— Реально клады находили? Прям сундук, битком набитый золотом?
Я морщусь. Толку с этого клада?
— Ребят, сундук с золотом ещё не находили, так что можете стать первыми. Но. Все находки принадлежат короне. Не советую пытаться прикарманить хоть что-то. Начинать жизнь с тюрьмы так себе идея.
Я поднимаю руку.
— Да, Мирта?
— Я слышала, что клуб работает под патронажем Королевского исторического общества. Можно об этом поподробнее, пожалуйста?
Вдруг узнаю что-нибудь интересное про Дженну?
— Да, это так. Мы, в каком-то смысле, база Королевского исторического общества. Деньги. Бюджет на нас, я имею в виду колонию, а не клуб, у метрополии не бесконечный, важнее вложиться в добычу полезных ископаемых, разработки, в строительство железной дороги, в картографирование. Перечислять можно бесконечно. И при нашей ситуации вложиться в исследования древних руин… Человека, который это предложит, просто не поймут, ни в метрополии, ни у нас. Но при этом Его Величество мудр, и понимает, что просто так люди не исчезают, выяснить, что случилось, нужно. Хорошо, если здесь где-то уникальное озеро кислоты, людей выкосило лихорадкой, а последние из аборигенов сами нырнули, чтобы зверью не достаться. Но даже если мы найдём такое озеро, нужно понять, что это была за болезнь. Возможно, прямо сейчас кто-то потревожил источник заразы, и нас ждёт повторение катастрофы. Про озеро и болезнь я придумал, точнее, это одна из ничем не обоснованных гипотез. Но забывать про потенциальную угрозу нельзя, да. И, повторюсь, деньги, но в другом аспекте. Торговля антиквариатом будет проходить под контролем короны и облагаться значительными налогами. Организовывать экспедиции дорого, а использовать студентов академии дёшево и удобно. Ещё вопросы?
Тарми отпустил нас через полчаса и первым слинял из комнаты.
Я поднимаюсь со своего места. Пойти почитать объявления на информационной доске? Мне уже не терпится увидеть Дженну, познакомиться.
Увы.
Гала осёдлывает стул впереди, оказывается со мной лицом к лицу, упирается локтем в спинку, а на кулак пристраивает щёку.
— Что? — удивляюсь я.
— Ты не торопишься?
— Ты тоже.
— Мирта, я с застёжкой платья сама не справлюсь. Помоги, а? Ты ведь идёшь на праздник? Ну, не можешь не пойти! Это же такой шанс!
— С платьем помогу, но про шанс ничего не поняла. На вечер я пойду.
— Мирта, что ты не поняла? На вечере не только мальчики-студенты будут, но и гости. Молодые импозантные состоявшиеся мужчины. Состоявшиеся и состоятельные, если ты не поняла. Пока ты юная и хорошенькая, наивная и милая, можно заарканить, выйти замуж. Будущее само себя не устроит, надо приложить усилия.
— Я милая?
Гала хмыкает, но отвечает неожиданно серьёзно:
— На лицо — вполне. Если придержишь свой характер, то…
— Мне это не интересно, — перебиваю я. — Что за удовольствие сидеть на чьей-то шее? Куда понесут, там и окажешься, никакой свободы.
— Во-первых, сидя на закорках, голову несуна можно мягко поворачивать в нужном направлении. Во-вторых, эфемерной свободе я предпочитаю осязаемый комфорт.
Я поднимаюсь:
— Как-нибудь в другой раз ты мне это расскажешь. Идём, с платьем помогу.
— И с причёской! — радостно добавляет Гала. — Мирта, у тебя косметика есть? Ты тащи всё своё в мою комнату, помогу накраситься и вообще. Ты, боюсь, безнадёжна. Хоть посмотришь в зеркало, какой красавицей ты можешь быть.
Отчасти Гала права, помощь мне не помешает, сама я с косметикой справляюсь из рук вон плохо. Пудриться я более-менее наловчилась, а вот подводкой, сколько ни стараюсь, глаза рисую разные, правый совино-круглый, а левый перекошенный к виску. С третьей попытки до меня дошло, что «картинку» можно спасти, убирая лишнюю краску ватными палочками, после долгой борьбы и ругани со своим отражением линии получаются тонкие и ровные. И, надо признать, как я выгляжу с макияжем, мне самой нравится.
Я, удерживая коробку с обувью, платье и косметичку в одной руке, стучусь в комнату Галы. Дверь открывается:
— Мирта, ты долго! Я думала, ты умывалась.
Я отшатываюсь, весь мой нехитрый скарб падает на пол.
— Гала?!
Вместо лица у сокурсницы белый блин, только глаза выделяются.
— Только не говори, что ты впервые видишь маску? Заходи скорее, она сейчас стягивать начнёт, и я не смогу говорить. Всё же, Мирта, ты долго. Нам собираться и собираться, как бы не опоздать.
Во что я ввязываюсь?
Глава 21
— Красавица, — довольно щурится Гала. — До академических красоток с секретом не дотягиваешь. Как и я. Трудно тягаться с магией. Но красавица.
В детстве у меня было не так уж и много игрушек. Кукол вообще не было, как в них играть я представляю смутно, но впечатление сложилось однозначное. Для Галы я большая ростовая кукла, которую можно вертеть, крутить, наряжать, а лицо использовать вместо холста. Гала водит по коже самым кончиком длинной тонкой кисти. Щекотно и хочется морщиться, но Гала требует полностью расслабиться. Сама же от усердия аж кончик языка высунула. Я не протестую — поздно. Но морально готовлюсь увидеть в зеркале размалёванное чудовище и смыть боевой раскрас. Гала, уверена, обидится…
— И закрепитель, — воркует она.
— Что?
Вот после того, как это слово в контексте магии сегодня звучало, мне совсем не нравится.
— Специальный декокт, который не даст макияжу потечь. Мы же хотим в конце вечера выглядеть также хорошо, как и в начале? А в будущем такая штука помогает не повредить макияж даже подушкой.
— А умыться перед сном не вариант? — изумляюсь я.
— Мирта! Я же сказала: «В будущем». Милые и наивные девочки после вечера танцев целомудренно уходят в свои комнаты, но однажды ты пойдёшь на свидание. Пусть не первое и не второе, но очередное закончится пожаром страсти. Останавливать мужчину словами, что тебе краску надо смыть неромантично и просто глупо, пусть считает тебя безупречной. До свадьбы показывать настоящее лицо совсем не обязательно, да и первое время после свадьбы тоже. Моя мама до сих пор встаёт затемно. Папе говорит, что чтобы приготовить ему завтрак. Завтрак она тоже готовит. Но в первую очередь наносит макияж. Папа уходит на работу, мама смывает макияж, два часа делает специальные упражнения, чтобы поддержать фигуру и гибкость, затем ухаживает за кожей и ложится спать. К вечеру встаёт, снова красится и готовит ужин. Папа приходит и видит её красивой. Ложится она после него, когда уже темно. Без косметики он её ни разу не видел.
— Ужас какой.
— Мирта!
— Гала, глупости полагаться на другого. Знаешь, что бы со мной было, если бы я всецело полагалась на папу и планировала в будущем также полагаться на мужа? Если бы я не умела позаботиться о себе сама, я бы сейчас не здесь была.
— Ошибаешься, Мирта. Поиск годной работы ничем не отличается от поиска годного мужчины. Всё, смотри. Ну, как тебе?
Я смотрю в зеркало.
— Это я?
— Что, сомневаешься? — усмехается Гала.
— Ага.
— Милашка из тебя не получится, сколько ни рисуй, выражением лица всё испортишь, а ледяная мерзавочка твой образ.
— Мерзавочка?!
— Ну а как ещё сказать? Ледяная недотрога? Да, это про тебя, но такой образ оттолкнёт окружающих, а вот знающая себе цену самодостаточная плохая девочка с характером — самое то, любители найдутся. Милашки далеко не у всех мужчин в цене. Милашки сладкие до приторности, они часто нравятся мужчинам, у которых нервная работа и которые хотят дома тишину и уют. Тебе же нужен мужчина, который ищет уют не в отношениях с девушкой, а где-то ещё. В отношениях ему нужны яркие эмоции, с перчинкой. Именно такие эмоции дают плохие девочки.
Я почти не слушаю, я смотрю на своё отражение.
Черты лица будто заострились, взгляд обрёл глубину и притягательность. Приятная, но непримечательная внешность стала выразительной и обрела гармонию с характером.
— Вместе на контрасте мы будем хорошо дополнять друг друга, — довольно подводит итог Гала.
Так она не мне помогала, а себе фон готовила? Ну… Осознав свою наивность, я усмехаюсь. Отражение усмехается в ответ. Впрочем, я ни капли не расстроена. Мне нравится то, что я вижу. Я расправляю на юбке несуществующие складки. Зелень мне идёт. Последний штрих — украшения. Мадам Олвис настояла.
Гала собирается дольше, перебирает аксессуары и никак не может выбрать, какие перчатки надеть, кружевные митенки или атласные.
— Бери те, которые с пальцами. Вдруг тебя танцевать пригласят, а у тебя ладонь вспотела.
— Что значит «вдруг»?! Пригласят обязательно.
Танцевальный вечер только называется вечером, начинается он задолго до сумерек. Студенты группами и по одиночке стекаются в зал. Играет лёгкая музыка, и её заглушают переливы смеха. Гала подхватывает меня под руку и уверенно тянет вперёд. Её интересуют приглашённые гости. Меня тоже. Если всё рассказанное Рамисом правда, искать убийцу среди второкурсников бесполезно, надо брать выше.
Я отмечаю, что на столах, выстроенных у дальней стены, бокалы с шампанским. В колледже алкоголь на праздники не допускался. И не на праздники тоже. Но в колледже ещё не все были совершеннолетними… Столы стоят так, что не подойти. Бокалы, видимо, для гостей и преподавателей. Для них же выставлены диванчики. Гласного запрета приближаться вроде бы нет, но зал подчёркнуто разделён, так что лучше черту не пересекать.
Лёгок на помине. Рамис устроился на крайнем диванчике, сидит, закинув ногу на ногу и лениво оглядывает зал. Встретившись со мной глазами, замирает, будто взглядом спотыкается. Я невольно улыбаюсь, а Рамис в знак приветствия кивает. Надолго на мне внимание он не задерживает, и я тоже отворачиваюсь.
Праздник начинается с короткой речи главы академии. Всего несколько фраз, пожелание повеселиться от души, и меня оглушают фанфары.
Музыка становится громче, в новой мелодии я узнаю вальс.
Глава академии приглашает на танец мадам Виро, их пара первой вступает на паркет. К ним присоединяются другие пары.
Момент, когда Рамис исчезает с дивана, я пропускаю.
Гала рядом со мной приободряется, застенчиво опускает голову и бросает кокетливый взгляд из-под ресниц.
— Столичный, — выдыхает она на грани слышимости, в голосе звучит нетерпеливое предвкушение.
Гала подаётся вперёд.
— Мирта, доброго вечера. Вы прекрасны всегда, но сегодня вы ослепительны. Я могу надеяться, что вы согласитесь подарить мне танец, Мирта?
Рамис склоняется в лёгком поклоне и предлагает мне открытую ладонь, слишком церемонно для простого танцевального вечера в колониальной академии. У меня перехватывает дыхание. Сказать, что мне не хотелось получить приглашение будет ложью. Хотелось. Но я не думала, что это может случиться в самом начале. Да ещё и так. Рамис ждёт ответа, склонившись. Секунда, другая. Рядом охает Гала. Рамис не обращает на неё ни малейшего внимания, смотрит только на меня и улыбается мне.
Я протягиваю руку:
— Вы мне льстите.
— Ничуть. Скорее, я преуменьшаю ваше очарование, Мирта.
Рамис ведёт меня на паркет, разворачивается ко мне лицом и снова кланяется. Остальные пары не утруждают себя формальностями, сразу же ныряют в танец. Я исполняю несколько неуклюжий реверанс. Рамис подаёт мне руку. Свободной ладонью поддерживает меня под лопатку. Я опираюсь на его плечо. Мы оказываемся близко-близко, и я в глубине души радуюсь, что в вальсе по правилам он и она танцуют, отвернувшись друг от друга. Вокруг нас почти никто это не соблюдает. Что там, многие вовсе не вальс танцуют, а с удовольствием топчутся под музыку. И это здорово! Мы же на нашем местечковом празднике, а не на королевском приёме.
На счёт три я чувствую нажим под лопатку, и Рамис уводит меня в головокружительный вираж. Окружающее пространство будто стирается, Рамис ведёт меня в два раза быстрее музыки, и глаза отказываются успевать. Сердце грохочет в ушах, и это уже не танец, а полёт, я больше не чувствую даже пол под ногами. Мелькает удивление, как Рамис ухитряется вести и не налетать на другие пары. Мелькает и исчезает за ненадобностью, я отдаюсь полёту, отдаюсь жару, идущему от его горячей ладони.
Я лечу.
Глава 22
Мелодия стихает. На последней ноте Рамис на долю мига застывает, ноги снова чувствуют пол. Я понимаю, что стою на мысочках. И пол вновь исчезает. Сердце пропускает удар.
— Ах-х…
— Мирта.
Мы оказываемся лицом к лицу, и Рамис самодовольно улыбается. Он по-прежнему держит меня. Я, фактически, лежу на его руке.
К лёгкости примешиваются нотки беспомощности. Нога снова обрела опору, но из наклона сама я не встану. Могу лишь вывернуться и позорно шлёпнуться на пол. Или ждать, когда Рамис позволит мне встать. Почему-то беспомощность, которую я ненавижу всей душой, рядом с Рамисом не вызывает отторжения, а он смотрит на меня как победитель или даже завоеватель, но в то же время в его взгляде читается восхищение.
Всё громче звучит новая мелодия.
Рамис выпрямляется вместе со мной, я оказываюсь вертикально, но я по-прежнему дезориентирована.
— Понравилось до головокружения? — хрипло спрашивает Рамис, его губы почти касаются мочки моего уха.
Голова и вправду идёт кругом, сама я идти не смогу.
Рамис провожает меня к диванчику, помогает сесть. Я откидываюсь на подлокотник и прикрываю глаза, потому что пол и потолок до сих пор никак не договорятся, кто сверху, а кто внизу.
— Да…, — только и могу произнести я.
— Воды?
— Да-а…
Рамис отстраняется, и я с невольным сожалением вздыхаю. Буквально через минуту он возвращается и подаёт мне стакан.
— Мирта?
— Спасибо. Мне гораздо лучше. Я… давно не танцевала.
Звучит нелепым оправданием. Или я фантазирую? Папа, когда я была младше, оплачивал уроки танцев при колледже, настаивал, что девушка должна уметь и что мне пригодится. Папа оказался прав. То, что я испытала… Затраченные деньги и усилия того стоили. Да в десять раз больше заплатить не жалко! Впрочем, урокам танца я благодарна не только за сегодня. Последний раз я танцевала с папой. Не было ни бешеного стука сердца, как сейчас, ни полёта, но по-своему волшебно было.
— Вы изумительно танцуете, — Рамис подхватывает мою ладонь, подносит к губам, целует.
Демоны, что со мной?
И зачем он?.. Это слишком! Я окончательно и безвозвратно теряюсь.
— Рамис…
— Хотите глоток свежего воздуха, Мирта?
Голова уже не кружится, я твёрдо стою на ногах.
Глядя на танцующих, я вспоминаю, что вообще-то пришла на вечер ради поиска информации. Где-то здесь Дженна.
Двери распахнуты. На улице ещё светло, но в воздухе уже висят искорки магических светлячков, гирлянды украшают растущие вдоль дорожек кусты.
Мы останавливаемся чуть в стороне от входа. Я пытаюсь придумать, что сказать, но слова не идут. И ещё я понимаю, что по-хорошему надо вспомнить о деле, но отпускать Рамиса совсем не хочется. Отпускать?! Кто кого держит…
— Мирта, ты уже выбрала клуб? — Рамис легко возвращается к обращению на «ты».
— Археологический.
— Никогда бы не подумал, что тебе интересно копаться в древних черепках.
— И правильно. Но говорят, направление перспективно.
— Честно? Я бы на это не рассчитывал. Внутреннюю кухню ты не знаешь, связей у тебя в этой сфере нет. Я говорю о связях в метрополии в первую очередь. Зарабатывать будут единицы, и в первую очередь денежный поток будет наполнять карманы и счета антикваров, а не самих археологов. Неблагодарная профессия.
— Я слышала, в столице хотят выяснить причину исчезновения предыдущей цивилизации.
— Хотят. Только это разовая задача. Она либо будет решена, и археологи лишатся поддержки, либо ответа археологи не найдут и опять же лишатся поддержки. Долго ждать метрополия не будет.
— Рамис, откроете секрет, откуда такая осведомлённость?
— Мирта, тебе… тебе открою, — Рамис понижает голос до таинственного шёпота.
Он делает это настолько нарочито, что я мысленно усмехаюсь. Вопреки заверениям ответа не будет.