На мужчине фиолетовый халат, дорогой и сшитый у прекрасного мастера. На безымянном пальце левой руки массивный перстень из черного металла с головой летучей мыши. Её глаза сверкали красным.
По спине бы пробежали мурашки, только вот как-то резко пришло осознание, что сейчас напротив этого красавца сижу не я, а кто-то другой. И он его не боится. Немного опасается, но вот основательного страха нет.
И видится всё вокруг немного иначе, чем обычно. И уютная комната, где стоят два кресла, шкафы с книгами и… библиотека! Точно! Это она!
Только не то жуткое помещение, где давно не прибирали, а вполне светлое и уютное местечко. Тут же хочется подольше посидеть, чтобы всё разглядеть как следует.
— Анджей, но ты же понимаешь… — сказали мои губы. И не мои одновременно.
Губы того, через чьи чувства я могла видеть и слышать, что происходит. Банально подглядывать. Только не через щель в заборе, а через чужие разум и тело.
— Понимаю. Поэтому, друг мой, нам придется поработать над этим.
— Анджей, с твоей дочерью очень сложно. Ей никто не нравится. Особенно, мои мальчики.
Я невольно вздрогнула, пусть и мысленно. Анджей?
Присмотревшись, поняла, что и взгляд сидящего напротив мужчины, и черты лица, и волосы мне напоминают… моё отражение в зеркале. То самое, которое я увидела в лекарне, когда шла в купальню. Неужто пропавший отец Алины?
— Это уже задача твоих детей, Тадеуш, понравиться моей дочери. Пока она ребенок, к тому же слишком увлечена занятиями, чтобы смотреть на мальчишек.
- Все они смотрят друг на друга, — усмехнулись мои-Тадеуша губы. — Первую влюбленность никто не отменял.
— Не отменял, — кивнул Анджей, — задумчиво разглядывая свой перстень с мышью. — Только всё равно Алина пошла в мать. А ты сам прекрасно помнишь её.
Кстати, хороший вопрос. Где матушка Алины? Про отца все говорят, а вот про мать — ни слова. От волнения я сжала подлокотник кресла, только вот пальцы так и не шевельнулись.
«Черт, — проскочила мысль. — Тело мне неподвластно».
— Помню, Анджей, очень хорошо помню. Но Алина… Ты же понимаешь, что им придется приложить усилия, чтобы сохранить семью?
Тадеуш сомневался. Ему не нравился разговор, но, кажется, выхода не было. Это я каким-то образом чувствовала.
— Захотят — потом расторгнут брачный союз, — вздохнул Анджей, вмиг его лицо стало каким-то уставшим. — Но она должна быть в безопасности.
— А ты что?
Анджей отложил трубку в сторону. Встал и подошел к окну, сцепив руки за спиной:
— У меня задачи иного плана. Всё, что мог, я девочке дал. Теперь ваша задача.
— Ключ колдовства? — хрипло поинтересовался Тадеуш, и я каким-то образом ощутила, что он весь напрягся.
— Именно, — ответил Анджей, не оборачиваясь. — У меня мало времени, друг мой. Поэтому один из твоих двоих сыновей женится на моей дочери. А я тем временем…
Кто-то отвесил мне пощёчину и затряс за плечи:
— Алина! Алина!
2
«Нет в жизни счастья», — мрачно подумала я, поморщившись.
Казалось, что чрезвычайно важно узнать: что же скажет Анджей Тадеушу? Куда делся сам Анджей потом? И кто такой, черт возьми, этот самый Тадеуш? Я знаю только то, что у него сыновья… больше одного. А вот дальше, эх…
Пришлось открыть глаза, свет показался слишком ярким, я снова зажмурилась.
— Алина, попробуйте ещё раз, — прозвучал голос, в котором я признала пана Шаленого.
Охо-хо, так это уважаемый лекарь явился.
Вторая попытка открыть глаза оказалась куда удачнее. Я осознала, что лежу на кровати в собственной комнате. Кроме меня тут Шаленый, Дорота, Вислава, раздери её все кузяки этого мира, и Бецик.
Я бы не отказалась увидеть рядом Лешека, который присел на краешек кровати, и смотрит на меня с тревогой и желанием отодрать господина Горневича за плохое поведение. Кстати, самого Горневича нигде не видать. Интересно, сам выпрыгнул в окно, или все же вынесли?
— Вас надолго нельзя оставлять, — мрачно заметил Шаленый. — Что произошло?
— Вот это я понимаю, деловой разговор, без всяких как вы себя чувствуете, — хмыкнула я.
Вислава закатила глаза. Я уже приготовилась, что тётушка скажет что-то про невоспитанных племянниц и наглых проходимок, но она смолчала. Нет, определенно сегодня не мой день. А настроение поганое, хочется кому-то гадость сказать! Такую… истинно ведьминскую.
Да ещё и какое-то странное ощущение во всем теле. Будто что-то бурлит, шипит в крови пузырьками игристого вина. И почему-то кажется, что сейчас можно учинить любую шкоду, и никто не скажет и слова против.
— Пан Горневич явился в мою комнату без предупреждения, накинулся с домогательствами и что-то там сказал про Право Первого. Я пыталась сопротивляться, но ничего не получалось. А потом потеряла сознание, — рассказала очень краткую версию произошедшего.
Интуиция задрала кружевную юбочку и отплясывала канкан на моем желании говорить правду и только правду, намекая, что не стоит выкладывать все, как есть. Подожди, посмотри, понаблюдай. Авось увидишь что-то такое, чего раньше не замечала.
— Кстати, где он? — спросила я, приподнявшись на локтях.
— Мы забрали его в лекарню, — мрачно ответил пан Шаленый. — Вы оба были без сознания, Алина. Только в отличие от вас пан Горневич ещё и с раной на затылке.
«А Басенька знает своё дело, — немного отстранённо отметила я. — Надеюсь, он неплохо проломил голову товарищу Марку, с душой так проломил».
— Она стала опасна для окружающих, — вкрадчиво произнесла Вислава, становясь возле лекаря. — Вы понимаете, что может натворить ведьма, которая не помнит своих деяний? Ведь это…
О, вышли кобры на прогулку.
Дорота уже приготовилась осечь тетушку, но я кинула на неё предупреждающий взгляд и с интересом приготовилась слушать дальше. Очень люблю, знаете ли, сказки перед обедом.
— Это что? — достаточно резко отреагировал пан Шаленый, дернув плечом.
Вислава ему не нравилась, однако он всё же не имел права ей хамить.
— Это всё очень плохо, — голос тётки стал ещё ниже. — Если будет выявлено сумасшествие слишком поздно, то под удар попадут жених, гости и сам Князь Претемных. Вы хоть понимаете, что со всеми Каторжинскими сделают за то, что они посмели пустить безумную ведьму на Выданье? Нас же заживо замуруют в стенах Вайвельского замка! А Алина в своем горячечном бреду даже не узнает, что произошло с близкими! Ведь она очень любит…
— …борщ с пампушками на обед, — завершила я монолог Виславы самым приемлемым для меня способом и невинно посмотрела на Шаленого. — Мне же не прописана диета?
Ещё никогда на меня так не смотрели! Одновременно с желанием придушить и защитить от «любящей» родственницы. Шаленый явно не понимал: смеяться или плакать. Пациентка мечтает о борще и прикидывается ланью. Что с такой поделаешь?
— Нет, — сказал он.
Я уже выдохнула с облегчением, как эскулап добавил с неожиданной мстительностью:
— Но прописан постельный режим. Никаких забегов по городу, панна Каторжинская.
— Э… — начала я.
— Без «э»! — отрезал он. — Уважаемая Дорота, если режим будет нарушаться, мне придется забрать Алину в лекарню. Вы меня поняли?
— Как правильно, — улыбнулась довольно Вислава. — Пан Шаленый, вы всё очень правильно делаете. Я знала, что вы прекрасный ле…
— А вам запрещено приближаться к моей пациентке ближе, чем на двадцать шагов, — резко оборвал он Виславу. — И не приведи Эльга и Эржебет, я узнаю, что вы нарушили покой Алины.
Тетушка побледнела. Уж не знаю, какой властью обладали упомянутые барышни, но Виславу это впечатлило. Точно так же, как и оставило Дороту довольной.
Бецик не выражал никаких эмоций. Это несколько настораживало. Смог ли договориться фамильяр с Лешеком? Или вся затея кузяку под хвост?
Я сама вдруг поразилась, что подхватила местное ругательство. Надо будет хоть разузнать, как выглядит этот самый кузяк и есть ли у бедняги хвост.
— Пан Шаленый, вы несправедливы. — Вислава поджала губы, того и гляди разрыдается. — Я так люблю Алину и готова ей помогать!
— Просто у нас будет любовь на расстоянии, — довольно заявила я и все же посмотрела на Дороту. — Уже обед, да? Как насчет борща?
Шаленый хмыкнул, но комментировать не стал. А я с искренней радостью наблюдала, как Вислава покидает мою комнату. А потом и Дорота, ибо борщ — это не просто так. Борщ — это святое!
— А теперь, панна Каторжинская…
Я вздрогнула от тона лекаря и поняла, что рано начала радоваться.
— Поговорим начистоту.
3
***
Борщ закончился, как и восхитительные пампушки. А ещё закончилось терпение у Бецика. Он только чудом держал себя в руках, тьфу, лапах и ждал, когда все покинут помещение.
Шаленому, правда, пришлось рассказать всё, что произошло с Горневичем в это утро. Уж не знаю почему, но резко возникла потребность поделиться произошедшим хоть с кем-то. Интуитивно казалось, что пан лекарь не из стана врагов. Да и… Если что, лечить мою безвольную тушку придется ему, а не кому-то другому. Поэтому я красочно описала скотское поведение господина Горневича и рыцарское — Басеньки.
Пан Шаленый нахмурился, бросил задумчивый взгляд на гримуар, потом что-то нелестное сказал про Горневича.
— Кстати, что такое Право Первого? — не растерялась я.
Шаленый несколько секунд поколебался, но потом, вздохнув, всё же сказал:
— Я бы назвал это пережитком прошлого, но официально оно не отменено. Если девушка дала согласие мужчине стать его женой, и у них была физическая близость, это уже настоящий союз, который только осталось оформить документально.
Я сидела и с трудом соображала. Все же пампушек оказалось многовато, вся кровь убежала к желудку, оставив мозг без способности мыслить. Паскудненько как-то выходит. Но в то же время не особо придерешься. Согласилась? Согласилась. А то, что потом рухнули в высокие травы (или на какую другую более подходящую поверхность), это уже вроде как и детали.
Но вот коль девушка согласилась не сама, или ещё что…
Шаленому явно не понравился мой взгляд, однако он мудро не делал замечаний. Видимо, уверовал в мою сознательность.
Сознательность и была. Аж целый час после обеда. Но после этого я поняла, что постельный режим — мой враг номер один. И пусть Горневич в лекарне, а тетушка в двадцати шагах, разлеживаться все равно не время.
— Бася, — тихо позвала я. — Басенька, иди ко мне, солнце моё.
Подозреваю, что гримуар сейчас сделает вид, что меня не знает. Кажется, у него характер, как у породистого кота. Такой же мерзкий.
Но каковым же было мое изумление, когда Бася вдруг приподнялся над столом, где лежал до этого. У него появились маленькие ножки и, деловито и важно, гримуар направился ко мне.
Я судорожно выдохнула.
Бецик подлетел ко мне и деликатно вернул на место упавшую челюсть.
— Алиночка, ну что ты так смотришь. Что… никогда не видела книжку с ножками?
Действительно. Ничего особенного, просто у книги есть ноги.
Ещё раз шумно выдохнув, посмотрела на Бецика, потом — на Басю.
— Нет, там, откуда я родом, книги не ходят.
— Очень зря, — заметил Бецик. — А могли бы. Движение — это жизнь.
Я могла много чего сказать, однако в это время гримуар плавно воспарил и оказался у меня в руках. Зашуршали старинные страницы, аромат кофе закружил голову.
— Эй-эй, не так быстро, — невольно улыбнулась я и ласково погладила гримуар по корешку. — Будешь меня обучать волшебству?
Бася ничего не ответил, но каким-то образом я поняла: будет. Потому что после обморока уже сумела осознать: колдовские силы ведьмы Алины Альжбеты Каторжинской вернулись. Только вот есть проблема — управлять ими я не умею. А надо.
— Алина, что ты задумала? — хмуро поинтересовался Бецик.
Зачарованно глядя на изумительной красоты иллюстрации, я не сразу поняла, что ко мне обращаются. Моргнула озадаченно лишь тогда, когда получила тычок в бок.
— Мне надо связаться с Лешеком, — сказала я фамильяру.
— Уехал твой Лешек, — буркнул Бецик. — Вызвал его бургомистр, ибо что-то возле города стало беспокойно, нечисти не спится.
— А Лешек неплохо поет колыбельные для нечисти? — поинтересовалась я, скользя пальцем по витиеватому тексту.
По коже разливалось тепло от прикосновения к странице, а кровь, казалось, бурлит будто лава в крохотном вулкане. И чувствуется, что стоит только захотеть, как всё получится. Умом это объяснить невозможно, но сердце знает верный путь.
— Лешек вообще-то ведьмак, — хмыкнул Бецик. — Собственно, как и все, кто живет в этом районе. Соседство тут выбирали старательно, батюшка твой абы где не поселился бы.
— Лешек вернется сегодня? — покосилась я на фамильяра.
Тот развел крыльями.
— Кузяк его знает. Матильда только хвостом махнула, докладывать отказалась.
— Стерва, — фыркнула я.
Бецик активно закивал, с такой характеристикой он был явно согласен.
Я прикусила нижнюю губу. Так, нельзя терять время. Уж если решила в омут с головой, то не время надевать резиновые плавки.
Шумно выдохнув, я попросила:
— Басенька, пожалуйста, помоги мне отправить весточку Леху Скорбуте о том, что мне нужна его помощь. Очень нужна.
И затаила дыхание. Наивно, чертовски наивно. Ничего не получится, ведь не так разговаривают с гримуарами и…
Со страниц вдруг поднялся светящийся алый шарик. Я впилась пальцами в простынь. Это… что? Бецик тоже во все глаза уставился на происходящее.
Шарик закрутился, вспыхнул ворохом красных искр. Я зажмурилась и ойкнула. А когда открыла глаза, то успела заметить, как маленькая светящаяся алым летучая мышка выпорхнула в окно.
Гримуар с тихим шелестом закрылся. Львиная морда подмигнула одним глазом и снова приняла важный вид.
Бецик сглотнул:
— Кажется, у тебя пошёл прогресс, Алина. Поздравляю.
4
…Прогресс-то пошёл, а вот дела — не очень.
Я понятия не имела, получится ли весточке с крылышками добраться до Лешека. И передаст ли она то, что надо? Вдруг записалось на волшебного мыша нечто неприличное?
В общем, одни страдания да сомнения.
Постельный режим раздражал, а масса заклинаний сливалась воедино, и уже было невозможно отличить рецепт любовного зелья от проклятия до седьмого колена. Гримуар оказался страшно занимательным, вот честное слово.
Оказавшись на ногах, я подошла к окну. Эх, красота… Тишина, птички поют, кто-то матерится басом. Войцех, что ли? Вообще, замечательный дворецкий. Такой при дорогих гостях может просто не появляться и выполнять, что надо. И в то же время при визите нежеланных — напугать до усёру. Согласитесь, не у каждого выдержат нервы, когда перед тобой летают конечности.
Надо будет побольше разузнать про блуждающие огоньки. Что-то мне подсказывает: под столь милым названием может прятаться какая-то чупакабра.
В дверь постучали ровно в тот момент, когда я уже была готова от тоски сигануть из окна. Пришлось делать вид, что просто подошла посмотреть на сад.
— Войдите! — крикнула я.
Когда на пороге появился Лешек, одновременно обрадовалась и насторожилась. «Сосед и друг детства» выглядел… не слишком хорошо. Осунулся, круги под глазами, потухший взгляд. Правда, увидев меня, улыбнулся и попытался принять беззаботный вид, но… Что есть, то есть. Явно сегодня не лучший его денек.
— Добрый вечер, Алина, — поздоровался он, скользнув взглядом по мне с ног до головы.
Явно, несмотря на усталость, оценил фигуру и шелковую ночнушку. Да, пришлось повоевать, чтобы заботливая Дорота не запихнула меня в пижамку с разноцветными метлами. Пижамка — это прекрасно, но мужчину надо завлекать немного другими нарядами.
— Добрый вечер, Лешек, — ответила я.
И вдруг осознала, что понятия не имею, как делают предложения мужчинам. То есть меня не назвать робкой и застенчивой в отношениях, но вот так вот: «Ваня, раньше мне некогда было, а теперь я вся ваша» — поняла, что не могу. Язык не поворачивается… А должен, сволочь!
— Как прошел день? — брякнула первое, что пришло в голову.