Лешек потер переносицу:
— Отвратительно, если честно. В округе Львовиша стали появляться дикие вурдалаки. И какая-то тварь подняла нежить. В итоге пришлось убахать почти все силы, чтобы уничтожить нападавших.
Я даже не знала, что сказать. Только слушала его, как может слушать маленькая девочка страшные сказки.
Лешек глянул на меня, взгляд зеленых глаз смягчился.
— Извини, Алин, увлекся. Всё нормально. Ровным счетом ничего такого, чтобы беспокоиться. Мы со всем справились.
Я хотела присесть на кровать, но Лешек оказался рядом. И теперь смотрел на меня совсем не так, как до этого. Кровь вдруг прилила к щекам, а сердце заколотилось сильнее прежнего. Было приятно, что на меня так смотрят. И в то же время немного неловко.
— Что случилось? Почему ты прислала весточку?
— Тут, в общем, такое было, — пробормотала я, — пан Горневич с утра потерял все понятия о приличном поведении, попытался меня загипнотизировать, а потом повалить и овладеть.
Я подняла взгляд и чуть не охнула. Теперь зеленые глаза Лешека потемнели, словно море перед грозой. Ни единый мускул на лице не дрогнул благодаря железному самообладанию, но я поняла: Горневич так просто не отделается.
— Где он? — спросил Лешек тихо, но у меня по позвоночнику пробежали мурашки.
— В лекарне! — почти с гордостью ответила я.
Лешек моргнул:
— Где?
— В лекарне, — любезно повторила я. — Басенька взмыл в воздух и спикировал на его голову.
Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать сказанное. Гримуар важно вспорхнул над кроватью, где до этого я его изучала.
Лешек некоторое время явно не верил увиденному, но потом хмыкнул:
— Чудесно. Великолепно.
Я видела, что он старается сдержаться, эмоции того и гляди прорвутся сквозь невозмутимую маску. Хм, а что такое? На кого злится? На меня или на Горневича? На Басеньку злиться нельзя, он золотце, цветик, просто зайчик.
— Алина… — тихо и вкрадчиво начал Лешек, и я невольно вздрогнула.
Кажется, я ошиблась. Этот мужчина не менее опасен, чем Марк со своим Правом Первого. Чего только стоит этот тон. И взгляд… Изумруд древнего чудовища, колдовская бездна, в которую смотришь, и голова идет кругом. Всё вдруг становится несерьёзным и несуществующим, хочется шагнуть к нему, оказаться как можно ближе.
«Ну, нет! — хлестнула гневная мысль. — Меня так просто не возьмешь. Загон с покорными ланями в другой стороне зоопарка! Берите козу, милейший!»
— Что такое? — резко спросила я, вздернув подбородок.
Вмиг опасный флер рассеялся дымом, оставив симпатичного, неслабого, но очень уставшего ведьмака.
— То, на что ты нарываешься? — ответил он вопросом на вопрос.
Я уже собралась возмутиться, но Лешек продолжил:
— Ты же знала, что Горневич рано или поздно пойдет напролом, не считаясь ни с чьими желаниями. Думаешь, он спустит тебе свой «отдых» в лекарне?
Ну эта морда, вряд ли спустит, конечно. Однако, и мы не пальцем деланы.
— Алина, я с кем разговариваю? — Лешек взял меня за плечи и заставил посмотреть на него. — Что ты собираешься делать?
— Не я, а ты.
— Я? — приподнял он бровь. — И что же?
— Женишься на мне! — выпалила я.
Глава 8. Письмо от Князя Претемных
Но, как известно, беда не приходит одна.
Не успела я в полной мере насладиться ошалевшим от моего предложения Лешека, как он… согласился. Правда, несколько растерянно и задумчиво, будто находился вовсе не тут. Словно каждый день слышит такие вещи и уже успел от них изрядно устать. Я даже успела оскорбиться, чай не каждому предлагаю, как неожиданно на подоконник вспрыгнул светящийся зеленый кот размером с ладонь.
Взвизгнув, я шарахнулась в сторону. Лешек вовремя придержал меня за плечи.
— Спокойно, Алина, это всего лишь вестник.
От его рук по телу пробежало приятное тепло. Хотелось прикрыть глаза и прижаться покрепче, отставив на потом всех вестников, тетушек, Выданье и Князя, кузяк его, Претемных.
Однако я откинула непотребное желание поиграть в маленькую беззащитную девочку и с интересом уставилась на вестника. Прелесть же! У меня мышка, у Лешека — котик! Интересно, у Виславы коброчки?
Увы, в следующие минуты после прочтения сообщения, Лешек спешно распрощался со мной, велел никуда не влезать и умчался на окраину города. Оказалось, что какая-то сволочь опять балуется с нежитью, и пана Скорбуту срочно вызвали на оборону Львовиша.
Расстроилась ли я?
Откровенно говоря, да. С одной стороны, всю беседу порушили, с другой… Я никогда не видела нежити, но понимала, что ничего хорошего там нет. Поэтому к сорвавшему разговору прибавилась ещё тревога за Лешека. Нет, верю, что он многое может… Точнее, не верю. Откуда-то знаю. Из прошлого Алины?
В итоге осталась я в окружении Бецика и Баси. Отодвинула всё в сторону и принялась изучать тексты гримуара. А что… если Князь захочет нас видеть, надо ж соответствовать.
Поэтому когда на следующий день алый огненный шар чуть не влетел в Дороту, я поняла, что переусердствовала.
— Алиночка! — Домоуправительница отпрыгнула резвой ланью в сторону, а я чуть не уронила челюсть.
Вот так ловкость!
— Прости, — повинилась я. — Это всё… колдовство.
— Верю, — хмыкнула она. — Но знаешь, я счастлива, что все возвращается на свои места. Потому что у меня для тебя прекрасные пирожки с абрикосами и письмо от Князя Претемных.
Я нахмурилась:
— А можно только пирожки?
Ибо сам по себе титул «Князь Претемных» мне совершенно не нравился. Интуиция подсказывала, что ничего хорошего там не будет.
Золотистый увесистый конверт оказался в моих руках. Вспыхнула багрянцем сургучная печать, и конверт раскрылся. В воздухе зависло письмо, первая сказочно-красивая буквица переливалась пурпурным цветом.
«Несравненная панна Алина Альжбета, наследница рода Каторжинских!
В первый день Дзядов вам необходимо явится в сопровождении опекун-пани в Краковар, в Вайвельский замок к Князю Претемных для обсуждения родовых дел.
Опекун-пани уже извещена о своих обязанностях. Помня ваши распри, убедительная рекомендация: позабыть о них навсегда.
Пан Томаш Драгош,
личный секретарь Князя Претемных Вацлава Шлях-Успенского».
Я озадаченно уставилась на текст. Так, ну-ка ещё раз. Какая-такая опекун-пани? Это ещё что за крыса? И про распри…
— Алиночка, тебе плохо? — осторожно поинтересовалась Дорота.
— Хорошо, — буркнула я, сворачивая письмо в трубочку, чтобы постучать по ладони.
Так почему-то думается куда лучше. Итак, что мы имеем? Да как-то все сложно.
— Кто такая опекун-пани? — задала я вопрос.
Дорота удивленно посмотрела на меня. Явно не это ожидала услышать. Пришлось зачитать письмо.
Пирожки с абрикосами чуть не выпали из её рук, хорошо, что ни я, ни Бецик не теряли времени.
— Да как они смеют! — тем временем возмутилась Дорота, явно не смущенная нашими жующими физиономиями. — Чтобы такое присылать невинной девице! Да ещё с этой змеей Виславой! Да как у них повернулось вообще такое ляпнуть!
— Тш-ш-ш, — попыталась я успокоить её, погладив по плечу. — На каждую змею найдется своя курица. Давай-ка в деталях.
Дорота покачала головой. Потом отловила Бецика за лапу, вытерла ему морду салфеткой и отпустила. Мыш издал звук, похожий на «бе-бе-бе» и стырил ещё один пирожок с тарелки.
— Князь имеет полное право вызвать любого своего подданного, — наконец-то произнесла она. — Но перед Выданьем за наследницами ведьминских родов следят особенно пристально. И чтобы на репутацию девушки не было брошено даже тени, с ней едет опекун-пани, которая приходится ей родственницей.
Я намотала на палец рыжий локон. Так, надо будет ещё раз подкрутить заклинанием. Эффект не хуже, чем у бигуди.
— Слушай, а распри… Это он Виславу, что ли, имеет в виду?
Так себе перспективка. С другой стороны, пристукнуть тётушку можно и без прошлых распрей, опираясь исключительно на будущие. Авансом.
Дорота развела руками:
— Алиночка… та, которая была раньше, ссорилась только с ней. Ну и Анна с Надией не отставали. А так…
Я задумалась. Всё так, да не так. Как оказалось, Алина была девочкой с секретом.
— Слушай, Дорота. А если ведьма уже замужем? — Я посмотрела на неё. — Обычно после этого не остаются невинными. Ну и уже репутация замужней пани ведь, получается. Тогда тоже нужна эта… мадам борделя, тьфу, пани-опекун?
Она вздохнула.
— Ох, Алина… замужней, но раньше ночи Выданья супруги не имеют права лечь в одну постель.
2
Час от часу не легче!
Я так и села. Кажется, в этом мире куда веселее, чем думалось сразу. То есть бедные мальчики и девочки, даже заключив брак, сделав всё честь по чести, не могут возлечь на брачное ложе, чтобы… Тьфу, что-то меня понесло. Не иначе, письмо князя подействовало — мозг отказался нормально мыслить.
Я заложила руки за спину, прошлась по комнате. Это всегда помогало думать.
— Так, допустим. Дорота, но объясни мне тогда смысл: зачем Князю невинная дева? Он всех сам пробует, что ли?
Домоуправительница потеряла дар речи, а потом замахала руками:
— Что ты, что ты! Как скажешь вообще! Нет, конечно! Просто дар его может принять только невинная ведьма.
— Что ж там за дар такой… — проворчала я. — А он женат, кстати?
— Кто? — моргнула Дорота.
— Князь, — любезно подсказала я.
— Нет.
Так-так. А неплохая версия выстраивается. Куча девственниц благородного происхождения, один темный князь и замок у него… большой.
Стоп. Что-то какая-то похабщина в голову лезет. Право слово, не ходит же он к каждой в опочивальню, чтобы проверить: достойна его дара или нет? Или всё же ходит? Кузяк знает что! Совершенно не разбираюсь в местных ролевых сексуальных играх!
— Алиночка, ты не думай. Он на чужих невест не смотрит, — тут же выдохнула Дорота, глядя на меня округлившимися глазами. — Да и не выдержит его мощи простая ведьма. Это же сам князь!
— Ой, — отмахнулась я. — Все они так говорят, а на деле ничего такого.
Она хотела что-то сказать, но в дверном проеме появилась Вислава. Тётушка лучилась самодовольством, была важной как мыльный пузырь.
Ещё и платье синенькое надела, в складочку миленькую. Чтобы и талию подчеркнуть, и бедра выделить, и грудь свою приподнять. Интересно, целлюлит у тетушки в наличии? Всё же мелочь, а приятно.
— Это должно было случиться! Наконец-то справедливость восторжествовала!
Я приподняла бровь, Дорота поджала губы. Бецик наконец-то прекратил жрать и с любопытством воззрился на Виславу. Его явно забавляла ситуация.
— И в каком же месте восторжествовала? — невинно поинтересовалась я.
Вислава посмотрела на меня с таким выражением лица, будто какая-то бродяжка с окраины Львовиша посмела перечить принцессе.
— Во всех! Я на правах опекун-пани отправлюсь с тобой в Краковар! Князь поймет, кто на самом деле истинная Каторжинская! Отправит тебя на задворки в Унгвар, а меня оценит по достоинству.
Я чуть не зааплодировала. Ну, хороша же.
— Тетушка… а по одному достоинству или сразу двум? — мягко уточнила. — Или у тебя волшебная только одна си… грудь?
Вислава побагровела.
— Да как ты смеешь! У тебя вообще ни кожи, ни рожи! Анджей не пойми кого подцепил, а потом привел в этот дом! Да ты…
— А папку с мамкой не трогай, — сложила я руки на груди и прищурилась.
Пусть я понятия не имею, какими они были, но по идее неплохими, раз у них я, такая звезда, уродилась.
— Ты даже говоришь, как деревенская дурочка, — поморщилась Вислава. — И не тебе мне делать замечания!
Это уже начинало раздражать. Кидаться тяжелыми предметами не хотелось, всё же надо воспитывать в себе силу воли и терпение. И не надо так думать о кончиках пальцев, которые буквально горят огнем, призывая подпалить милую тетушку.
Вместо этого лучше изучить ногти. Надо сделать нормальный маникюр, как-никак еду к Князю. И правда надо озаботиться, чтобы пламя и огонь срывались с приведенных в порядок рук, а не вот это всё.
Виславе, видимо, надоело моё молчание, потому что она тут же выпалила:
— Собирайся!
Дорота явно не знала, как мне помочь, хоть и очень хотела. Но я взглядом дала понять, что справлюсь.
— Командовать будешь, когда… — начала было я, но тетушка вдруг с визгом влетела в комнату, словно сзади ей дали пинка.
В дверном проеме маячила свечка. Незажженная. Дальше лишь смутно угадывался силуэт дворецкого.
— Прощения прошу, пани, — пробасил Войцех, — поскользнулся. Не удержался!
— Пьяница! Бездельник! — заверещала Вислава.
— …там послание пришло на встречу гостя.
— Хам! Извинись!
— Не ори, — рявкнула я и отвесила подзатыльник не унимавшейся тетке.
Та замерла от неожиданности, ощупала немного подпорченную прическу, а потом с визгом бросилась на меня, намереваясь расцарапать физиономию кроваво-алыми ногтями. Я оказалась на кровати, успела только выставить руки, чтобы оттолкнуть резвую родственницу.
— Прекрати! — вскрикнула Дорота и кинулась разнимать.
Войцех мощной лапищей снял с меня тётушку.
— Так что, панна Алина? — спросил не дрогнувшим голосом. — Мне как с гостем? Будем принимать?
— Какие гости? — взвизгнула Вислава. — Мы никого не ждем! Нам собираться в Краковар надо! И отпусти меня!
Войцех отпустил, и тетушка рухнула на пол. Я молча получила удовольствие от этой сцены, потом кивнула:
— Принимаем.
Пока мы выходили из дома, Войцех успел перенестись и оказаться у ворот. Их створки настолько медленно раскрывались, что я в нетерпении вытянула шею. Вислава перестала верещать и, стоя рядом, тоже изображала гусыню. Кое в чем она была права: мы действительно никого не ждали.
Во двор ворвался чернильно-фиолетовый автомобиль, оставляя позади шлейф сиреневого пламени. Распахнулась дверца, и на землю ступила точеная ножка в кожаном полуботинке со шнуровкой. От немыслимо высокого каблука отлетели искры, а трава почернела.
3
«Будет весело», — отметила я.
Она была прекрасна.
Готическая королева, госпожа ночной стражи, хозяйка проклятых кладбищ и… Можно много чего сказать, когда видишь настоящую красавицу. Выше меня на полголовы, с изумительной фигурой, с формами настоящей женщины, а не плоской девочки с подиума, у которой соскальзывают брючки с зада. И осанка… за такую хочется сгрызть ногти от досады.
Черное платье, корсет, подчеркивающий потрясающую грудь и не менее потрясающую талию. Роскошные иссиня-черные локоны, собранные сзади, широкополая шляпа, частично прикрывающая лицо.
А глаза…
У меня похолодели руки и ноги при первом взгляде в них. Омут. Проклятый, бездонный, напоенный тьмой. У Горневича тоже очень темные глаза, но тут прямо… сама тьма. Может быть, эта пани и есть из тех самых Претемных, которые дали титул нашему князю?
У неё белая кожа, будто солнечные лучи не смеют прикоснуться к такой красоте. Брови, ресницы… Полные губы, накрашенные бордовой помадой — все это слишком ярко для этого лица. И в то же время завораживает.
Спустя какое-то время я вздрогнула, сообразив, что незнакомка рассматривает меня. Не Виславу, не Дороту, не Бецика… Меня.
И понять, какое именно впечатление произвела нескладная рыжеволосая девчонка в простеньком платье, пока сложно. Однако я не чувствую брезгливости или снобского превосходства. Черная пани смотрит… с интересом.
А ещё буквально кожей чувствуется, что от неё идет сила. Сладкая и хмельная. Кажется, что если прикрыть глаза, то можно увидеть дымку ауры, окружающую со всех сторон. Будто знаешь, что опасно, но хочется нырнуть в нее и загрести ладонями. И в тоже время я откуда-то прекрасно понимаю: опасно, нельзя. Но так хочется!
— Доброго дня, шановные пани, — произнесла она низким голосом, от которого в груди будто завибрировал колокол. — Волею Князя Претемных, господина Речи Шветной, Вацлава Шлях-Успенского я здесь, чтобы сопровождать панну Алину Альжбету Каторжинскую в Краковар.