Разлеживаться было некогда. Рига сразу вскочила и начала прихорашиваться перед зеркалом, насколько это было возможно в ее положении.
— Странно, никогда не замечал за тобой такого рвения наводить красоту! — усмехнулся Линдон, разглядывая девушку, нервно причесывающую волосы.
— И где бы ты это мог делать? — уточнила она, держа шпильки во рту. — Мы с тобой вместе не жили. В общественных местах я этим не занимаюсь.
— Я просто рискнул предположить! — уголки губ лукаво поднялись выше.
— Предположил он! — фыркнула в ответ она. — Да, я не трачу лишнее время на уход за собой. Но на прием к королеве все-таки нужно являться в достойном виде! Тебе-то что, пригладил волосы пятерней и готов!
— А вот тут ты ошибаешься, — покачал головой мужчина. — Я уделяю достаточно время своей внешности, чтобы в любом случае выглядеть достойно! Но не сегодня.
С этими словами он пожал плечами, поправляя серый сюртук, которого на нем раньше точно не было.
— А ты где это взял? — она пальчиком показала на незнакомую одежду.
— Мой пространственный карман всегда со мной!
— А ты меня научишь такой создавать? — с придыханием спросила девушка, мысленно представляя, какие перспективы это чудо несет с собой.
— Видишь ли, — терр Раух задумчиво поднял глаза к потолку, — эта магия — наш семейный секрет. И я смогу тебе его передать лишь тогда, когда ты поменяешь свою фамилию на имя моего рода!
— Тогда со свадьбой придется поторопиться! — деловито заявила Рига, привязывая к косе серый бантик в цвет камзола Линдона.
— А у тебя это откуда? — мужчина растерянно хлопнул глазам, разглядывая непритязательную ленточку, точно повторявшую цвет его одежды.
— Места надо знать и пасаульский язык! — гордо выгнув бровку, она перекинула косу за спину. — Идем?
Ему оставалось лишь кивнуть, а затем сдержать в себе смех, когда он заметил, что один из подхватов, которыми были собраны шторы в комнате, исчез. А второй очень напоминал то, что сейчас находилось в девичьих волосах. Про себя же он отметил, что Рига не так безнадежна в отношении моды и нарядов, как это может показаться на первый взгляд.
Они дружно вышли из комнаты. Дежуривший у дверей страж предложил жестом следовать за ним. И все трое пошли по длинному коридору.
Когда подходили к высоким дверям, их встретила непривычного вида арка. Девушка уже было собралась обойти ее, но стражник покачал головой:
— Всем гостям положено пройти здесь! Это проверка на скрытое оружие и злые помыслы.
Первым прошел Линдон. Ничто не изменилось в артефакте, когда он его преодолевал. Как светился ровным желтым светом, так и продолжал светиться. Когда же прошла Рига, замигал один из кристаллов, выдавая вспышки ярко зеленого цвета. Стражник тут же поспешил и преградил девушке дорогу:
— У вас нет злых помыслов, но есть опасное оружие. Прошу его сдать!
Рига сначала растерянно оглянулась, словно ища ответа у кого-то. На выручку ей поспешил Линдон:
— На нее одели браслет с клятвой. Она при всем желании его снять не сможет. Мы об этом сообщали по прибытию.
Стражник подошел к арке, нажал пару кристаллов и о чем-то негромко спросил. Арка ему ответила шипением, сквозь которое угадывался человеческий голос. Внимательно выслушав, что ему говорят, стражник кивнул:
— Да, проходите! — и жестом показал на высокую дверь. Рига подхватила герцога под руку, и они одновременно шагнули в огромный зал, освещенный мягким светом десятка золотых люстр.
У стены под углом к входу стоял массивный трон, на котором восседала величественная женщина с белокурыми волосами, уложенными в сложную прическу. В ней переливались на свету звезды из драгоценных камней. Точно такая же звезда, но размером побольше, сияла на левой стороне груди. В Ригиной памяти всплыли знания еще со школы. Они изучали, что это символ королевской власти далекого государства. Государства, которым сегодня правила женщина. А в родном Рубен Элле такая мысль казалась крамольной.
Молодые люди подошли к трону и склонились в полоне перед королевой.
— Я рада приветствовать на своей земле подданных Рубен Элла. Мне доводилось там бывать, и я искренне люблю этот лесной край! — поприветствовала их правительница.
Рига с Линдоном распрямились и уже хотели ответить встречной любезностью, как неожиданно из неприметной двери к ним метнулась черноволосая женщина, которая выглядела моложе королевы. Линдон быстро принял боевую стойку, готовясь, если что, защищать Ригу. Только дальнейшие действия и слова женщины привели его в ступор. Она протянула руки к девушке и сказала:
— Доченька, я так долго тебя ждала! Иди скорее в материнские объятия!
Рига застыла на полуслове. Она растерянно смотрела на женщину, которая утверждала, что является ее матерью. А королева лишь досадливо поморщилась:
— Простите! Она давно сошла с ума. Кто сюда пустил Лайму?
— Никто меня не пускал! — женщина приняла горделивую позу. — Я сама пришла! И это моя дочь!
Королева тяжело поднялась с трона, обняла женщину за плечи и негромко начала говорить:
— Лайма, душечка! Позволь, я это проверю. И когда все подтвердится, дам тебе знать!
— Ами, ты опять меня обманешь! — тяжело вздохнула возмутительница спокойствия, но позволила себя увести.
— К нам редко попадают гости из ваших краев. Но Лайма как будто это чувствует и всегда пробирается в зал, как бы мы ее не удерживали. И я ее не обманываю. Просто это действительно посторонние для нее люди.
Рига же застыла, не веря в происходящее. А вдруг это и есть ее родная мать?
Королева же продолжила дальше:
— Сейчас ее уведут в карцер, она там посидит пару дней в наказание за непослушание. Потом станет вновь послушной до тех пор, пока к нам из Рубен Элла не прибудут очередные гости.
Линдон выслушал речь ее величества молча. А вот Регина возмутилась:
— Простите, ваше величество, но это несправедливо! Она же ничего не совершила, что привело бы к непоправимым последствиям! Почему сразу в карцер?
— Хотите сказать, что вас не оскорбил то факт, что какая-то дворцовая прислуга заявила, что вы ее дочь? — королева удивленно выгнула бровь и слегка наклонила голову набок. При этом ее вид не потерял ни грамма красоты и величия.
— А почему он должен был меня оскорбить? — девушка ответила ей таким же поворотом головы. — Если вы говорите, что женщина больна? Разве можно обижаться на человека, который не ведает, что творит?
— Хм, — выдохнула королева, — мудрые слова юной девочки!
Рига хотела возмутиться, что она давно не юная, но потом прикусила сама себе язык. Кому и что она этим докажет?
— А вы что скажете, молодой человек? Кстати, вы еще мне не представились, — эти слова уже были адресованы Линдону.
— Линдон терр Раух, к вашим услугам, ваше величество! — мужчина почтительно поклонился.
Лицо королевы неожиданно застыло и превратилось в маску. Регина даже испугалась, не принесет ли это имя им проблем. Даже на ее браслет не было такой яркой реакции. Хотя про него разговор пока еще не было.
— И кем вам доводится Кирхард терр Раух? — вопрос был задан с непонятной интонацией в голосе. Линдон растерянно посмотрел на Ригу, ища у нее помощи в разрешении ситуации. Но девушка сама ничего не понимала и поэтому пожала плечами. Мужчина ответил, не сводя с королевы глаз:
— Он мой дед.
— Саакум виен! — неожиданно произнесла странную фразу королева. Рига начала гадать, что бы это значило. А вот ее спутник не растерялся и ответил на этом же странном наречии:
— Кингс калпо савиениибаи!
Женщина резко встала с трона и подошла вплотную к терр Рауху, положила руки ему на плечи и заглянула в глаза. Ростом она была практически с него, поэтому это получилось естественно.
— Как он там? — просила она шепотом.
— Очень по вам тоскует…
— Это получается… — слова непроизвольно вылетели из уст Риги, и она испуганно прикрыла рот рукой.
— Корни не ошибся, это действительно мой внук! — усмехнулась королева, а затем от души обняла Линдона. Он сначала осторожно приобнял женщину, боясь то ли повредить, то ли оскорбить, но почувствовав влагу на своей шее, куда Амалия уткнулась носом, крепко обнял ее в ответ.
Сколько продолжались эти объятия, не знает никто. Рига растроганно смотрела на них, а они уж подавно не замечали времени. Только девушка все же первой пришла в себя и осторожно спросила:
— А Корни это кто?
— А ты не подумала, почему вас так легко допустили в королевские покои? Тем более в браслете с меткой, — вопросом на вопрос ответила королева. — Это мой начальник охраны. Он сразу заподозрил наше с Лином родство. А вот кто ты, милая девушка? От вас идет аромат пары, но близости между вами еще не было.
От этих слов Регина тут же покрылась румянцем, но все же нашла в себе смелость и посмотрела на бабушку Линдона:
— Регина ти Роуд, ваше величество!
— Ти Роуд? — королева искренне удивилась, а затем крикнула:
— Лама, представляешь, в этот раз ты была права!
Из-за прикрытого шторкой прохода появилась женщина, которую якобы увели в карцер:
— Ами, что ты имеешь в виду?
— Что сюда прибыл не только мой внук, но и твоя дочь! И понюхай, как они замечательно пахнут!
— Ты серьезно?
— Мама? — женщины одновременно задали вопрос.
— Более чем! — кивнула королева. — Думаю, вам будет, о чем поговорить, а я пока пообщаюсь с внуком.
С этими словами она взяла Линдона за руку и потянула за собой. А Лама неверяще посмотрела на молодую гостью:
— О, Шерд! Вот уж не думала, что в твоем лице встречусь со своим прошлым! А откуда ты про меня знаешь? Он рассказал?
— Недавно, — кивнула девушка. — Но я не поняла, что это было за представление полчаса назад?
— О, это просто тест на лояльность к Пасаулии и человеческие качества. Мы с Ами так всех иностранцев проверяем. Далеко не все проходят достойно эту проверку на человечность.
Лама, Ами… Такое панибратское отношение с ее величеством навело Ригу на невеселые мысли. Она подумала, как обратиться к стоящей напротив женщине, но мамой ее назвать пока язык не поворачивался.
— А вы с ее величеством? — начала задавать она вопрос. Но та ее перебила, поняв, что ее так волнует:
— Нет, мы не родственницы, а просто подруги! — смех ее был звонким, словно это была не пятидесятилетняя матрона, а юная девочка. — И тоже чувствую, что вы пахнете парой!
— Странно, в Рубен Элле я одна ощущала запахи и была на хорошем счету в королевской разведке. А тут вы все это делаете с легкостью! — покачала головой Регина.
— А здесь эта привилегия всех женщин! И я рада, что мой дар перешел к тебе. Значит, мы не так далеки, как может показаться на первый взгляд.
У Регины было множество вопросов к стоящей перед ней женщине, например, почему она оставила ее в младенчестве на попечении Риммы, которая ее откровенно недолюбливала. Только озвучить их все она пока не рискнула.
Только Лайма не зря долгие годы была подругой ее величества. Как известно, в придворных ценится умение предугадывать желания окружающих. Понятно, что перед родной дочерью ей нужно было попытаться объясниться. Старшая женщина уже была благодарна за то, что та с ходу не устроила истерику и даже вполне спокойно с ней разговаривает.
— Я думаю, ты многое хотела бы у меня спросить. Пойдем ко мне. За чашкой чая мне будет уютнее отвечать на твои вопросы, а тебе спрашивать, — женщина взмахом руки пригласила девушку следовать за ней.
До будуара королевской подруги они шли молча. Обе не решились нарушить молчание. Все-таки сказывалась нервозность. Мать долгие годы прятала вину за то, что оставила дочь, на дне своей души. И сейчас ей было непросто вытащить ее на свет. Рига же просто не понимала своих чувств к этой практически чужой женщине, которая двадцать пять лет назад дала ей жизнь. И кто в этой ситуации был Регине ближе, Лайма или Римма, которая ее недолюбливала, но воспитывала, учила и ухаживала как могла, сказать сложно.
Под словом «будуар» девушка всегда понимала напичканное мебелью и дурацкими драпировками пространство. Именно так выглядели личные покои придворных дам при дворе Кирхарда III. Покои Лаймы, напротив, оказались полупустыми, светлыми, наполненными свежим воздухом.
— Присаживайся! — хозяйка махнула рукой в сторону легких кресел у такого же изящного столика. — Сейчас прикажу подать чай.
Когда женщины устроились друг напротив друга, старшая поморщилась, словно съела что-то кислое и коротко бросила:
— Спрашивай!
Регина, естественно, заметила эту недовольную гримасу, поэтому сказала:
— Если вам так неприятно, можете не рассказывать!
— Да, мне неприятно, — согласилась она, — но я это должна вытащить хотя бы для того, чтобы облегчить свою душу.
— Тогда, может, без вопросов? — предложила девушка. — Просто расскажите мне все с самого начала.
— Хорошо, — согласилась Лайма. — Тогда слушай. Главное отличие Пасауле от других стран нашего мира в том, что у нас правят женщины. И девочкам с рождения внушают, что они хозяева жизни, вернее, хозяйки. Самцы нужны нам лишь для размножения. Тысячи лет это было и остается непреложным законом. Мы строго охраняем свой суверенитет, не пуская сюда чужаков. Любая из нас отлично владеет оружием и умеет подчиняться армейским законам. Тебя никогда не тянуло воевать?
Рига чуть не рассмеялась от вопроса матери, но решила, что это может ее обидеть. Поэтому просто ответила:
— Я прослужила целых семь лет. Дошла до чина лейтенанта королевской разведки. Имею несколько орденов. Меня ценит сам Кирхард III.
— Да, похоже, моя кровь оказалась не водицей, — кивнула женщина и продолжила рассказ. — Примерно лет пятьдесят назад королева Лиурия, мать Амалии, решила, что пора выходить из тени и налаживать контакты с внешним миром. Тогда бабушка твоего суженого и оказалась замужем за вашим королем. Ей повезло, она искренне полюбила своего супруга, а он ответил ей взаимностью. Плодом той любви, как ты знаешь, стал их сын Ринальд. И тогда манимые мечтой юные пасаулянки ринулись в этот мир за мужчинами, которые так же, как Кирхард могли стать надежной стеной, за которой можно спрятаться, за мужчинами, которые могли решать проблемы в жизни, а не создавать их. Тебе, выросшей в мужском мире, этого не понять. А я оказалась одной из этих дурочек. Официального разрешения на выход за территорию страны никто не давал, но появилась куча небольших туристических лавочек, которые за умеренную плату перекидывали девушек через горный хребет. Кому-то из них повезло, они быстро разочаровались и вернулись обратно.
Регине даже стало немного обидно, что ее горячо любимый Рубен Элл назвали ошибкой. А также она поняла, что связь с ее отцом и ее, собственно говоря, рождение Лайма считает ошибкой. Только девушке очень хотелось узнать, что там было дальше, поэтому она промолчала.
Лайма тем временем продолжала:
— Амалия вернулась сюда не по собственной воле. Она нашла свое место в вашей стране, став ректором академии. Прожила там больше двадцати лет. Но произошло покушение на них с сыном. Сын погиб у нее на глазах, а наша земля не перенесла ее страданий и вернула ее домой. Принудительно. Пасауле так может. У меня же было все по-другому. Прости, но твой отец оказался не тем мужчиной, с кем я была готова провести всю жизнь. Он даже не смог облегчить мои родовые муки. Здесь мужчины берут часть боли на себя. Потому я посчитала тебя достойной платой за то время, что он потратил на меня, и ушла домой.
После этих слов сердце Риги буквально закаменело. Она никак не могла себя представить разменной монетой. И не так она представляла встречу с родной матерью. С другой стороны, даже порадовалась, что никакие чувства к этой женщине не проснулись в ее сердце, кроме любопытства.
— Знаешь, я, оказывается, рада, что мы встретились. Я иногда представляла, какой ты выросла. И рада, что получилась такая разумная и красивая девушка, — женщина отвернулась к окну и обхватила себя руками, словно замерзла. Ее дочь поняла, что эти признания даются ей непросто. И в душе колыхнулось нечто, похожее на сострадание, но тут же исчезло. Ригу в свое время никто не пожалел. Лайме же повернулась обратно и заглянула в глаза дочери: