— Час от часу не легче. — Ворчливо изрек темный эльф, спуская друзей с небес на землю. — Только второго дракона нам еще и не хватало, да еще и третий на подходе. Вот что, друзья мои. Предлагаю устроиться на ночлег с максимальным комфортом. Ну, насколько это вообще здесь возможно. А утром разберемся что к чему.
— А коридор? — С обидой в голосе поинтересовался Линк. — Мы что его больше заваливать не будем?
— Можешь строить дальше, — сделал щедрый жест лорд Тиррэль. — Если тебе больше заняться нечем. А лично я предлагаю поужинать и спать.
— А как же монстры? — Отказывался сдавать позиции будущий охранник караванов.
Молодец! Заранее репетирует методы охраны вверенного его заботам каравана от предполагаемых врагов.
— Будем надеяться, что монстры, если они там имеются, споткнуться о камни, что мы уже накидали. — Ничуть не смутился Тиррэль.
— Ага. Упадут и расшибутся насмерть. — Ехидно вставила Лисса, которая еще только недавно вообще была против возведения каменного укрепления и вдруг поменяла мнение на противоположное.
«Ну, что ты хочешь от влюбленной женщины? Многие представительницы женского рода и до этого несомненно прекрасного чувства умом не блещут, а уж когда их накроет…» — отпустил Кумивар свой очередной комментарий происходящего.
«А Лисса влюблена? — искренне изумилась я. — В кого?»
«Ну как в кого, обидчивая ты наша? — не удержался от ехидного смешка клинок. — В мускулистого претендента на охрану караванов, разумеется. Вон как глазками в его сторону сверкает. Вот уж действительно, стоило парню под обвал попасть, чтобы его, наконец, заметили. Женщины… любите всяких страдальцев».
Я с любопытством посмотрела в сторону нашей колдуньи. И правда, что-то такое происходило между ней и русоволосым парнем, чьи плечи имели такой размер, что не в каждый шкаф поместятся. Это сквозило в том, как девушка смотрела на него, старалась как бы невзначай коснуться его хотя бы мельком и краснела невпопад. Хотя последнее вполне можно было отнести на счет мороза.
— Почему же непременно разобьются? — Усмехнулся Еринэль, которого предположение о том, что предполагаемый враг решит покончить со своим существованием нелепым самоубийством, откровенно позабавило. — Конечно, такой вариант был бы самым лучшим, но думаю, достаточно будет того, что камни наделают много шума.
Решение всем понравилось. Конечно, перспектива таскать камни всю ночь напролет редко кого приведет в восторг, а тут предлагалось с чистой совестью поужинать и отправиться на боковую. При упоминании о еде мой желудок вспомнил о моем преступном пренебрежении режимом питания и настойчиво заурчал, напоминая о себе. Да. Поужинать действительно не мешало бы.
Спать нам было не на чем, укрываться тоже не чем, так как практически все одеяла были недальновидно напялены на стремительно удалившегося в поисках золота рыцаря, а большая часть снаряжения благополучно осталась внизу на осле и лошади. Мы ведь рассчитывали добраться до драконихи, не останавливаясь на ночлег. М-да. Глупостью было довериться случайным попутчикам, тем более тем кто изначально коварно планировал нашу гибель, принимая за воров. Так что спать предлагалось на жестком каменном полу, используя в качестве подушек камни и тесно прижимаясь друг к другу. На ужин раздали скудный паек из жесткого как подошва мяса, которое вполне можно было использовать вместо жевательной резинки целую неделю, а то и весь месяц. Главное, чтобы зубы после такой кормежки целыми оставались.
При таких стесненных обстоятельствах трудно было сохранить личное пространство в неприкосновенности. Один рептилоид не возражал. Он успел прийти в чувство и теперь мрачно сидел поодаль от остальных, стараясь никого не коснуться ненароком. Брезговал что ли?
Конечно, с обогревом мне повезло. Тигр остался при мне и с радостью готов был предоставить себя как подушку, матрас и персональный обогреватель в одном лице (вернее морде). Только другие тоже сильно рассчитывали заполучить хотя бы часть тепла моего любимца. К тому же большая часть запасов оказалась у Еринэля. У меня была лишь фляга с водой и мечи. Остальное пришлось выложить, когда выяснилось, что Лисса будет ехать со мной на одном тигре. Вот всегда так: страдаю из-за своей доброты. От нечего делать я подкатила к себе несколько камней и стала рассматривать их. Правда в полутьме это сделать можно было скорее на ощупь, но ничего страшного. Я же не рисовать их потом собираюсь. Больше всего мне понравился один, чья поверхность на ощупь напоминала затейливые чешуйки, а свет магического светляка рождал на ней медово-золотистые отблески.
— А можно мясо как-нибудь сварить? — Отбросив в сторону обиду поинтересовалась я, когда при очередном смыкании челюстей на ужине во рту что-то подозрительно хрустнуло да так, что и не разберешь зуб это или какой-то хрящик попался.
— У нас нет дров. — Спокойно напомнил Еринэль. — Только камни, а они, как известно, совершенно не горят.
— Зато могут греть, если к ним применить магию. — Сверкнула в полутьме белозубой улыбкой Лисса.
Народ слегка приободрился. Двух тигров в качестве источника тепла на всех было маловато. В пещере было холодно, а наша одежда хоть и теплой, но спать на стылых камнях в ней явно не стоило. Еринэль долго и с чувством копался в седельных мешках, еще раз доказав, что мы точно родственники, хотя и не кровные — я тоже в своей сумке не сразу нужную вещь откапываю — затем гордо извлек магический амулет на цепочке, правда уже из-за пазухи. После эффектно продемонстрированной ловкости рук он наглым образом изъял облюбованный мною камень и прежде, чем я успела объяснить насколько считаю его поведение хамским, прикоснулся к камню амулетом, прошептал певучие слова и камень засветился изнутри янтарным светом, отбрасывая на стены красивые узорчатые, словно затейливые лепестки, блики. Мое возмущение замерло на губах и так не пролилось наружу. Все невольно затаили дыханье, глядя на получившуюся красоту. Честно говоря, такой светильник украсил бы любую комнату, будь это хоть спальня короля.
Я протянула руку вперед и почувствовала, как исходящее от камня тепло мягко пульсирует под моей ладонью. Оно не обжигало, а словно некая живая субстанция нежно обволакивало руку и держало, будто крепкое рукопожатие.
— Какая интересная штука, — восхитилась я. — Тепло от неё пульсирует будто живое. Так и должно быть?
— Не знаю. — Выразительно пожал плечами Еринэль. — Раньше я никогда не встречал подобных камней и такую реакцию на магию вижу впервые.
— Тогда может оно действительно живое? — Лисса тоже протянула руку к благословенному теплу и счастливо улыбнулась. — Странное чувство, как будто сердце бьётся. Тук-тук, тук-тук. Ты тоже чувствуешь это? — Спросила она меня.
— Да. — Откликнулась я и даже кивнула, чтобы ни у кого не закралось и тени сомнения в необычности моих ощущений.
Остальные тут же потянуло к теплу жадные руки, словно боялись будто необычное явление исчезнет раньше, чем они успеют его оценить. Драконианец страшно выпучил на всех глаза, то ли зашипел, то ли захрипел. Вероятно, счел нас абсолютно дикими, словно пещерные люди, греющиеся у первого с трудом добытого огня. Да пусть считает нас кем угодно, неблагодарное он существо. Мы его спасли, а он все время нос воротит.
— Осторожнее. — Предостерегал я друзей. — Вдруг оно действительно живое и мы ему навредим.
— Не хочу разочаровываться вас, леди Вероника, но что бы это ни было, оно мёртво уже сотни лет. — Возразил лорд Тиррэль и в его голосе действительно послышались мягкие нотки сожаления.
Сожалел ли он в действительности или просто желал утешить нельзя было сказать наверняка. Не зря эльфы живут сотни лет и прекрасно владеют своими эмоциями, а этот к тому же шпион тёмных при светлом дворе.
— Лорд Тиррэль прав, — проявил редкое единодушие светлый эльф. — В этом царстве холода живому существу сложно выжить, а уж детёнышу, если это действительно когда-то им и являлось, и подавно. Теперь это просто красивый камень, который дарит нам тепло. Нам следует смириться с этим.
Мне стало грустно. Интересно, что за птенец или древний ящер мог вылупиться из подобного яйца? А вместо этого его оболочка окаменела и пролежала в богом забытой дыре в скале столетия. Неужели это яйцо дракона? «Да нет. Быть этого не может. — Тут же отмахнулась о мысли о погибшем детёныше огнедышащего ящера я. — Драконианцы ни за что не позволили бы такому случиться. Они же чуть не убили нас, лишь заподозрив в намерении похитить подобное яйцо. А здесь множество похожих камней. Неужели драконианцы позволили целой кладке валяться просто так без малейшего намека на охрану в пещере, на которую в любой момент может наткнуться любой проходящий мимо путешественник. Почему любой? Ну мы же наткнулись». Размышляя так, я откинулась на тёплый бок тигра и задремала.
Не знаю что именно на меня произвело такое неизгладимое впечатление, но даже во сне я видела ту же самую пещеру, в которой заснула. Только теперь она разительно преобразилась. Ее стены наполняло мягкое свечение, будто стеклодув виртуоз выдул ее из жаропрочного стекла целиком и поместил ее в пламя. Однако жара не ощущалось, просто комфортное тепло растекалось по утомленному холодом гор организму.
«Хотя бы во сне согрелась — уже плюс», — довольно подумала я, осторожно прислушалась к себе, но ехидный внутренний голос, на деле принадлежавший Кумивару, не прорезался.
То ли клинок решил отдохнуть, то ли просто в кои-то веки воздержался от комментария, как бы то ни было, его молчание я сочла за хороший знак. Сон становился все лучше. На всякий случай я огляделась по сторонам. Мало ли какие монстры могли притаиться в углу, ожидая, пока моя бдительность притупится, чтобы выскочить оттуда. Конечно, я точно знала, что сплю, но когда тебя во сне рвут зубами на части, приятного все равно мало. Сталактиты и сталагмиты остались прежними, а те круглые камни, которыми мы безуспешно пытались завалить проход в коридор, стояли ровными рядами, и их матовое разноцветное свечение делало их похожими на неограненные драгоценности. А вот друзей не было. Не было и верного Тиграша. Наверное, у моего сна был какой-то строгий фейс-контроль, но когда я поняла, что осталась совершенно одна, почему-то в душе заскреблась тень испуга. А вдруг, это вовсе не сон, и я действительно осталась одна в незнакомом мире, без друзей, верного тигра и надоедливых эльфийских клинков?
В этот момент со стороны коридора, куда так стремительно удалился наш высокородный рыцарь в сопровождении верного оруженосца, донесся странный шуршащий звук, будто волоком тащили чье-то тело или кто-то полз, не в силах подняться на ноги. Бежать было бесполезно хотя бы потому, что в темноте ночи, не зная дороги, я все равно далеко не убегу. Да и глупо нестись со всех ног даже не узнав чего собственно испугалась. Это же сон, в конце концов. А прелесть сна в том и состоит, что самое худшее, что с тобой может произойти — это пробуждение в холодном поту. Ну, если, конечно, тебе не проснулся Фредди Крюгер из «Кошмара на улице Вязов», который как раз во сне и убивал своих жертв. Немного приободрившись, я подошла к проходу, который даже во сне умудрился оставаться темным и попыталась заглянуть внутрь. В ответ на меня глядела пустота. Коридор даже во сне умудрился остаться непроницаемым для моего взора, и сколько не напрягай зрение все равно ничего не увидишь. Только звук не унимался. Шуршание раздавалось все ближе и ближе.
— Дааа, фонарик бы не помешал. Ну, или магический светляк Лиссы, — вздохнула я.
Все-таки я сильно завишу от окружающих. Магии своей у меня нет, а так здорово было бы, если бы магические способности раздавали на входе в параллельную реальность. Или как в компьютерной игре предлагали выбрать подходящего персонажа.
Наверное, зря я вспомнила о Фредди, что любил скрежетать острыми ножами на пальцах по всяким стенам, пугая подростков до поросячьего визга, потому что теперь тьма еще и заскрежетала.
— Сэр Толеснал, это вы? — Чувствуя себя блондинкой из фильма ужасов, которой ночью приспичило спускаться в подвал, отправиться в ветхий, заброшенный дом с приведениями или совершать прогулку в лесу (нужное подчеркнуть), где уже нашли пару-тройку изуродованных трупов.
Обычно блондинка тоже недоуменно интересуется, а не ее ли это супруг или парень издает странные звуки. В ответ с ней всегда происходит нечто кровавое и ужасное. Я инстинктивно попятилась в сторону выхода. Мало ли что. Иногда лучше отступить, чем поплатиться за излишнее любопытство.
Внезапно темные глубины коридора озарила яркая желтая вспышка, по стенам, потолку и полу живыми змеями проползли многочисленные молнии, высвечивая каждую выбоину в каменных стенах. Грома не было, только ошеломительно слепящий свет, от которого в глазах образовались разноцветные круги. Я тут же споткнулась о какую-то неровность пола и полетела на пол пребольно ударившись спиной.
— Матерь божья! — Воскликнула я и сама удивилась, что мой вопль густо замешанной на боли досады оказался вполне себе цензурным.
— Спасибо, за комплимент. — Незнакомый женский голос прозвучал неожиданным мягким бархатом. — Я уверена, что мать бога — очень достойная женщина, но я — не она.
— А кто же ты? — Осторожно поинтересовалась я, справедливо рассудив, что злить того, кого ты даже не видишь недальновидно.
Мало ли кого угораздило появиться перед тобой.
— Я Рэйконхи — хранительница этого места. — Спокойно ответил тот же голос, даже не обидевшись, что мы друг другу не представлены, а я ей панибратски тыкаю.
— Кто-кто? — на всякий случай уточнила я, отчаянно моргая, чтобы вернуть утраченное зрение.
— Рэйконхи — хранительница этого места. — Терпеливо откликнулась та.
То ли ей по жизни присуще ангельское терпение, то ли ее редко кто понимает с первого раза и пришлось смириться с этим фактом.
— Хранительница пещеры? Да от кого ее охранять? Что вообще здесь можно украсть? Сталактиты? — Все еще пытаясь разогнать упорно стоящие перед глазами цветные круги, удивилась я.
Мои усилия не пропали втуне, зрение постепенно возвращалось, а это не могло не радовать. Мало кому хочется лишиться такого важного чувства и заполучить вместо реальной картины окружающего мира разноцветные круги. Слишком уж неравен обмен, какой калейдоскоп не предложи. С небольшим напрягом, но, наконец, я различила даже, что прямо передо мной находится сотканная из света фигура. Несомненно, она принадлежала женщине, что было и так понятно по ее мелодичному голосу. К тому же Рэйконхи сама призналась, что является хранительницей, а не хранителем. Иными словами — особой женского рода.
— Да мало ли. — Неопределенно изрекла хранительница. — Когда-то здесь обитали драконы, а слухи об их несметных богатствах всегда привлекали толпы любителей легкой поживы.
— Умыкнуть золото у дракона можно назвать «легкой поживой»? — Изумилась я, вставая на ноги. — Я бы назвала это «изощренный способ самоубийства».
Мир вокруг все еще отдаленно напоминал полотно импрессиониста. Из-за дезориентации в пространстве меня немного качало, словно моряка, впервые ступившего на сушу после годового плаванья на парусном судне.
— Когда впереди маячит золото, многие горячие головы забывают об осторожности в стремлении набить свои карманы. Драконы, в их понимании, из разумной расы превращаются в тупых ящериц-переростков, которых не облапошит только дурак. И, разумеется, у этих охотников за сокровищем всегда наготове имеется один или два «беспроигрышных» плана, которые раньше точно никому на ум не приходили. — С каким-то мрачным сарказмом пояснила она, будто лично ее очень забавляла бессмысленная возня новоявленных золотоискателей.
— И как? Удачи бывали? — Не могла не поинтересоваться судьбой бедолаг я.
Может, хоть кому-то из них повезло. Хоть кто-то пережил безумную затею.
— Нет. — Я увидела как фигура отрицательно качнула головой. — Драконы никогда не прощают тех, кто тянет руки к их собственности. На склонах этой горы хватает пепла и далеко не весь извергло из себя жерло вулкана. Ты тоже пришла сюда в поисках золота, иномирная девочка?