– Но всё равно не скажешь, что дура или там блат большой… – задумался Николай, – вот сука, это да! Редкая тварь! На деньги людей кидала, кредиты в банках подвешивала многомиллионные. Только что не убивала, хотя… сама точно нет, а трупы на её совести могут быть.
– Отрицательная селекция во власти, – говорю с умным видом, вспоминая слова дядьки.
– Она самая, Саш, она самая.
* * *
– Переезжать буду, – неловко облокотившись о стену, сообщаю Зинаиде Павловне, вышедшей из душа возле процедурной.
– Н-да? – Остро глянула сида, вытирая полотенцем влажную голову, давно пора.
Глядя на мою обескураженную физиономию, врачиха засмеялась:
– Думал, отговаривать стану или гневаться соизволю? Ох, Сашка… какой ты ещё ребёнок! Вроде бы мозги есть, и знаний неплохой такой набор. Сказала бы даже, очень неплохой, я в твои годы нааамного меньше знала и умела. А вот опыта жизненного у тебя и нетути, домашний ты мальчик, несмотря на хороший стрежень.
– Это да, – с плеч будто скинули тяжёлый рюкзак после многочасового перехода, – в пионерлагере всего раз побывал.
– Оно и видно, – вытерев небрежно копну золотых волос, сида кинула влажное полотенце в кучу, – Гильдия твоя… глупость, как по мне, но… я это я, так что не обращай внимания. По медицине ты всё что надо взял, а становится настоящим медиком душа не лежит. Угадала?
– Почти слово в слово, – чувствую себя неловко и одновременно легко, будто вскрыл созревший фурункул.
– Видишь… и всё на жизненном опыте, без всякой мистики! Ничего, Бобров, научишься! График-то хоть покажи, – отсмеявшись, сказала Зинпална, – в какие дни ты будешь в Госпитале и вообще – на сколько я могу на тебя рассчитывать.
– Графика нет, но согласуем, – приноравливаюсь к быстрому шагу длинноногой и отнюдь не мелкой сиды, спешащей к кабинету, – предварительно два дня в Госпитале на учёбу и дежурство…
– Учиться всё-таки хочешь? – Перебила она меня, открывая дверь приёмной, – Зиночка, ну твою же мать! Можно в другом месте обжиматься!? Погоди пока в коридоре, Бобров!
Устроив небольшой разнос блядовитой секретарше, сида позвала меня. Проскользнув через приёмную в кабинет, кошусь на Зиночку… ну ни капли ни смущена! Обфыркав меня, девица уселась разбирать бумаги.
– Так чему учиться-то хочешь? – Проложила разговор главврач, – чаю будешь?
– Ну…
– Секретаршу стесняешься? Забей! Зина, два чая с полным набором!
– Диагностике прежде всего, – отвечаю, грызя вкуснейшее печенье. Муки (даже нашей, местной) в нём ни грамма, сплошь что-то вроде мёда и кокосовых стружек.
– Зрение проклюнулось? – Вяло отреагировала сида, – давно пора. Ладно, диагностике подучу, что ещё?
Рассказываю о своих планах, и женщина хмыкает.
– Неплохо. Я рассчитывала на худшие условия. Два дня в неделю, да день на техосмотр… живём! С чего такая щедрость?
– Я социальная личность, да и… хм, вид, похоже, тоже социальный.
– В стаю меня включил? – Сида смеётся, и мне становится неловко… в который раз уже за сегодня, – В семью? Спасибо! Правда, я очень это ценю.
Крепкие объятия, носом утыкаюсь в два упругих полушария и вспоминаю, что она женщина… и одна из красивейших на Острове! Пришлось даже слегка довернуть ногу… а то вышло бы совсем неудобно.
Глава 9
– Фигура моя стремится к совершенству… геометрическому, – печально произношу, стоя перед старым облупленным зеркалом. Стекло у нас научились лить, а вот с качеством беда. Аптечные пузырьки да бутылки, ещё туда-сюда, а вот зеркала пока стрёмные получаются, – шарообразность всё ближе и ближе… мдя…
Фыркнув, накидываю гавайскую рубашку-разлетайку, выменянную у паучих за немалые деньги. Раскрасить её стоило отдельных, немалых усилий, но… красотень же!
– Ничего-то они в моде не понимают… глазкам больно, галлюциногенные рисунки… красотень и крутотень!
Ещё раз оттянув складку жира на боку через ткань, иду в столовую при Школе. Раньше всё больше в госпитальной ел, ну или иногда в заводскую заходил – где ближе. А сейчас всё, Завод окончательно переехал за речку, а здание гильдии, где сейчас живу, стоит неподалёку от Школы.
Готовят в общественных столовых с большим таким запасом – ресурсов-то до хренинушки! И к нахлебникам относятся вполне лояльно – еда, не считая вовсе уж редких деликатесов, считается чем-то вроде… стакана воды примерно. Что-то такое, за что не попросят заплатить.
Ем я много, да… видовая особенность, чтоб её. Не знаю ни одного мускулистого енота, все такие… колобки, я ещё относительно поджарый.
Утешает только, что сало не мешает двигаться и смотрится вполне естественно. Никаких там отвисших сисек и тому подобной хрени. Мы вроде толстых котов в человеческом обличии. Смотришь, вроде толстый, пора худеть… но до чего естественно смотрится, сволочь! Затискал бы!
Пройдя через ворота Школы, отмахиваюсь от привычных – Здрасте, дядь Саш, – детворы. Подростки лет от четырнадцати и старше, так уж сложилось, считаются у нас взрослыми.
В большинстве своём они либо разбрелись по хуторам и посёлкам с родителями, обживая дивный новый мир… а иногда и разбившись на парочки, молодых семей у нас ого-го!
Самое интересное, что получив взрослые права, молодняк не кинулся в загул, как ожидали пессимисты. Блядства и пьянства среди них поменьше, чем среди помолодевших пенсионеров, как ни удивительно. То ли изменение на них больше подействовало, то ли правы были те, кто говорил на Земле об искусственно затянутом детстве и соответствующих проблемах психологического характера.
Меньшая часть подростков, решившая продолжить учёбу, скорее студенты, занимающиеся по выбранной программе. Наибольшей популярностью пользуются химия и биология, ну и ряд новых направлений прикладного характера – геологический факультатив, картографический, прикладной механики.
Для мелюзги от восьми до тринадцати я и правда дядя Саша… Ребята постарше – из тех, что почти взрослые (двенадцать-тринадцать лет, не шутка!) солидно подходят, здороваясь за руку, отчего расстояние от ворот Школы до символических ворот столовой преодолевал минут пять.
Архитектура типичная для наших мест… гм, как звучит, а? Типичная! Но как бы то ни было, столовые все на один манер – каменный навес с колоннами, открытый всем ветрам. Только что проёмы затянуты паутиной от насекомых и мелкой живности, да два входа-тамбура увешаны артефактами моей работы на тот же случай.
– Бобров! – Директор приветственно махнул рукой, привстав из-за стола, где обедает вместе с педагогическим коллективом. Делаю отмашку – дескать, понял – подойду, и взяв деревянный поднос, спешу к раздаточной.
Одна из немногих привилегий педагогического состава – отдельное место для еды. Те же столы, та же сервировка и еда, просто отдельно.
– Сашенька, – приветственно машет драконида Эля, – пришёл, золотце?
Эля начинает ворковать, пытаясь наложить всего и побольше, рассказывая о блюдах дня и пытаясь ущипнуть меня за щёку четырёхпалой рукой, перегибаясь через стойку. Сексуальной подоплёки здесь нет, Эльвира Виленовна старая приятельница моей бабушки, знает меня с детства, вот и… Хоть и помолодела, а по-прежнему всплывают старушечьи привычки такого рода – этакая всеобщая бабушка, готовая безапелляционно судить о том, в чём гарантированно не разбирается, и утирать носы всем подряд. Тот случай, когда не знаешь – злиться больше или умиляться.
– Мяско возьми, тарпанов по утру заполевали охотнички на том берегу, – Эля (хорошо хоть, с недавних пор перестал звать её бабушка Эля) бесцеремонно положила на тарелку здоровенный стейк, – и салатика, салатика… фруктового тоже положи. Йогурт будешь?
– Конечно!
Поднос выглядит так, будто несу на шахтёрскую бригаду, но удивлёнными или насмешливыми взглядами меня не провожают. Изменённые почти все едят много больше людей… ещё за добавкой наверняка схожу. Печеньки там, сладкое…
– Присаживайся, – Мария Петровна, освободила место на столе, – мм… йогурт! Хорошо всё-таки, что были в товариществе энтузиасты, занимавшиеся козами. С хлебом вопрос хоть как-то решили, а вот без молочки совсем беда была бы!
– Возьму быка за рога, – сходу начал директор, отставив стакан с соком, – да вы ешьте, ешьте… ничего срочного, право слово. Просто вечно забываю, вот и решил озвучить, пока мысль не убежала.
Забавный момент – как-то так сложилось, что разделение на «Ты» и на «Вы» происходит сугубо от официальности разговора. Директор говорит от лица Школы и по деловому вопросу – на «Вы», а нэкомата как частное лицо, то есть на «Ты». Складывается потихонечку собственный этикет…
– Угум, – режу стейк и отправляю кусочек в рот, – божественно!
– Сам поварих подбирал! – С немалой гордостью отозвался Пётр Иванович.
– Как же, помню… конкурс такой был, что ой! Не хуже, чем в Госпитале.
– Лучше! – Засмеялась снисходительно Евгения Алексеевна, – понятно, что Госпиталь вам родной, но у нас лучше готовят! Вы к столовой приставили тех, кто под рукой был, а у нас конкурс по всем правилам провели.
– Так что? – Утолив первый голод, поворачиваю голову к директору.
– По специальности хочу вас поэксплуатировать, – слегка улыбнулся мужчина, – нет-нет! С защитой Школы всё в порядке! Как вы смотрите на факультативы по артефакторике?
– Гм… – Задумываюсь всерьёз. Конкуренции не боюсь, к артефакторике талант нужен, при отсутствии дара никакие занятия не помогут, пробовали.
Мотивация директора ясна – дети получат примерное представление о том, что такое артефакты, и перспективы их развития. Нужное дело, как ни крути – хотя бы пользователи из Школы будут выходить грамотные, а то до сих пор казусы случаются. Мне тоже полезно – реклама себя любимого. Но время, хотя…
– А знаете, можно! – Директор перевёл дух, переглянувшись торжествующе с завучем, – среди моих учеников есть толковые ребята и девчонки, текучку на них скину. Ну и сам, как свадебный генерал… устроит?
– Вполне, – заулыбался Пётр Иванович, – завтра в столовой так же встретимся, ладно? Графики согласовать нужно будет.
– Угум.
Неторопливо обедая, делимся свежими сплетнями – СМИ больше нет, а привычка обсасывать подробности чужой личной жизни осталась.
– Думал, никогда больше не встретимся, – с ненавистью гляжу на учебник математики. Школу я окончил… заканчивал неплохо, но ряд ненужных предметов уже начали исчезать из памяти. А теперь вот по новой!
Руны, как оказалось, плохо поддаются расчётам мистического характера, решил вот зайти с другой стороны. И раз уж математика царица наук… может, она даст понимание – что же именно я, блядь, делаю!?
Надоело чувствовать себя обезьянкой с гранатой, и раз уж судьба не обеспечила меня Мудрым Наставником, придётся искать научный подход к магии. Математика, физика в новой редакции – с учётом поправок на местные условия, химия. Психология, куда ж без неё – недавний разговор с Зинпалной показал… очень многое показал, аж вспоминать неприятно.
– Учиться, учиться и ещё раз учиться, – Открываю занимательную математику, пытаясь вчитываться написанные Перельманом строки и формулы.
– Саш, – в дверной проём заглянула упитанная физиономия Толика, – мне тут…
– Ррр…
– Занят?
– Ррр… ладно, что там у тебя? – В глубине души понимаю, что делаю одолжение не Ельцову, а самому себе, но встаю с плетёного кресла навстречу приятелю, отложив книгу. Учиться никогда не поздно, а в случае с математикой лучше потом.
Зайдя, Толик бесцеремонно плюхается на топчан, перекинувшись в аниформу и сложив лапки на внушительном животике. Простой он и добрый… чересчур простой иногда. Понятно, что комната у меня выглядит скорее как гараж, в котором можно и переночевать, если выпил лишку, но нужно и меру знать!
Письменный стол, книжные полки, пара кресел, топчан и гамак… а ещё верстаки и куча всевозможного сырья и полуфабрикатов для артефактов, измеряющаяся кубометрами.
– И правда, чего это я о бесцеремонности гостя думаю? Гараж как есть!
Толик тем временем рассказывает о сложностях с любовницей, спрашивая совета и моргая наивными глазами. Элементарные житейские советы воспринимаются как откровение…
– … так значит, бабам нужно внимание по мелочи, но часто? – Мохнатая лапа чешет затылок, – надо же! А я думал – купил или сделал что-то… ну, большое, и всё!
– Это само собой, – чувствую себя мудрым гуру рядом с мужиком старше меня мало что не втрое, – но и мелочей не отменяет. Букетик красивый нарви по дороге, ноги там помассируй, когда устанет…
– Погоди, – прерывает меня Ельцов, – дай-ка запишу!
* * *
– Давай-ка ещё раз пройдёмся по ДНД, – чуть вздохнув, произнёс невысокий мужчина с широкими плечами, сидящий в плетёном кресле с чашкой горячего чая. Просторная веранда сельсовета собрала сегодня активистов дружины и курирующего их шерифа.
– Добровольная народная дружина Сокольского посёлка… – послушно забубнил один из сидящих напротив парней.
– Стоп! – Прервал его мент, – дальше разъяснять нужно?
ДНДшники хлопали глазами, непонятливо переглядываясь.
– Нужно, – вздохнул Палыч, – Сокольского, мать вашу, а не всей Общины! На то есть шериф, то есть я, и помощники шерифа, к которым вы также не относитесь. Так какого рожна вы лезете в дела другого посёлка?!
– А что они?! – Возмутился было наг, – они наших девок…
– Лёнчик, – с нотками угрозы прервал его шериф, – я ведь и туфли могу обуть!
Присутствующие побледнели – историю с туфлёй знали все присутствующие. Давным-давно, ещё в девяностые годы, когда Палыч работал участковым на Диком, славился он справедливостью и жёстким характером. Настолько жёстким, что окрестная мелкокалиберная урла боялась Палыча больше своих авторитетов.
Попытки сломать или купить мента предпринимались, но Палыч, несмотря на невеликие размеры, был отменным рукопашником, и особенно мастерски использовал подручные предметы.
Туфля же… догоняя одного дворового авторитета, мент дал тому подсрачник, и так удачно, что туфля вошла промеж ягодиц шпанюка… наполовину. Благо, размер ноги участкового всего-то тридцать седьмой.
Дальше была больница, где ржущие медики диагностировали разрыв прямой кишки. Инвалидом пацанчик не стал… но и как авторитет не состоялся, свернув заодно с кривой дорожки. Нельзя ему после такого на зону, никак нельзя!
Несколько лет спустя былой дворовый авторитет, успевший отслужить в армии, окончить институт и жениться, приходил к участковому со словами благодарности. Дескать, если бы не пресловутая туфля, сидеть бы ему сейчас… а так ничего, недурно жизнь сложилась.
Подобных историй за Палычем – под сотню! Ну как тут не опасаться мента?!
– Дальше, – приказал шериф, покачивая ногой. Парни, как заворожённый, уставились на ступню и начали, перебивая друг друга:
– Добровольная народная дружина Сокольского посёлка…
– … является добровольным, основанным на членстве, общественным объединением…
– … созданным с целью оказания содействия органам государственной власти, правоохранительным органам, органам местного самоуправления в обеспечении общественного порядка, профилактике правонарушений и преступлений, повышения гражданской активности и уровня самосознания граждан…
– Знаете устав ДНД, – покивал Палыч, – загадочно… Знания есть, а применять не умеете?
Участковый вроде бы ничем не угрожал, да и кто он есть? Всего-то барсук, в теории тот же наг должен сделать его одной левой… но нагу почему-то не хотелось проверять теорию на практике.
– Ладно, балбесы, – мент выплеснул остатки чая в кусты, – будем считать, что прониклись и осознали. Но учтите – повторится такая херота, сдав вас на перевоспитание… да тракторным и сдам! Усекли?
Глава 10
– Знал бы, на что подписываюсь… – выдыхает обессилено сосед, тащащий на спине угловатый булыжник в полтора центнера весом.
– Бегом, парни, бегом! – Командует Володя, подгоняющий нас не только словами. Арсенал гадостей у отставного прапора велик и разнообразен – от длинного бича, до раскалённого металлического прута и ядовитого насекомого, зажатого в расщепе длинной палки.