Альгидрас, кажется, сомневался.
— Все спросила?
— Не совсем, — призналась я. — Я хотела еще поговорить. Мне сегодня снилось прошлое Всемилы.
Альгидрас быстро посмотрел по сторонам и прошептал:
— Здесь везде уши. После. Я еще у трав побуду. Ты иди к Злате. Может, сможем по пути домой поговорить. Если Злата с кем другим пойдет.
— С нами дружинники пошли, — вздохнула я.
— Если буду возвращаться с вами, их отпустить можно.
Он? В роли охранника? Впрочем, там охрана тоже была хоть куда.
— Иди к Злате, — напомнил Альгидрас.
Что ж, к Злате так к Злате.
Злату я отыскала не у прилавка с кувшинами, а чуть в стороне. Вид у нее был испуганный.
— Что случилось? — спросила я.
— Тот человек, — Злата указала в сторону чернобородого купца в нарядном халате, — говорит, будто у него священные диковины с острова хванов.
— И? — не поняла я.
— Да как же! С земли Олега. Коль не врет, так там что-то уцелело, а он после у кого-то перекупил.
Злата вдруг словно опомнилась и посмотрела на меня извиняющимся взглядом. Ах да. Предполагается, что это не для моих ушей. Да плевать мне. Злата в последнее время ведет себя со мной гораздо свободнее и, кажется, сама не осознает этого. Будем пользоваться.
— А Олег знает? — спросила я.
— Не знаю, — пробормотала Злата, разглядывая купца. — И сказать бы, да ну как душу растревожим попусту.
— А если не попусту? Если там что-то важное ему? Тогда надо сказать, верно?
— Верно-то верно, только…
Было видно, что Злата сомневается. Для меня вопрос был ясным. Нужно сказать Альгидрасу, а он сам решит, важно для него это или нет.
— Ладно, — решилась Злата, — пошли. Где ты его оставила?
Альгидраса мы нашли там же: у прилавка с травами. Он о чем-то оживленно беседовал с торговцем на незнакомом языке. Увидев Злату, прервал разговор, что-то сказав торговцу напоследок, и подошел к нам. Со Златой он поздоровался в разы сердечнее. Впрочем… со мной он не поздоровался вовсе. Ну и ладно. Мне все равно.
Злата говорила о том о сем и все тянула с рассказом про купца. Мне даже пришлось дернуть ее за рукав. Альгидрас посмотрел на меня с удивлением. Злата же страдальчески вздохнула.
— Олеженька, — наконец ласково заговорила она.
Альгидрас тотчас же напрягся. Я почти физически это ощутила. Как вчера! Я опять чувствовала его эмоции!
— Там купец, — меж тем продолжила Злата, потом запнулась и спросила: — Ты весь базар обошел?
— Нет, — осторожно ответил Альгидрас. — Я только за травами хожу да на оружейные ряды — сама знаешь. И коли кто из свирцев помочь просит, когда не понимают купцов.
— Там купец есть, — повторила Злата и беспомощно оглянулась на меня. Альгидрас тоже на меня посмотрел.
— Там купец, — глупо повторила я, понимая, что фраза какая-то заколдованная. — Он говорит, что торгует диковинками с твоего острова. Ну, то есть с острова… хванов.
После моих слов наступила тишина. Вернее многоголосье базара продолжало звенеть в воздухе, но мы его больше не замечали. Альгидрас перестал дышать, мы со Златой тоже.
— Где? — его голос прозвучал едва слышно.
— Там. За кувшинами, — махнула рукой Злата.
Альгидрас сдвинул меня в сторону, точно ширму, и почти побежал в указанную сторону. Мы со Златой переглянулись и бросились следом, пробираясь сквозь толпу. Когда мы добрались до прилавка, то увидели, что Альгидрас стоит у разложенных вещей и безостановочно скользит пальцами по чему-то деревянному. Купец что-то медленно рассказывал. Альгидрас то и дело переспрашивал. Я подошла ближе и рассмотрела, что перед Альгидрасом лежит небольшая лошадиная голова, вырезанная из дерева. Она заканчивалась неровностью, словно была отломана от чего-то цельного. Я с трудом оторвала взгляд от тонких пальцев Альгидраса, скользивших по лошадиной гриве, точно перебиравших ее, и оглядела прилавок. Он мало чем отличался от прилавков по соседству. Здесь была какая-то посуда, несколько кинжалов, украшения и… книги. Книг до этого я не видела. А потом я обратила внимание на то, что часть предметов лежала будто отдельно от основного товара: голова лошади, которую гладил Альгидрас, шесть больших книг в кожаных переплетах и кинжал с камнем в рукоятке.
Купец говорил на незнакомом языке. Почему-то я сразу отличила, что это не хванский. Я слышала несколько раз, как Альгидрас говорит по-хвански. Это звучало напевно и красиво. Речь купца была резка и отрывиста. Альгидрас внимательно слушал, не отрывая взгляда от лошадиной головы.
— Интересно, это правда с его острова? — прошептала Злата, с тревогой глядя на хванца.
Я кивнула, потому что было видно, что Альгидрас забыл обо всем на свете. Наконец он встрепенулся, снял с пояса кошель и вытряхнул все, что в нем было, оставив только две самые мелкие монеты. Все остальное он передал купцу, вызвав у того улыбку и беспрерывный поток речи. Отчего-то мне было противно слушать этого чужака. Хотелось, чтобы он наконец замолчал. Я ожидала, что Альгидрас сейчас заберет голову лошади. Да вообще все заберет, потому что, судя по тому, сколько денег он отдал, сумма была гораздо больше той, что выдал мне Радим. А Альгидрас сказал, что купить на это можно почти все, кроме коня и оружия. Но к моему удивлению, Альгидрас взял три книги из шести. Даже не заглядывая под обложки. Я подумала, что это странно: там ведь может быть все, что угодно.
Сперва я надеялась, что Альгидрас просто придумает, как упаковать книги, потому что они были большими и тяжелыми, а потом заберет остальное. Но он отошел от прилавка, даже не заметив нас, и прошел бы мимо, если бы Злата не перехватила его за рукав. Альгидрас непонимающе оглянулся, мне показалось даже, что он с трудом нас узнал. Он был бледным и снова казался моложе своих лет.
— Это из дома? Да, Олег? — прошептала Злата.
Тот кивнул и добавил что-то по-хвански. Потом натянуто улыбнулся и кивнул нам в сторону выхода.
— Ты подожди нас немного. Нам… нам купить еще надо, — Злата взмахнула рукой, указывая неизвестно куда.
Альгидрас снова кивнул и направился к выходу, крепко прижав к себе книги.
Злата проводила его взглядом, тихонько всхлипнула и сказала словно сама себе:
— Всегда так. Как сильно расстроится, так по-хвански говорит.
Она покачала головой и украдкой утерла глаза рукавом, а потом открыла кошель и начала сердито его перетряхивать. Я заметила, что денег у нее почти столько же, сколько у меня. Злата быстро их пересчитала и решительно направилась к прилавку. Оказалось, что купец понимал по-словенски, хоть и говорил с сильным акцентом. Злата о чем-то с ним переговорила и вернулась заметно расстроенной.
— Больно дорого просит, — прошептала она.
— За что?
— У меня даже на одну книгу не хватает.
Я решительно протянула Злате свой кошель:
— Бери сколько нужно.
— Всемилушка! Спасибо! — Злата звонко меня поцеловала и бросилась обратно к прилавку. — Я верну после, — крикнула она через плечо.
Вернулась Злата быстро, прижимая к себе книгу.
— Тяжелая, страх!
Она протянула мне изрядно похудевший кошель.
— А почему одну? — спросила я.
Мне так хотелось, чтобы у Альгидраса было все. И еще злило то, что он сам не попросил. Ну что за балбес. Это же не тот случай, когда стоит играть в гордость.
— Только на одну самую большую и хватило, — сокрушенно покачала головой Злата.
— А Радима здесь нет? Может, у него денег взять?
— Он должен быть в оружейном ряду, — откликнулась Златка. — Они там с утра. Да только у него коль и есть, то общие деньги. Свои он себе разве что на сласти какие берет. Все мне да тебе отдает. Но я все равно побегу. Спрошу. Вдруг есть что-то? Вдруг как-то сможем? Ты побудь тут!
Злата умчалась, не дожидаясь ответа и прижимая к себе тяжелую книгу, прямо как Альгидрас перед этим.
А я посмотрела на прилавок. Купец, исподтишка наблюдавший за нами, тут же расплылся в улыбке. Возможно, самому ему она и казалось приятной, я же едва удержалась, чтобы не поморщиться. У меня еще оставались деньги. Интересно, хватит ли мне хоть на что-то? Едва я решилась направиться к купцу, как почувствовала, что моего плеча коснулась чья-то рука, погладив весьма по-хозяйски. Резко обернувшись, я встретилась взглядом с улыбающимся Миролюбом. Видимо, в последний базарный день здесь решили отметиться все. Миролюб поздоровался, не переставая улыбаться. Я поздоровалась в ответ и попыталась посмотреть на него по-новому: внимательно, придирчиво. Предсказуемо ничего не вышло. Или я совсем не разбираюсь в людях, или… «Не всяк, кто целует, вправду добра желает». Я нахмурилась и пожалела, что рядом нет Златы.
— Что хмуришься, ясно солнышко? — весело спросил Миролюб.
— Устала, — коротко ответила я и стала оглядываться в ожидании увидеть Злату.
— А я тебя искал. Радим сказывал, вы здесь со Златкой быть должны.
— Нашел, — выдавив улыбку, ответила я, чувствуя себя все более неуютно. Миролюб, кажется, заметил возникшее напряжение и перестал улыбаться.
— Случилось что?
На миг я подумала, что можно прямо спросить его, откуда он узнал о фонарях, но я быстро отбросила эту мысль. Бред это все. Сколько я его знаю? День? Два? Даже если он мне соврет, я никак этого не пойму! Поверила же я Альгидрасу про отвар. Воспоминание об Альгидрасе заставило сердце сжаться. Я бросила взгляд на прилавок с книгами.
— Нет. Хорошо все. Просто правда устала.
Миролюб взял меня за подбородок и заставил посмотреть в глаза. Его взгляд был внимательным и напряженным. Несколько мгновений он словно что-то искал на моем лице, и я вдруг подумала, что он раньше, вероятно, робел перед Всемилой, а мое поведение вселило в него уверенность. Обращался он со мной почти собственнически.
Наконец Миролюб разжал пальцы и снова улыбнулся. На этот раз менее уверенно.
— А я тебя искал… Подарок хотел сделать.
— Так ты уже сделал, — ответила я, отступая на шаг.
— Еще хотел. Когда снова свидимся? А тут славно вышло. Базар этот. Ты выбери себе все, что по нраву будет.
Первой мыслью было отказаться — не усложнять себе жизнь еще больше, суженый он там или нет. Но меня тут же осенило, и взгляд сам собой метнулся к книгам на прилавке.
— Я… я выбрала уже. Только дорого, — смущенно пробормотала я, понимая, что прошу слишком многого.
— Ну уж не дороже тебя, — снова улыбнулся Миролюб.
— Я… книгу хочу. Вон ту.
— Книгу? — брови Миролюба взлетели вверх, и на секунду я похолодела. Вдруг Всемила не умела читать? Я же ничего об этом не знаю. — На что тебе?
— Я…
Спасла меня Злата. Она вернулась запыхавшаяся и расстроенная. Книги в ее руках уже не было.
— Радиму отдала, — пояснила она, проследив за моим взглядом. — Нету у Радимушки денег тут. В Свирь надобно. А кого пошлешь? Не мальчишку же за такими деньжищами посылать? Да и взять их там как без нас? А дотемна не успеем — они добро свое собирают уже.
Многие торговцы и вправду уже собирали свой товар.
— Как же плохо, что мы в последний день, — с досадой проговорила Злата и только тут заметила брата.
— Миролюб, — прищурилась она. — Миролюб! Тебя нам Боги послали! Скажи, что ты при деньгах.
— Здравствуй, любимая сестрица! — весело произнес Миролюб. — И я тебе рад.
— Да ну тебя, — отмахнулась Злата. — Сам же знаешь, как я тебе рада. Мне деньги очень нужны.
— Выбирай подарок! — усмехнулся Миролюб. — Обе выбирайте.
— Всемилка, — Злата обернулась ко мне. — Выберем книги! Я на следующем базаре все-все тебе куплю, что захочешь.
Повинуясь внезапному порыву, я крепко обняла сестру Радима. Какая же она все-таки!
— Книги! — торжественно провозгласила я.
— На что девкам книги?! — возвел глаза к небу Миролюб и повернулся к прилавку.
— Олегу это, Миролюбушка. Хванские книги.
Миролюб резко обернулся к сестре:
— Почем знаешь? Купец сказал? Так они соврут — дорого не возьмут.
— Да нет же! Олег купил себе часть. Да больно дорого. Купец говорит, мол, святыни это. Вот он цену и задрал. А Олег бы не стал просто так покупать.
— Хванские, значит, — пробормотал Миролюб, и я вдруг испугалась, что он передумает покупать. Любим ненавидел хванов. И пусть Миролюбу на пиру не понравились слова отца, это еще не значит, что он станет помогать Альгидрасу.
Но Миролюб двинулся к прилавку. Купец тут же расплылся в улыбке и поклонился чуть не до земли. Другим покупателям он так не кланялся. Мы со Златой остались стоять в стороне, наблюдая за Миролюбом. Тот что-то сказал купцу, придвинул одну из книг, раскрыл, ответил на какой-то вопрос, кивнул и потянулся к сумке на поясе. Купец исподтишка следил за тем, как он управляется одной рукой, и я вдруг подумала, сколько сотен раз за свою жизнь Миролюб остро чувствовал свое увечье, когда незнакомые люди вот так нарочито не смотрели на то, как он справляется одной рукой там, где всем прочим требуется две.
— Порой кажется, свою бы руку отдала, только бы ему не приходилось вот так, — глухо проговорила Злата, не обращаясь ни к кому, и я почувствовала комок в горле.
— Злат… — я не знала, что сказать, как утешить.
— Не обижай его, Всемилка. Его вон как жизнь обидела.
Я обернулась к жене Радима.
— Не обидела его жизнь, Златка. Он вон какой! Красивый, сильный. И управляется вон как. Не думай даже.
— Это сейчас управляется. А мальчонкой значешь, сколько он натерпелся пока не обвык.
— Я не буду обижать, — пообещала я, уже не задумываясь о том, можно ли верить Миролюбу. Ну какой из него злодей?
Миролюб с улыбкой отошел от прилавка, неся подмышкой тяжелые книги.
— Дорого, да? — сочувственно спросила Златка, протягивая руки к покупкам.
— Могу побаловать. Нечасто выпадает, — усмехнулся Миролюб и тут же добавил: — Куда руки тянешь? Тяжесть такая. Донесу до ваших провожатых.
Пока мы шли к выходу с базара, я все гадала, как отреагирует Альгидрас на покупки, особенно на то, что часть их сделал Миролюб, и очень боялась неловкой сцены. А ну как не хватит у того ума просто принять подарок без всяких выкрутасов?
Чуть в стороне от дороги нас ожидали выделенные Радимом охранники. Один из них дремал на травке, закусив травинку, второй сидел, прислонившись спиной к дереву, и что-то насвистывал, вертя в руках кинжал. Альгидраса не было. Я облегченно вздохнула. Кажется, сцены удастся избежать. И тут мой взгляд зацепился за кинжал в руках свирского воина. Я тут же вспомнила кинжал, оставшийся на прилавке. Хванский кинжал. И голову коня. У меня еще оставались деньги, и пусть этот мальчишка думает потом, что хочет.
— Я забыла кое-что, — выпалила я и побежала обратно на базар, надеясь, что быстро отыщу торговца.
Миролюб и Злата хором меня окликнули, но мне уже было не до них. Странное дело, я даже не подумала о том, что в этой толчее кто-то может причинить мне вред. А ведь еще утром я панически боялась даже просто выйти за ворота.
Торговец отыскался быстро. Он уже собирал свой товар, что-то негромко напевая. Я мимоходом подумала, что диплом лингвиста в этом мире абсолютно бесполезен. Я не могла даже определить языковую группу, к которой мог принадлежать этот язык, а еще я понятия не имела, как принято окликать торговцев, поэтому замерла в нерешительности.
Купец точно спиной почувствовал мой взгляд и быстро обернулся. Увидев меня, он улыбнулся слегка насмешливо. Видимо, мы со Златой сегодня намозолили ему глаза. Я выдавила из себя улыбку и посмотрела на прилавок. Мое сердце подскочило. Кинжала не было. Кто-то успел его купить. Черт! Нужно было думать быстрее. Я зло выдохнула. Ну что ж я за дура? Спасибо, хоть голова лошади лежала там же, где ее гладил Альгидрас. Видимо, обломок дерева никому не приглянулся, со святой он земли или нет.
Я протянула руку и коснулась завитка на гриве. Почему-то я ожидала почувствовать что-то магическое. Даже не знаю, что именно: тепло, энергию. Но ничего подобного не было. Под пальцами оказалось гладко оструганное, чуть прохладное дерево.
— Я возьму это, — сказала я купцу и высыпала в ладонь оставшиеся монеты.
Он чуть поклонился, впрочем не так, как до этого Миролюбу, и взял с моей ладони больше половины монет.
— Он принесет удачу, — с сильным акцентом выговорил купец. — Со святой земли.
— А к чему он был… — я не могла подобрать другого слова, кроме «приделан», но оно показалось мне сложным.
Однако купец понял с полуслова:
— Над порогом. В деревне мало домов не сгорело. Бают, воевода ваш костры жег. Не тронуло те, что стороной стояли. А скажи, краса, — вдруг произнес он, — правда у вас хванец последний живет?
Я убрала кошель, провела пальцем по линии лошадиного носа и кивнула, не поднимая головы. Мне стало очень грустно за Альгидраса. Я не знала, что случилось на острове, но вдруг подумала, что родные Альгидраса не просто погибли. Как сказал князь Добронеге: были бы они чудесниками, не жег бы Радим погребальные костры. Там сгорело все, кроме домов, что были в стороне. И вот такие случайные торговцы разграбили оставшиеся дома. Почему Альгидрас за год сам ни разу не вернулся на остров? Почему ему приходится сейчас выкупать то, что когда-то принадлежало его народу? И сколько еще вещей вот так разошлось по разным базарам, обогатив своих временных владельцев?