— Но я не из вашего мира, — Петровна даже расстроилась от такой несправедливости.
— Ну я бы не стал так утверждать, — осторожно произнес судья. — Дом Алмуса, в котором вы прожили пусть и недолго, имеет сильный энергетический фон. Плюс направленное воздействие трех сильных магов. Прибавьте сюда свои активированные способности. С таким багажом возвращаться в свой прежний мир было бы… не слишком осмотрительно.
— Но почему? Вернусь и забуду.
— А сможете?
— Не знаю… — Петровна задумалась. — Наверное, смогу.
— Допустим. Но это еще полбеды. Вы нынешняя будете чужой для своего мира. Не хочу вас пугать, но велика вероятность, что мир попытается от вас избавиться, чтобы сохранить баланс. Если решите вернуться домой, я помогу вам это сделать, но скажу честно — мне бы не хотелось вас отпускать. Подумайте, я не буду торопить вас с решением.
Валентина тоже хотела что-то сказать, но в этот момент в коридоре послышался топот, и в гостиную, распахнув дверь, ворвался Алмус. Сделал несколько шагов… и робко остановился на пороге.
— Бабазина! — виновато улыбаясь, произнес он. Петровна, вскочив, бросилась ему навстречу, заключая в объятья и чувствуя, как тот, оттаивая, обнимает ее в ответ. — Бабазина, прости, — шмыгнув носом, произнес он, — я не смог за тебя заступиться.
— Выбрось из головы эту глупость, — усмехнулась она. — Я не обижаюсь.
— Ты же останешься? — отстраняясь, с надеждой произнес он. — Мне осталось доучиться полгода. Потом лицензию получу, найду работу и нам будет на что жить, правда!
— Глупый ребенок, — Петровна почувствовала, как на глаза набегают слезы, — учись давай, а там разберемся. Вот сделаю документы, огород разведем, овощи посадим… Ничего, с голоду не помрем.
— Кстати, о документах, — произнес судья, подходя к Петровне и протягивая ей свернутый в трубочку пергамент, — они готовы. Надеюсь, вас устроит местный вариант вашего имени?
Отпустив внука, Петровна развернула пергамент, все еще не веря в произошедшее.
— Зинаида, урожденная Петровна, — прочитала она. И добавила: — Дичь какая. Петровна — это отчество, а не фамилия… Но мне нравится, — она засмеялась и, поддавшись порыву, поднялась на цыпочки и чмокнула Карлуса в щеку. — Спасибо!
Щеки судьи заалели от смущения.
— Ну всё, братец, теперь тебе точно придется на ней жениться, — засмеялась Валентина.
— Да хоть сейчас, — ответил тот и, обратившись к Петровне, произнес: — Зинаида, вы будете моей женой?
Петровна, окончательно ошалев от такого поворота событий, захлопала глазами. Однако, не дав паузе затянуться, взяла себя в руки и, улыбнувшись, кокетливо произнесла:
— Я подумаю.
Часть 2.
Глава 1.Петровна и поход за кваском
1
Она и не думала, что оказаться запертой в подвале с припасами — это так ужасно. Когда бываешь здесь набегами, замкнутое пространство не действует на нервы. Стукнув кулаком по двери, Петровна сердито фыркнула и, поставив на пол теперь уже ненужный кувшин, принялась обдумывать пути спасения.
А ситуация и впрямь вышла дурацкая — сходила за кваском, называется. И на помощь никого не позвать — работники отпущены на выходные, герцог отбыл по делам в соседнее королевство, подруга Валентина, его сестра и по совместительству декан магической академии, — уехала на практику с студентами, среди которых оказался и Алмус, внук Петровны. Они и Петровну с собой звали, но та не согласилась, у нее и в городе дел невпроворот. Лучше бы уехала, не сидела бы сейчас перед захлопнувшейся дверью.
Одна радость — умереть от голода ей не грозило. Как и задохнуться. С вентиляций в подвале был полный порядок. Как это было устроено и откуда шел приток воздуха, Петровна не знала, но главное, что это работало. Тут даже бочка с дождевой водой имелась, причем поступала вода тоже откуда-то извне. Одним словом, магия.
Вот только непонятно, сколько придется здесь сидеть. Алмус, Карлус и Валентина вернутся нескоро, а прислуга, увидев утром, что дома никого нет, вряд ли примется готовить еду, а значит и в подвал за продуктами не пойдет.
Петровна вздохнула и озадаченно почесала затылок. Да, дела. В такую дурацкую ситуацию она еще не попадала.
Подвалы она не любила. В таком же подземном помещении, разве что пострашнее и без пищи, она оказалась год назад. Алмус, тогда еще наивный малолетний маг-недоучка, вырвал ее из привычной жизни и переместил в этот мир. За год многое изменилось, сама Петровна стала другой. Теперь у нее был свой маленький магазинчик с собственноручно сваренными магическими зельями. Этим вечером она как раз собиралась разлить по бутылкам очередной эликсир на радость покупателям. Сейчас что-то подсказывало ей, что сделать это не удастся. Ее интуиция, как и магический дар, с каждым днем становилась сильнее, так что Петровна привыкла ей доверять. Сейчас шестое чувство крайне мрачно реагировало на вынужденное подвальное заточение.
Подвал внезапно тряхнуло. Мигнули светильники, дробным звоном отозвались стоящие на полках кувшины.
Петровна бросилась к двери, однако дерганье ручки по прежнему ни к чему не привело. Засов по ту стороны двери был основательным, а крепкое дубовое полотно выдержало бы и удар тараном. Петровна подозревала, что не обошлось и без заклинаний — от воров, мышей и какой-нибудь нечисти.
Все, что ей оставалось — это сидеть и ждать, пока кто-нибудь появится и спасет. Но ждать, да еще и сидеть было не в характере Петровны. Поэтому она принялась обходить подвал по периметру, высматривая другую дверь. О запасном выходе она не слышала, но почему бы не поискать, раз уж с водой и воздухом вопрос решили?
Никакой двери она в результате не нашла. Зато обнаружила бочку с мочеными яблоками, которую потеряла полгода назад. Небольшая, но все же радость.
Она уже собиралась вытащить яблочко-другое, когда земля под ногами снова дрогнула. Да так, что Петровна повалилась наземь. В углу с грохотом упало что-то тяжелое, из-под двери взметнулось облако пыли… и она приоткрылась, словно с той стороны отодвинули засов.
Поднявшись, Петровна бросилась к двери, распахнула… и тут же попыталась ее крыть, отплевываясь от попавшего в лицо песка. Но не тут-то было.
Ветер дунул с такой силой, что Петровна чудом удержалась на ногах, ступни поехали по полу, словно гигантская невидимая рука отпихивала ее назад… «Ах, ты так!» — рассердилась Петровна, наваливаясь на дверь что есть мочи… И победила, лязгнув затвором с внутренней стороны. И только когда наступила тишина, задумалась — а что это вообще такое было? Как на подвальной лестнице может разыграться буря?
Петровна поворошила ногой кучку нанесенного ветром песка, присев, пропустила его сквозь пальцы и подумала о том, что по ту сторону двери было как-то уж слишком светло. Освещение на лестнице намного слабее.
Петровна приложилась ухом к двери — по ту сторону выл и свистел ветер. А должна была царить тишина.
«Что это? Где я?!» — с ужасом подумала Петровна.
И тут раздался скрежет когтей. Раз, другой, третий…
Не зная, что делать, Петровна застыла на месте. «Да что же это такое?!»
Скрежет оборвался… и вскоре возобновился с новой силой, словно кто-то из последних сил пытался проделать в двери дыру.
Сердце Петровны затрепыхалось, словно испуганный воробей..
Спустя какое-то время звуки стали слабеть, словно таинственный некто умирал, теряя последние силы…
Этого Петровна вынести уже не смогла. Отодвинув засов, готовая в любой момент его задвинуть, она осторожно приоткрыла дверь, прищурясь, чтобы уберечь глаза от песка.
Ветер попытался вырвать дверь силой, но Петровна была начеку. А затем что-то большое, меховое и светлое попыталось заползти внутрь, но рухнуло на пороге. Мохнатая голова с темными кисточками на ушах, крупные мохнатые лапы…
Бросив дверь, Петровна вцепилась в меховую тушку и потащила вовнутрь. Ветер сбивал с ног, песок набивался в глаза, стихия безумствовала. Упираясь изо всех сих, Петровна затаскивала тяжеленную зверюгу в подвал. А когда ей это удалось, снова налегла на дверь. В этот раз закрыть ее было сложнее, но она справилась.
И только потом, оглянувшись на труды своих рук, она поняла, что совершила странный и, вероятно, очень безрассудный поступок. Существо, которое она затащила в подвал, было размером с теленка и выглядело скорее мертвым, чем живым. Тощее, покрытое грязно-белым мехом, оно больше всего походило… на гигантскую кошку. Но только не на домашнюю, а на дикую. От нее веяло опасностью: когти, похожие на маленькие кинжалы, вызывали трепет; длинный хвост в рыже-черную полоску наводил на мысль о жалящих насекомых, чей окрас предупреждал — не лезь.
И все-таки Петровна не жалела о сделанном. Присев, она погладила лобастую голову. От зверя исходило еле ощутимое тепло. «Держись, милая, держись». Уверенность в том, что это «она», а не «он» пришла сразу, стоило только дотронуться мягкой шерсти. «Держись, милая, я принесу тебе воды».
Покинув гостью, Петровна отправилась к бочке. Вскоре зверюга уже жадно пила, сунув голову в ведро. После чего, тяжело дыша, снова опустилась на пол и закрыла глаза. «Поспи, милая, поспи», — вновь принялась наглаживать ее Петровна.
Занятие это оказалось таким расслабляющим, что вскоре и у нее самой глаза начали закрываться. И тут Петровна совершила еще один странный поступок — она улеглась рядом и, привалившись к теплому боку «кошки», заснула. На самой границе сна и яви в сознании мелькнула мысль — надо придумать имя.
2
Проснулась Петровна от хруста. В дальнем углу подвала кто-то с аппетитом что-то жевал.
— Маруська, это ты там хрустишь? — имя появилось само собой.
В углу воцарилась тишина. Затем, неслышно ступая мохнатыми лапами, в поле зрения показалась недавняя знакомая. «Это ты ко мне обратилась?» — читалось у нее на морде. Убедившись, что к ней, зверюга развернулась и вновь исчезла вдали. Затем вернулась, и перед Петровной брякнулась на землю здоровенная полуобглоданная кость, еще недавно бывшая говяжьим бедром. Вяленое мясо хранилось на крюках в самом дальнем углу подвала. Магическую защиту в виде консервирующих и охранных заклинаний зверюшка обошла без труда.
Протянув лапу, Маруська катнула обглодыш Петровне — «вот, я и тебе оставила».
— Спасибо, не надо, можешь доедать, — «щедрый дар» вызвал у Петровны улыбку.
Маруська отказываться не стала, подкатила кость к себе и, прежде чем снова взять ее в зубы… растянула зубастую пасть в улыбке, хитро сверкнув ярко-фиолетовыми глазами.
Петровна только головой покачала — какая хитрюга. То, что «кошка» действительно улыбнулась, не было никаких сомнений. Задрав полосатый хвост, с костью в зубах, Маруська удалилась.
Слушая аппетитное хрумканье, Петровна вскоре и сама почувствовала голод. Отрезав мяса от нетронутого куска, она присоединилась к трапезе. Моченые яблочки тоже пришлись впору, даже “кошка” не отказалась.
Перекусив, Маруська тщательно умылась, а потом, словно к чему-то прислушавшись, удовлетворенная результатом, направилась к двери. Поскребла лапой по древесине и, повернув голову, многозначительно посмотрела на Петровну.
Получить новую порцию песка в лицо не хотелось, но Петровна все-таки решилась выглянуть — вопрос, откуда взялся этот самый песок (да и «кошка» тоже), до сих пор оставался открытым.
Отодвинув засов, Петровна ожидала очередного порыва ветра, но его не последовало. Приоткрыв дверь в начале на чуть-чуть, а потом и нараспашку, она замерла от представшего взгляду зрелища — перед ней до самого горизонта простиралась пустыня. Ветер стих, и грязновато-желтые барханы волнами уходили вдаль. Песок, небо, палящее солнце — и больше ничего.
«Приехали, — подумала Петровна. — И что теперь делать?»
Пока она предавалась размышлениям, Маруська вышла из подвала и, отойдя на несколько метров, принялась рыть яму. Песок так и летел из-под ее мощных лап. Затем, критически оценив результат и сочтя его подходящим, она присела над ямкой… чтобы через недолгое время с таким же энтузиазмом ее закопать. После чего с чувством выполненного долга, вернулась к Петровне, мазнув мохнатым хвостом по ногам. «Хороший у тебя лоток, — закрывая дверь, подумала Петровна, — просторный. И убирать не надо”.
Кошек у Петровны никогда не было. В детстве родители не разрешали завести, а во взрослом возрасте стало не до того. И теперь мохнатая животина вызывала у нее странное чувство. Словно исполнилось давно забытое желание, которое за давностью лет не утратило своей силы, а даже наоборот, настоялось и окрепло. А то, что нынешняя “кошечка” несколько великовата, это даже и к лучшему — хорошей кошки должно быть много. К тому же, с Маруськой гораздо уютней “куковать” в подвале. А кроме как “куковать” Петровне ничего и не оставалось — в глубине души теплилась надежда, что кто-нибудь все-таки ее найдет. Вдруг в доме имеется какой-нибудь маячок, оповещающий хозяев о потере части строения, и к ней уже спешат на помощь добросердечный герцог или подруга Валентина. Они ее не бросят, Петровна была в этом уверена. Поэтому решила ждать и надеяться на лучшее, не покидая своего пристанища.
Первым делом она перечитала запасы — и осталась довольна — пару недель вполне можно продержаться. За это время дома её наверняка хватятся. И найдут — в этих способностях своих друзей Петровна не сомневалась, а если сами не смогут, найдут кого попросить. А значит можно расслабиться и наслаждаться вынужденный отдыхом. Беспокоило ее только отсутствие туалета. Впрочем, недолго — взяв пример с Маруськи, Петровна тоже решила внести свой вклад в удобрение пустыни. Пустыня не возражала, а в дальнем углу подвала как раз нашлась удобная маленькая лопатка.
3
Дни потянулись неспешно, похожие один на другой: Петровна просыпалась, ела, спала, прогуливалась по пустыне, а вечером они с Маруськой встречали закат, сидя на пороге, наблюдая как большое красное солнце медленно исчезает за дальними барханами. Когда оно полностью скрывалось из виду, Петровна закрывала дверь и ложилась спать на мохнатой шкуре неизвестного происхождения, найденной все в том же подвале (невероятно, сколько полезных вещей можно найти у запасливых людей). Маруська укладывалась рядом, грея Петровну теплым боком.
Чтобы не потерять счет времени, перед тем как лечь спать, Петровна отмечала прошедший день процарапанной на стене полоской. Когда полосок накопилось больше десяти, Петровну стали одолевать сомнения в правильности принятого решения. Однако еда и вода все еще оставались, а идея идти куда-то по-прежнему не грела. Нет, можно было, конечно, пройтись, если недалеко и недолго. Но топать непонятно куда по раскаленной пустыне — занятие так себе.
То и дело на Петровну нападало уныние. Пламенеющий закат уже не казался восхитительным, а вездесущий песок, хрустящий на зубах, начал раздражать. Глядя на бесконечные грязновато-желтые холмы, она вспоминала свою жизнь до начала всех этих безумных приключений. Вспоминала свой огородик с огуречными грядками, помидорную теплицу и крохотную избушку, в которой воняло мышами, рынок у супермаркета, где продавала овощи. И внезапное попадание в чужой мир, который за прошедший год стал ей почти родным. А уж как она сама изменилась — это и вовсе невероятно. Кто бы мог подумать, что в семьдесят пять лет возможно развить в себе магические способности и научиться варить зелья. В прошлой жизни для Петровны все растения, которые не приносили съедобные плоды, именовались одним словом — “трава”. Сейчас она с закрытыми глазами могла отличить болотник крапчатый от болотника вислоухого, видов сонной травы знала не не меньше пятидесяти, а уж сколько всего сварила — не сосчитать.
Коньком Петровны стали зелья долголетия и молодости, а эликсир красоты и вовсе получался отменный — градоначальник для жены заказывал. Сама Петровна предпочитала зелье бодрости — молодость и красота прилагались к нему в качестве дополнения. Петровна не стремилась никого очаровывать, ей просто хотелось побольше сил, все-таки возраст — не шутка. А потом в один прекрасный момент она обнаружила себя помолодевшей и посвежевшей лет эдак на двадцать. И даже предложение герцога о замужестве перестало казаться безумным. Впрочем, его Петровна так и не приняла, сама до конца не зная почему — Карлус ей нравился, из всех знакомых мужчин только с ним она рискнула бы составить пару. Видимо, опыт двух предыдущих замужеств в родном мире все-таки перевесил. Теперь Петровна все больше склонялась к мысли, что шанса ответить герцогу согласием может и не представиться.