Его взгляд, такой родной и такой чужой, впивался в мое лицо, словно пытаясь запомнить каждую черту. Он наклонился еще ближе, я шумно вдохнула, просто чтобы не задохнуться. Неужели он хочет поцеловать меня? М е н я. П о ц е л о в а т ь.
Сглотнув, я приоткрыла рот. И тут же в голове забилась мысль: нельзя, нельзя, Карина, никак нельзя. Это шаг в пропасть, и полетит в нее в первую очередь Стас.
Я резко отвернулась, чувствуя, как его губы скользнули по коже. И застыла еще больше. Чуть в стороне в зале стоял Арсений, сунув руки в карманы джинсов и глядя на нас.
Глава 9
Сердце скакнуло куда-то к горлу и отчаянно забилось. В голове заскакали хаотичные мысли. Стас явно почувствовал, что что-то изменилось, и посмотрел в ту сторону, что и я. Увидев Карельского, смерил его взглядом и снова взглянул на меня. Я не могла повернуть лицо в его сторону. Мне хотелось просто исчезнуть, и все.
Резко откинув руку Стаса, я пошла в сторону Карельского, спину жгло от взгляда, но я дала себе слово ни за что не оборачиваться. Арсений при моем приближении вытащил руки из карманов, развернувшись, сжал мою ладонь, когда я оказалась рядом, и мы двинули в сторону выхода.
Со стороны, наверное, нас можно было принять за возлюбленных, хотя не с тем выражением лица, что у меня сейчас… Ладонь Арсения была горячей и расслабленной, но я почему-то думала, что если захочу вытащить свою, то ничего у меня не выйдет. Что я ему скажу, что? Как буду объяснять случившееся?
Мы подошли к машине, я потянула руку, а Карельский вдруг резко толкнул меня к дверце и навис сверху точно, как Стас, поставив руки по сторонам.
Сглотнув, я залепетала:
— Послушай, этого больше не повторится. Честное слово, я больше никогда не подойду к Стасу. Запрусь дома и выходить не буду, только не делай ему ничего плохого.
Я даже руки сложила перед собой в молящем жесте. Карельский смотрел непроницаемо.
— Реакции, значит, сохранились, — сказал наконец. — Тогда какого черта ты стояла там и делала вид, что в статую превратилась? Ты сама подвела к тому, что он полез тебя целовать. Что-то я не видел никакого сопротивления. А потом что, Карин? Затащил бы в кабинет и отымел на столе? И ты тоже бы теперь стояла, умоляюще в глаза заглядывая?
Я опустила голову. На мгновенье закрыв лицо руками, посмотрела на Арсения. Он ответил прожигающим взглядом. Мне нечего было сказать. Совсем нечего сказать в свое оправдание.
— Поехали, — вдруг отстранился он, переведя на него взгляд, я сделала шаг в сторону, а потом засеменила вокруг машины в сторону пассажирского сиденья.
Едва успела пристегнуться, как мы тронулись с места. Сложив на коленях руки и потирая пальцы, я все же спросила:
— Что теперь будет?
На Арсения поднимать глаза было сложно, но я заметила, как он сжал ладонями руль, правда, тут же ослабил хватку. Я вдруг засмотрелась на его руки, такие сильные, с немного выпирающими венами и длинными красивыми пальцами. Невольно скользнула взглядом выше, по плечам и столкнулась с привычной насмешкой.
— Я что, так сильно изменился за пару дней? — задал он вопрос, возвращая внимание дороге. Я мотнула головой, отворачиваясь и почему-то краснея. И впрямь, чего я на него пялилась?
— Расскажи мне о теле, найденном в твоей квартире, — сказал он вдруг, я сразу напряглась.
— Откуда ты узнал?
— Давай не будем отвлекаться на глупые вопросы, — поморщился он. — Сообщили добрые люди, я попросил за тобой присмотреть, не зря, видимо, а то ты вон зачастила к бывшему мужу.
Поколебавшись, я рассказала, как все было, о своих изысканиях решила пока умолчать. Но Арсений, что неудивительно, уже и это успел узнать.
— Значит, ты просила Беркова найти данные на фирму этого Остапова?
— Он все-таки тебе позвонил, — усмехнулась я.
— А ты сомневалась?
— Вовсе нет.
— Почему ты пошла к нему? Почему не обратилась ко мне?
Я посмотрела на него так, словно он не в своем уме. Карельский всерьез считает, что я могу пойти к нему за помощью? После всего того, что произошло?
Я так растерялась, что не сразу нашлась, что сказать. И только когда он бросил на меня вопросительный взгляд, буркнула:
— С чего мне идти к тебе? Ты мне кто вообще?
Он только усмехнулся, качнув головой.
— Да, лучше побежать к бывшему мужу, хотя ты и знаешь, чем это обернется.
— Арсений, — я развернулась к нему корпусом слишком резко, отчего ремень безопасности неприятно сдавил грудь. — Пожалуйста, давай забудем о случившемся. Клянусь, как только вся эта ситуация с Остаповым разрешится, я уеду и никогда не появлюсь в этом городе. Мы со Стасом больше не увидимся.
Он немного помолчал.
— Что ты вообще думаешь о случившемся? — задал в итоге вопрос.
Я не знала, как расценить его молчание, но оно все-таки давало надежду.
— Я надеялась отыскать хоть какую-то связь между нами. Оказалось, когда-то Остапов работал на нашу фирму, а до этого на отца Стаса. Но на этом все.
— И тем не менее, кто-то убил его в твоей квартире. Ладно, разберемся.
Я воззрилась на него с подозрением.
— Что значит разберемся? — задала вопрос. Он взглянул непонимающе, я продолжила. — Тебя это все не касается. Не надо лезть в это дело. И вообще, я совсем не уверена, что ты… — я чуть не сболтнула лишнего, но в последний момент замолкла.
— Что я что? — спросил он, кинув взгляд.
— Ничего.
Арсений, еще раз посмотрев, вдруг съехал на обочину. Развернувшись ко мне, спросил:
— Считаешь, я могу иметь к произошедшему отношение?
Удивления в голосе, кстати, я не услышала. Отвернувшись к окну, немного попялилась, потом, резко повернув голову, выпалила:
— Да, думаю. Тебя это удивляет?
— Нет, — ответил он так же спокойно. — Просто хотелось бы знать причины такой немилости.
— Серьезно? — я даже рассмеялась, коротко и немного нервно. — После того, как ты ворвался в мою жизнь, все в ней разрушил, превратил меня в ничто и выбросил за борт, я должна о тебе быть хорошего мнения?! Ты объявляешься спустя год, тащишь меня на невразумительный ужин, а после него я обнаруживаю в квартире мертвого мужика. И по времени выходит, что его смерть могла быть на моих руках. При этом ты пропадаешь и не объявляешься, хотя дал знать, что о случившемся тебе известно. С чего тебе лезть во все это, если ты не видишь выгоды? Ты не из породы альтруистов, мы оба это знаем. Так что да, у меня есть причины не доверять тебе.
Я выдохнула вместе с последними словами, почувствовав, что стало даже как-то легче. Словно все, что я хотела ему сказать за наше время знакомства, наконец выплеснулось наружу и отпустило меня.
Правда, взгляд Арсения так и остался непроницаемым, разве что стал несколько задумчивым. Кивнув, он отвернулся и снова завел двигатель. Мы встроились в поток машин, в салоне висела тишина, которая теперь казалась угнетающей.
Карельский ловко лавировал среди автомобилей и, кажется, его не напрягало ничего. Некоторое время я пялилась в окно, а потом, нахмурившись, перевела на мужчину взгляд.
— А куда мы едем?
— Ко мне домой. Твоя квартира после случившегося не представляется мне безопасной.
— Я не буду жить у тебя, — я почему-то разозлилась. Он не ответил, и я разозлилась еще больше. — Я не буду жить у тебя. Я только что объяснила тебе, что не хочу, чтобы ты ввязывался в это все.
Карельский вдруг устало вздохнул, на мгновенье прикрыв глаза.
— Карин, давай оставим выяснение отношений на потом? Я могу тебе пригрозить, тем более после произошедшего в ресторане, и ты поедешь ко мне, хоть к черту лысому на рога без единого писка. Давай не будем доводить до этого.
Сказать, что я была изумлена, значило, не сказать ничего. Сколько времени длились его слова? Двадцать секунд? Тридцать? Все эти мгновенья я видела перед собой как будто кого-то другого, не привычную непроницаемую маску, а обычного живого человека, который умеет говорить нормально, смотреть, и даже вздыхает устало. А я была уверена, что он просто на такое не способен.
Конечно, я заткнулась, решила временно уступить. В конце концов, я могу просто взять и уйти, не думаю, что меня привяжут к батарее.
В квартире я с любопытством огляделась, не нашла ничего нового, ощущение уюта все так же присутствовало. Когда мы прошли в гостиную, Арсению кто-то позвонил.
— Да, — снял он трубку, отворачиваясь и подходя к окну, я села на край кресла. — Да, привет… Вечером наберу, ладно? Я почти двое суток без сна, мотался в Питер на срочную встречу. Но я про тебя помню, не переживай. Давай, созвонимся.
Я закусила губу, так вот почему Арсений не объявлялся все это время, его просто тут не было. А сказать нельзя было, как вот этому некто по телефону? Проще игнорировать мои выпады совсем, действительно.
Карельский с полминуты смотрел в окно, а потом стянул с себя джемпер, поворачиваясь. На мгновение он даже удивился моему присутствию, словно успел забыть об этом, а я только сейчас обратила внимание на то, какие у него усталые глаза, на щеках легкая небритость.
А еще у него отличная фигура, ну то есть я и раньше это видела, но сейчас впервые оценила голый торс, широкие плечи и подтянутый живот с ярко выраженными косыми мышцами живота. Я бы даже сказала, тело было идеальным, не перекачанным, почти эталон красоты.
Рассматривать его было как-то неприлично, я и так задержалась взглядом дольше дозволенного, наверное, от удивления, что он тут вообще передо мной раздевается, раньше он такого себе не позволял. Я быстро опустила глаза, хотя Арсений моего внимания, кажется, и не заметил. Потерев двумя пальцами переносицу, забросил джемпер на плечо и сказал:
— Я в душ схожу.
И ушел, я проводила его взглядом. Все происходящее казалось нереальным. Арсений Корельский, такой непробиваемый и сильный, вдруг представал передо мной совсем другим.
«Он, наверное, голоден», — мелькнула в голове мысль. Я усмехнулась. И что, я пойду ему готовить? Ага, вот уж не хватало. Но когда в душе полилась вода, я все-таки пошла, стараясь не задумываться, какого черта творю. Странным образом его было жаль. Как-то по-человечески. Может быть, потому что он впервые вел себя именно так, а не как непробиваемый робот.
Продуктов в холодильнике обнаружилось немного, но яичницу с помидорами и сыром можно сделать, надеюсь, Карельский будет это есть. Кофемашина мигнула мне зеленым светом, когда я ее включила.
— Ну привет, — сказала ей, примеряясь. — Надеюсь, сегодня ты меня не подведешь.
Эспрессо вышел быстро, а вот мой капучино, как обычно, застрял.
— Да черт бы тебя побрал, — пробормотала я, вынимая и вставляя снова блок с молоком.
— Все никак не справишься с ней, — услышала сзади, но не успела оглянуться, за моей спиной оказался Арсений, протянув руку, быстро переключил режимы, предварительно плотно щелкнув блок с молоком. Машина зажужжала и начала наливать капучино.
— Спасибо, — я повернулась и уткнулась взглядом в его футболку. Близко, опять он недопустимо близко.
Подняла на мужчину глаза, но он в это время смотрел на стоящие рядом тарелки. Вздернув бровь, перевел на меня взгляд, делая шаг назад.
— Это у меня галлюцинации из-за недосыпа, или ты приготовила поесть? — спросил насмешливо, я только глаза закатила.
Развернувшись, взяла тарелки и поставила на стол, следом и чашки с кофе.
Глава 10
Арсений ел молча, но с аппетитом, так что я сделала вывод, что он действительно был голоден.
— Пытаешься меня задобрить? — поинтересовался, допивая кофе. Я снова закатила глаза.
— Я не настолько наивна, чтобы верить, что путь к твоему сердцу лежит через желудок. Я вообще иногда сомневаюсь, что оно у тебя есть.
Ляпнула, не подумав, вот уж точно, Карельский только бровь вздернул, разглядывая меня. Вот что-то, а выбить его из колеи, кажется, невозможно. Прямо вот даже хочется увидеть в его глазах растерянность или удивление, но мне слабо верится, что это вообще возможно.
— Извини, — буркнула все же, утыкаясь в чашку. И с чего я сегодня вообще такая смелая?
Карельский вытянул ноги, откидываясь на стуле.
— Давай сделаем так, — сказал лениво, — останешься пока у меня, я постараюсь в ближайшие дни что-нибудь накопать по этому мужику, авось и всплывет какая-то связь.
Я промолчала. А что тут сказать? Даже если Карельский на самом деле ни при чем, где гарантии, что он не использует эту ситуацию с выгодой для себя? Не знаю, правда, как, но он головастый, придумает. И на самом деле, не факт, что он действительно расскажет мне все, что нароет.
— А зачем тебе все это? — спросила его, он бросил в мою сторону неопределённый взгляд.
— Не люблю, когда вокруг творится что-то, чего я не понимаю. Так или иначе ты связана со мной, я хочу разобраться.
— Я могу свободно передвигаться по городу? — все же решила уточнить.
— Передвигайся. Только будь осторожна, убийство все-таки произошло, и ты можешь находиться в опасности. Ну и не забывай держаться подальше от своего бывшего.
— Хорошо, — кивнула я, вставая. — Я займу ту же комнату?
— Да, пожалуйста. Постельное белье в шкафу, там же полотенце.
Оставив мужчину, я прошла в гостевую комнату, такое ощущение, что за время моего отсутствия тут никого не было.
Открыв шкаф, потянула руку к стопке белья и застыла. На полке лежала моя кофта, видимо, собираясь впопыхах, я ее забыла. А Арсений нашел и решил оставить?
Маловероятно, скорее уж, домработница, которая приходит раз в неделю. Но то, что ее не выкинули, все равно странно.
Кстати, какие-то вещи мне не помешает привезти. Повалявшись минут двадцать, я вышла в гостиную. В квартире было тихо. Посуда в кухне оказалась вымыта, я прошла обратно в гостиную, не зная, чем занять себя.
Подойдя к комнате Арсения, хотела постучать, но увидела, что дверь приоткрыта. Заглянув, обнаружила мужчину спящим на кровати. Сейчас он был куда больше похож на мальчишку, привычная строгость и непроницаемость лица исчезли, черты стали мягче. Жаль, что такое и возможно только во сне.
Аккуратно прикрыв дверь, я вернулась в свою комнату. Ладно, подождем до вечера, мне тоже отдохнуть не помешает. Уснула я на удивление быстро, а проснулась, почувствовав на себе взгляд. Открыв резко глаза, вздрогнула. Карельский стоял у входа, разглядывая меня. Я села, потирая лицо.
— Который час? — спросила его.
— Около семи.
— Мне надо съездить домой, взять кое-какие вещи.
— Хорошо, давай съездим.
Когда мы запарковались возле дома, я вылезла и огляделась. Карельский вышел следом. Закрыв машину, спросил:
— Чего застыла?
— Хочу поговорить с кем-нибудь из гуляющих, может, кто видел, как приезжал Остапов.
— Полагаешь, он приехал сюда сам?
— Тащить тело было бы опасно, все-таки не самое позднее время.
— Тоже верно, — пожал он плечами. — Давай я пошлю кого-нибудь, пусть пообщается с народом.
— Я бы предпочла сама, — сказала резко. Арсений вздернул бровь.
— Точно, ты же мне не доверяешь, — сказал насмешливо. — Ну что ж, давай общаться сами.
— Ты можешь подождать в машине.
Естественно, он мои слова проигнорировал, пошел следом. В соседнем дворе обнаружилась гора детей на детской площадке и куча мамочек примерно моего возраста. Если честно, они вызвали у меня чувство легкой паники.
Карельский, стоящий позади, насмешливо шепнул на ухо:
— Куда делся твой энтузиазм?
Я, бросив на него взгляд, сердито нахмурилась и пошла вперед. Он следовал за мной.
— Не думаю, что они скажут что-то полезное, — заметил мне.
— Почему?
— Потому что когда они не заняты тем, чтобы следить за ребенком, то треплются друг с другом, ничего не видя и не слыша.
— Какие познания из жизни матерей.
Хотя рациональное зерно в его словах было.
— У Остапова есть машина, — продолжал Арсений, я остановилась, поворачиваясь к нему.
— Откуда ты знаешь?