Никакой радости.
С потолка внезапно упал большой красный блестящий стеклянный шар и завис напротив носа. Проводила взглядом, как он уплывает наверх и замирает в окружении десятка разноцветных шаров.
— Хорошо тебе, — пробормотала, глядя наверх. — К празднику готовишься. А мне совсем не до веселья…
В комнате рухнула на кровать лицом в подушку и закричала, выпуская эмоции наружу. Никто не услышит мой крик души. Никому и не надо его слышать. Он просто необходим, чтобы разрядиться.
Сколько я пролежала? Час? Два? Может, пятнадцать минут? Не знаю, но очнулась от негромкого стука в дверь.
Не хочу никого видеть. Не хочу никого слышать. Дайте мне покоя!
Распахнула дверь, чтобы послать ночного визитера к чертям, но так и осталась с открытым ртом, не проронив ни звука.
— Я войду? — вопросил ректор, прикрывая зевоту ладонью.
Ущипнула себя за руку. Больно. Значит, не сон.
Подвинулась с прохода, пропуская внутрь. Санта прямой наводкой добрался до стула, сел, упираясь локтями на ноги.
Предчувствую плохие новости. С хорошим он бы не пришел в комнату студента.
— Уилсон я пришел к тебе не как ректор. Как ректор я не должен раскрывать информацию, но тебе повезло — мне глубоко плевать. Утром в Академию прибудет министерский дознаватель. Закрой рот и дослушай до конца. Я не считаю тебя причастной к отравлению Браун, у Министерства свое мнение. Тебя будут допрашивать. Я выступлю со стороны защиты. Мы подошли к главному — ты расскажешь мне все о ваших взаимоотношениях, иначе я не смогу тебе помочь. Дознавателю главное сделать свое дело и отправить преступника за решетку, он даже никогда не признает своих ошибок, если они были. Невиновных в Адгаразе* столько же, сколько и виновных, поверь мне.
Холодок прошелся по телу от пяток до макушки.
Дознаватель по мою душу?
Господи, это конец.
Папа рассказывал, что его друга упрятали в Адгараз задав лишь один вопрос и это было вовсе не: "Вы виновны?". Нет. У него спросили, какого цвета крыша его дома.
Похоже, меня даже Санта не спасет.
— Посадят? — сипло спросила, нащупала на кровати подушку и сжала, словно она — шея Кристи и Эммы.
— Да ты оптимист, Уилсон, — без тени улыбки протянул ректор. — Настолько во мне сомневаешься?
Замотала головой, не зная что ответить.
— У нас в запасе пара часов и мы не будем их тратить на пустую болтовню и твою истерику. Начинай рассказ. Желательно с момента вашего знакомства.
*Адгараз — магическая тюрьма.
Глава 7. 3
Продолжила сжимать подушку в попытке погасить эмоции, но все тщетно. На языке вертелся один вопрос и именно его я озвучила.
— Зачем вы мне помогаете? Я ведь… проблемная. Из-за меня вам пришлось лгать профессору Дермур, а теперь пришли ночью выслушивать глупые рассказы.
— Хороший вопрос, Уилсон. У нас в запасе так много времени, что я, разумеется, на него отвечу, — сарказм не уловил бы разве глухой и тупой. — Невиновную студентку грозятся посадить в тюрьму. И ладно бы из какой-нибудь Снежной Академии, а грозят моей студентке. Моей, Уилсон. Я ректор или кто? Или по-твоему я настолько хреновый ректор, что не смогу постоять за своих учеников?
И пусть злости в голосе не было, недовольство моя реплика все же вызвала.
— Нет, — замотала головой. — Я так не думаю. Вы ведь взялись помогать мне с дурацким контрактом.
— Еще один аргумент в пользу перестать болтать ни о чем и перейти к делу. Если тебя изолируют, ты через месяц умрешь. Что предпочтешь: жить дальше или бесславно закончить в тюрьме?
Он и впрямь всерьез спрашивает? Не теряя больше ни минуты, погрузилась в рассказ.
Начала со знакомства.
В первый день мы с Мией, счастливые первокурсники, спустились в столовую. Пришли вовремя, еще не зная, что если хочешь завтракать за столом, а не стоя возле, надо приходить минут на пятнадцать раньше.
Подсели к двум девчонкам, познакомились и выяснили, что будем учиться вместе. С этого момента и началась наша "дружба".
Мы проводили время вчетвером, засиживались у кого-нибудь в комнате, рассказывая забавные и нелепые истории. Обсуждали парней, сплетничали, одним словом занимались тем, что так любят девочки.
Потом у Эммы появился Кристофер, а спустя пару месяцев он полез ко мне целоваться.
Рассказывать об этом Санте стало неловко. Я, кажется, залилась краской, начала заикаться…
Ректор не перебивал. Внимательно слушал, изредка кивал, а заговорил лишь после финального аккорда:
— Ох мне эти женские игры, — пробормотал Санта, потирая глаза. — Ладно, разберемся. При дознавателе не заикаться, не мычать, не стонать, руки не заламывать, — инструктировал он. — Ведешь себя спокойно и уверенно, ты ведь не виновата?
— Нет. То есть да. В смысле не виновата я.
Ректор сполз на стуле пониже, откинул голову на спинку и на грани слышимости протянул:
— Хочу в отпуск.
Стало неловко. Будто я заглянула в личное пространство Санты, где меня вообще быть не должно.
Кажется, у него закрыты глаза. Он ведь не спит? Нет?
Да?! Он уснул?
В моей комнате?!
На моем стуле?!
Черт… ну, нет. Он через минуту поднимется и уйдет, да.
Секунды предательски растянулись в вечность. Я неотрывно смотрела на мерно вздымающуюся грудную клетку ректора. Он как вышел из дома в пиджаке на голое тело, так и сидел передо мной.
Красивое рельефное тело притягивало взгляд. Конечно, надо быть лесбиянкой, чтобы не засмотреться. Особенно узоры, всего на пару тонов темнее цвета кожи, дополняют картину.
Словно художник нарисовал кистью, стремясь подчеркнуть каждую выпирающую мышцу, каждую впадинку, каждый кубик. Запретная красота.
Я сошла с ума.
Я любуюсь ректором!
Влюбиться мне только не хватало.
Каждая девочка мечтает о прекрасном принце, который спасает ее и от дракона, и от злой мачехи, и от бешеных бурундуков если придется.
И вот на моем стуле — принц. Красивый, статный, мечта любой женщины. Умиротворенно спит, раскинув полы пиджака и предоставив на обозрение сексуальный торс. А дальше-то что?
В сказках вообще бывают моменты осознания простой Золушкой, что она совершенно не пара прекрасному принцу? Хоть одна честно ответила себе, что да, я — страшная нищенка, а принцу нужна жена по статусу? Где эти сказки, граничащие с реальностью?
Правда такова, что этот принц — с узорами по всему телу, на своем белом коне проскачет мимо моей башни. Потому что его уровень — высокая каменная башня со шпилем, вспарывающем облака, увенчанный семейным гербом. А у меня башня из кирпича максимум в три этажа, на одной части красуется плакат: "Здесь могла быть ваша реклама", а под крышей надпись: "Проблемная Уилсон. Дракон убил себя сам".
Такой мужчина никогда не станет строить отношений с простой… студенткой. Великие волшебники на то и великие, что уровень и статус поддерживают.
Я бы посмеялась, если бы увидела, например, великого Мороза, волшебника четырех континентов, с какой-нибудь… Какие там имена? Клара, Варвара… с какой-нибудь Варварой. Ну, смешно ведь.
Надо что-то делать. Не смогу я уснуть, пока тут на стуле спит Санта.
— Профессор? — шепотом позвала, надеясь на его чуткий слух.
Даже не дернулся. Когда не надо, он и из другого конца коридора слышит, а тут с трех метров расслышать не может!
— Профессор? — позвала чуть громче.
Ноль реакции.
Пациент вообще жив? Дыхание, биение сердца? Все есть, реакции нет.
Ну не пинать же его? Спросонья ответочка запросто прилетит. Сначала прилетит, а разбираться уже потом будет.
— Профессор, — прохныкала, сжимая подушку, — черт бы вас побрал…
Кинула измученный квадрат, набитый перьями, на кровать и упала сверху.
В конце концов, он ведь не под одним одеялом со мной, правильно? Всего-то на стуле сидит, мирно сопит. Пусть дальше спит, до утра все равно немного времени осталось, а мне надо выспаться.
Удостоверилась, что Санта сидит и не двигается, и отвернулась к стенке. Натянула одеяло по шею, даже переодеваться не стала.
Спать. Завтра может моя судьба решаться будет. Вдруг удастся покорить дознавателя неземной красотой?
Хотя я бы лучше положилась на опыт и острый ум ректора. Он понадежнее моей красоты.
Момент погружения в сон не заметила. Вроде только темноту перед глазами видела и вот уже цветные картинки сменяют друг друга, а потом я резко распахнула глаза.
Что-то не так. Кровать со спины сильно прогнулась, стало тесно и подушку кто-то нагло вытаскивал из-под головы.
Подскочила с бешено стучащим сердцем и едва не закричала. Зажала рот ладонью, во все глаза смотря на устроившегося с краю ректора.
Господи, я сплю!
Ай! Черт, больно. Не сплю. Метод "ущипни себя" не помог.
— П-п… п… профессор, — аж заикаться стала от эмоций.
— Что тебе надо, Уилсон? — пробормотал он, не отрывая головы от подушки, из-за чего звук вышел неясным.
— Вы… в-вы… со мной… у… у меня… в-вы… — сердце продолжало колотиться о ребра, грозя проломить грудную клетку.
— Ой, не выдумывай, — хрипло протянул, перевернулся и тут я решила, что мой "мотор" не выдержит и просто остановится, помахав ручкой и приказав долго жить.
Сильная рука вернула меня в лежачее положение и придавила сверху!
— У нас еще два часа на "выспаться", — горячее дыхание коснулось уха, вызывая совершенно противоречивые чувства.
— Откуда вы знаете? — просипела, словно меня головой вниз окунули в бочку с ледяной водой.
— У меня в голове часы.
Резко стало холодно, тело забило крупной дрожью. Сглотнула вязкую от страха и паники слюну.
Это ведь просто Санта… Просто, мать его, Санта!
Это ничерта не просто! Это — мужчина! Ректор! Ректор, посторонний мужчина, в моей кровати!
— Уилсон, имей совесть, — пробормотал не открывая глаз. — Ты что, ни разу с мужчиной в одной постели не спала?
— Н-нет, — ответила шепотом.
Голос совсем пропал.
— Ну, все когда-то бывает впервые, — он засопел, а расслабленная рука совсем уж весомо давила на живот.
Осторожно приподняла за кисть и положила рядом.
И ведь даже не вылезти теперь! В западне между стеной и ректором.
Надо было разбудить его и выпроводить из комнаты, но я ведь не думала, что он уляжется рядом!
В голове не укладывается.
Повернулась лицом к стене, подтянула одеяло. Нет, надо получше его подмять под себя…
— Хватит ерзать, Уилсон, — меня внезапно зафиксировали в одном положении ногой и рукой.
Хотелось закричать, а вместо этого закусила одеяло, вытаращившись в стену.
Кажется, в макушку уткнулся нос. Черт, это точно нос!
У меня чистые волосы?
Принюхалась к разметавшимся по подушки прядям… Пахнут сиренью. Едва уловимо, но все равно приятно.
Господи, быстрее бы наступил рассвет… Это — самая ужасная ночь в моей жизни!
Глава 8
"Я ничего не просила, ни печали, ни радости, в итоге получила ворох проблем и одну улыбку.
Если попросить счастья полные штаны, меня поймут буквально?"
Удивительно, но мне все же удалось заснуть. Долго лежала, закусив одеяло и не зная, как поступить: потребовать ректора немедленно уйти или же не провоцировать скандал? В итоге пока раскладывала на чашах весов минусы и плюсы того и иного поступка, заснула.
Спала так крепко, что даже не сразу смогла распахнуть глаза. Чувствовала лишь по лбу и щеке скользящее движение. Поморщилась, демонстрируя недовольство пробуждением и услышала тихое:
— Уилсон, совсем обнаглела. Слюнями залила, теперь еще и морщишься на меня.
Нет, это сон. Плохой сон. Дурной.
Я открою глаза и буду лежать одна в своей теплой постели, в уютной комнате… Главное — одна. И никакого ректора. Нет, никакого.
— А-а! — все-таки закричала, подскакивая на кровати. — Вы не приснились!
Санта скривился, сел, разминая шею.
— Какой у тебя пронзительный голос. Петь не пробовала?
— Нет, — выдохнула, отказываясь верить в происходящее.
— И не надо, — ректор потянулся, хрустя косточками. — Как ты здесь спишь? По мне будто слоны потоптались.
Справа на груди, как раз в том месте, откуда я соскочила, блестела моя… слюна.
Господи… позор…
— Простите, пожалуйста, — затараторила и потерла его одеялом.
Ай, черт. Кажется только по большей площади растерла.
— Простите… Не знаю как так вышло… Да что ж со мной такое, — едва ли не хныча убедилась, что ни одной блестящей точки по моей вине не осталось, и только потом подняла взгляд.
Санта, сложив руки на бедрах, смотрел сверху-вниз, подняв бровь с легкой полуулыбкой.
— Что? Я… отчислена?
Мысленно уже упаковала вещи и помахала рукой светлому будущему.
— И ты собиралась меня соблазнять? — беззлобно хмыкнул ректор.
— Я искала другой выход.
— Правильно. Для меня у тебя опыта маловато.
— Его вообще нет, — тихо промычала под нос и пожала плечами.
— Тем более. Так, Уилсон, у тебя двадцать минут. Собирайся и ко мне в кабинет.
Он ушел. Через дверь.
Через дверь! Его ведь увидят. Кто-нибудь глазастый обязательно заприметит ректора, выходящего из комнаты студентки.
"Ерунда", — можно подумать. Да как бы не так! Санта никогда, никогда не приходит в комнаты к студентам. Ни-ко-гда!
Вчера был уникальный случай. Не будь угрозы в виде дознавателя и его бы здесь не оказалось.
Я же… я спала с ректором в одной кровати.
Вероятно, выбрав дурацкое условие, девчонки хотели унизить меня отказом Санты. В итоге у нас ничего не было, но мы вместе спали. Почти в обнимку. Я его даже слюнями измазала.
Я мастер соблазнения. Ас в своем деле.
Глава 8. 1
Мне показалось собиралась долго. Оказалось уложилась в восемнадцать минут и еще две хватило добежать до кабинета.
Трель колокольчиков, извещающая о начале учебного дня, отдалась в голове эхом и затихла.
Размеренно постучала, стараясь не показывать нервную дрожь. Секретарша Мила тоненьким голоском пригласила войти.
Взгляд сам зацепился за кукольно-розовый цвет на слишком пухлых губах. Неестественно больших.
Большие губы в сочетании с ярким, даже кислотным розовым, выглядят… паршиво.
Мила расценила мой неприлично пристальный взгляд по-своему.
— Нравится? Мне та-ак идет розовый! Не поверишь, у меня вся косметичка забита, но я не удержалась и купила еще одну помаду. Красивая, да?
— О-очень, — выдавила, не веря своим глазам.
Моя реальность превратилась в сплошной абсурд. Сперва отравление, потом ректор в кровати, теперь розовые вареники будут преследовать во снах.
— Я тебе могу дать название магазинчика — там такая чудесная…
— Мила, — рявкнул из кабинета обозленный ректор, — дорогая, не порть мне студентов. Если они начнут закупаться в твоем чудесном магазинчике, я его сожгу вместе с владельцем. Уилсон, быстрее!
Подавила рвущийся наружу смешок глядя на растерянную Милу. Она обиженно выпятила губы, отчего они стали еще больше.
Боже, дай мне это развидеть.
Влетела в дверь напротив и замерла на месте. Туфли словно прибили гвоздями к полу.
На стуле возле ректорского стола с черным портфелем на коленях сидел лысоватый мужчина. Круглые очки ему совершенно не подходят, но вряд ли кто-то ему об этом говорил в лицо. Гарри Поттер на пенсии после неудачной пластической операции.
Выражение лица с надменным взглядом кричало: "Я — дознаватель. Я тебя дознаю всю и полностью. И даже то, что ты сама не знаешь, я тоже смогу дознать".
Идеально выглаженные брюки со стрелками, на пиджаке ни единой лишней ворсинки. Педант. Не любит опоздавших, но сам явно не отказывает в удовольствии потомить и заставить нервничать.
Не знаю, с чего все это взяла. Видимо организм в стрессе запустил природную проницательность. Лучше бы он включил мою врожденную везучесть! Вот что мне точно пригодится.