. Даже не сказал куда.
Остановился у кабинета ректора, велел подождать снаружи, а сам заглянул внутрь. Вышел минут через пять и известил, что меня ожидают.
Едва ли Санта успел по мне соскучиться. Ночью не стал бы вызывать к себе просто из прихоти. Он вообще редко вызывает студентов официально — через старосту. Обычно отчитывает на месте — где попался, там и получил.
Я не могла сообразить во что успела вляпаться, потому что… не успела. С нашей последней встречи — не успела!
Заходила, совершенно не зная чего ожидать. За столом в глубоком кресле расслабленно сидел ректор, на диване — профессор Дермур, профессор алхимии Оливер Смит и миссис Пармер, главный лекарь Академии. Не сразу заметила стоящего у окна ко всем спиной, сцепившим сзади руки профессора Купера.
Интуиция подсказала — пахнет жареным. И именно меня будут вертеть на сковороде.
— Присаживайтесь, Уилсон, — Санта устало махнул на стул рядом со столом.
— Да я наверно лучше…
— Сядь! — по-военному гаркнул профессор Купер.
Вздрогнула всем телом от неожиданности.
Ректор поморщился, но промолчал.
Медленно, без резких движений опустилась на стул. Купер удовлетворенно кивнул и вновь отвернулся к окну.
Я не спешила задавать вопросы. Этого и не потребовалось. Санта сам заговорил и вдруг осознала — то, что я считала черной полосой — ангельский свет по сравнению с происходящим.
— Уилсон, вы причастны к отравлению Эммы Браун? — вопрос прозвучал как приговор. По крайней мере мне так показалось.
От накрывшего шока и осознания возможности стать обвиненной просто потеряла дар речи. Молча с вытаращенными глазами смотрела на ректора и чувствовала, как в меня иголками впиваются взгляды всех присутствующих.
Санта ждал ответа. Выискивал пронзительным взглядом на моем лице и ждал. Профессор Купер ждать не пожелал.
— Отвечать на вопрос, когда тебя спрашивают! — проорал он едва ли не в лицо, ударив в порыве ладонью по столу.
— Дуэйн, прекращай пугать студентку, — обратился Санта к профессору по имени. — Джессика, повторяю вопрос: вы причастны к отравлению Эммы Браун?
Ответить не дала профессор Дермур. Она открыто выразила возмущение, не скупясь на эмоции:
— Немыслимо! Мы обвиняем студентку в отравлении? Мы, пятеро взрослых людей, хотим взвалить вину на хрупкие плечи этой девушки?!
— Уже всем известно, у них был конфликт, — дипломатично подметил профессор Смит. — Не исключено, что…
— Что?! — Дермур подпрыгнула на месте. — Что вы не исключаете?
— Что конфликт вышел за пределы разумного, — спокойно закончил мысль профессор Смит.
— Так давайте допрашивать каждого, у кого были ссоры с Браун, — все также излишне эмоционально предложила Дермур.
— Допросим, — заверил профессор Купер из-за плеча.
— Мы никого не допрашиваем, господа. Допросы оставим уполномоченным органам. Мы просто беседуем, — протянул Санта, не сводя с меня пытливых глаз. — Уилсон, вы причастны к отравлению Эммы Браун?
Казалось, в воздухе заискрились электрические разряды, как если бы кто-то баловался шокером. Я физически ощутила напряжение каждого в кабинете.
— Нет, — выдавила, борясь с желанием бессильно разрыдаться.
Меня ведь еще не обвинили, правильно? Тогда почему спрашивают? Значит все же подозревают, иначе… иначе я бы здесь не сидела.
— Знаете, чем ее отравили? — словно из любопытства поинтересовался.
— Нет, конечно. Откуда мне знать? — мне даже не приходилось изображать удивление.
Я с самым искренним видом не верила, что все происходит со мной. Будто в кошмарном сне.
Глава 7. 1
— Ради всего святого, давайте будем благоразумны! — попросила профессор Дермур, всплеснув руками.
— Мисс Дермур, — скривился профессор Купер, — Уилсон потенциальная преступница, а вы пытаетесь ее защищать. А завтра она отравит вас! Или меня!
С радостью, очень уж вы любите мою скромную персону.
Первые полчаса я больше слушала и не пыталась оправдываться. Необходимо понять настрой "выносящих приговор" и узнать, кто же все-таки на моей стороне.
Профессор Дермур не верила, что именно я отравила Эмму. От миссис Пармер за все время не донеслось ни звука. Окрестила ее нейтральной стороной. Профессор Смит не бросался обвинениями, но и на защиту не вставал, поэтому занял место в моем списке рядом с миссис Пармер.
Профессор Купер настаивал на полноценном допросе, причем требовал разрешить провести ему лично. В тот момент душа провалилась не в пятки, а в преисподнюю. Ниже просто некуда.
Наверно, в моих глазах отражалась мольба, страх и что-нибудь еще душещипательное, но на Купера не подействует ничего.
Остался ректор.
— Еще раз, Уилсон, и внятно: вы причастны к отправлению Эммы Браун? — Санта стучал кончиком карандаша по столу, неотрывно пронзая глазами-льдинками.
— Нет, — повторила раз, наверное, сотый. — Не причастна.
— Знаете, кто мог это сделать? — спокойно уточнил ректор, отложив карандаш в сторону.
— Нет, профессор.
Он не обвинял. Не мог. Я ведь в момент отравления сидела у него дома с разбитым носом.
— Почему у тебя разбит нос, а, Уилсон? — выплюнул вопрос Купер, с прищуром следя за моей реакцией.
Я настолько морально истощилась за время, проведенное здесь, в кабинете, что даже не смогла улыбнуться. Медленно повернула голову, взглянула на профессора и… промолчала.
Похоже, вход на дополнительные занятия по боевой магии мне теперь заказан.
Губы профессора задергались в оскале. Да, никто не смеет игнорировать Купера. Каждый адекватный студент знает, чем грозит его гнев.
Бывший военный Министерства магии стремится воспитывать нас своими… уникальными методами.
— Я давал Уилсон уроки по боевой магии, — повторил ректор ложь, которую знает профессор Дермур.
Он мог сказать правду, но тогда возник бы закономерный вопрос: зачем студентка поздним вечером пришла домой к Санте?
Все знают — ректор не терпит вторжений в его личную жизнь, а дом, несомненно, является ее неотъемлемой частью. Любые вопросы решаются в частном порядке здесь, в кабинете, либо в любом другом помещении в Академии, где удастся застать Санту.
Попади я под вопросы "зачем" и "почему" пришлось бы рассказывать об игре в Куб, официально запрещенной в стенах Академии. Собственно, даже за один этот факт меня могут отчислить. А я еще, к тому же, должна выполнить условие, касающееся ректора.
В общем, лучше придерживаться легенды Санты.
Профессор Купер на мгновение растерял всю спесь.
— Почему я не в курсе? — негодовал он. — Меня должны ставить в известность, это моя дисциплина!
— Потому что я так решил и не обязан предоставлять отчет, — жестко осадил ректор профессора. — Речь сейчас не об этом. Уилсон, вы можете назвать поименно всех, с кем у Эммы Браун был конфликт?
Всех вспомнить невозможно, а если составлять список, я буду первым именем. Впрочем, почему "буду"? Я уже первая подозреваемая.
— Вам лучше спросить у Кристи Коллинс, они дружат с детства и она…
— Она указала на тебя, — профессор Купер смотрел в окно и даже не повернулся, — как на главную подозреваемую.
Ах, вот оно что…
Теперь понятно, почему я оказалась вызвана ночью. Кристи постаралась…
— Я не травила Эмму, — повторила без эмоций.
Негодование давно ушло, паники в голосе больше нет, да и меня уже, похоже, здесь тоже больше нет.
Кристи обвинила меня! Она решила, что я пыталась убить ее подругу.
Господи как же я ошибалась, считая их своими друзьями…
Элла права. Каждый думает только о себе.
— Ладно, Уилсон, — вздохнул Санта. — Идите в свою комнату. В свою, Уилсон, — со странным намеком произнес ректор, пронзая яркими голубыми глазами-льдинками.
Интересно, куда еще я могла пойти, по его мнению, в два часа ночи?
Глава 7. 2
* * *
Приглушенный свет в коридорах, умиротворенная тишина… Академия спит, а я уныло бреду вперед.