— Я согласен, — после молчаливого раздумья произнес Аваланс.
Этих слов для Хастера оказалось достаточно, он не стал откладывать и принялся сразу же за дело.
— Хасия, будь рядом, присматривай за девочкой. Как только ты понадобишься, я тебя позову, — коротко и по-деловому распорядился некромант.
Мне сразу вспомнился магический допрос Зильги, когда усилиями нескольких оборотней, Бристана и нейеры Хасии снежную волчицу возвращали к жизни. С тревогой оглянулась вокруг, неужели вампирша одна сможет справиться с возвращением моей подруги к жизни? Впрочем, я не настолько хорошо знала, что будет происходить, чтобы начинать расспрашивать и сеять панику.
Женщина обошла мою кровать и встала за ней, стараясь по возможности быть неподалеку, и в тоже время не мозолить глаза Авалансу. Я притихла в своей постели, только аппарат тихо попискивал надо мной. Не могу сказать, что стала лучше себя чувствовать, но сейчас во мне бушевало столько эмоций по поводу подруги, что трудно было определиться с собственным самочувствием.
Нейер Хастер сложил кисти рук вместе ребром друг к другу, ладонями внизу, где сейчас же стал образовываться заряд магии смерти. Зеленое свечение набирало силу, клубясь и угрожающе переливаясь своей силой. Старый вампир толкнул свое заклинание и направил точно в грудь снежной волчицы, Зильга резко вздохнула, выгнулась на постели в последнем мышечном спазме и окончательно обмякла.
— Зильга Аваланс, призываю тебя, — потребовал некромант приказным тоном.
Я смотрела второй раз как на моих глазах убивают подругу, и опять с разрешения ее отца. Никогда не смогу привыкнуть к этому миру. У этих нелюдей совершенно другие понятия морали, жизни и смерти, отличные от тех по которым воспитывалась я. понимаю, что не мне их судить, и не мне перевоспитывать. Есть такая поговорка: «Со своим уставом в чужой монастырь не лезут», но принять новые законы и нормы не могла.
— Зильга Аваланс! — грозно прикрикнул старый вампир, — Я вызываю тебя!
Сердце екнуло. Неужели эта смерть была напрасной и душа волчицы не придет, не захочет никого видеть из живых? Или учитель чего-то не учел, не все рассчитал?
— Зильга! — рявкнул Хастер, — непослушная девчонка, быстро пришла ко мне! Иначе я тебя найду сам и хорошенько встряхну за твою белоснежную шкурку на холке! Я не шучу!
От этих слов невольно улыбнулась, правда очень грустно, не до веселья сейчас совсем. Оборотень напрягся в ожидании и не сводил внимательного взгляда с некроманта.
— Зиль, — тихонечко позвала подругу, не особо надеясь на успех.
— Жень? — послышался удивленный голос подруги.
— Я, Зиль! — подскочила на кровати от эмоций.
Хастер перевел на меня сверкающий магией взор и поощрительно кивнул, чтобы продолжила разговаривать с снежной волчицей. Он прав, нам без разницы на кого среагирует душа умершей девушки, главное чтобы пришла и выслушала, а потом захотела вернуться.
— Зиль, тебя папа зовет, — поторопилась вступить в разговор я.
— Папа? А где он? Я не вижу, — разочаровано вздохнула душа.
— Зиль, иди сюда, — позвала подругу, — надо поговорить. Хален умер и магия, что подчинила твой разум, разомкнулась, ты потеряла себя. Твой папа четвертый день не спускает с рук, зовет, надеется, что ты вернешься.
— Папочка, — с нежностью произнесла Зильга и наконец-то ее белесый дух проявился.
Сейчас она мне сильно напомнила то видение моей мамы, что я в лаборатории Халена. Такая же прозрачная дымка, лицо без эмоций и очень живые глаза, в которых еще жила жизнь.
— Доченька, — прошептал ласково оборотень и протянул руки, чтобы обнять.
Зильга подплыла к нему поближе и внимательно осмотрела дорогого ей человека. Хастер смотрел внимательно, но никаких действий не предпринимал, тем более не вмешивался словами.
— Папочка, мне так жаль, что так получилось, — печально произнесла снежная волчица.
— Ничего, я все понимаю. Ты так хотела узнать о своем рождении, что не побоялась вампира и пришла к нему за помощью, — попытался утешить дочь отец, но получалось плохо, сдавливаемые рыдания проскальзовали в хрипловатом голосе.
— Теперь я понимаю, что это было ошибкой. Но ничего, теперь у меня ничего не болит, и мне стало хорошо, — мило улыбнулась отцу Зильга.
— Нет-нет! — заторопился Аваланс, — Я не хочу, чтобы ты уходила, не оставляй меня!
— Не надо, пап, — остановила горячий порыв оборотня снежная волчица, — Мне, правда, сейчас спокойно и хорошо.
— Неужели ты не хочешь вернуться? — в отчаянии воскликнул мужчина.
Молчание стало ему ответом. Подруга светящимися любовью глазами смотрела на своего отца и взглядом передавала свои чувства. Слова бессильны передать все чувства и эмоции, они лишь могут их обозначить привычными понятиями, но не наполняют объемом и смыслом.
— Доченька, послушай, — все же сделал над собой усилие мужчина, повинуясь моей жестикуляции, призванная подтолкнуть того к откровенности, — Если ты свой выбор сделала, то мне останется только его принять.
Я мысленно застонала. Только этого не хватало.
— Но пока ты здесь, хочу все рассказать. Знаю, что мы с мамой старались не говорить на эту тему, уходя от прямых вопросов, но сейчас, я считаю, ты должна все знать, — чем дальше говорил оборотень, тем тверже становился его голос.
— О чем, пап? — спросила с тихой улыбкой душа волчицы.
— О твоем происхождении, — твердо ответил мужчина, а мы все замерли, боясь пошевелиться.
Душа должна была решить нужно ей это сейчас, когда она уже на пороге вечности, или не стоит задерживаться? С отцом она попрощалась, со мной виделась, осталась еще мама, находящейся под присмотром в клане, но туда Зильга может добраться в любой момент без порталов.
— Интересно, — протянула подруга, — Пап, ты прав. Не хочу уходить, пока это не станет ясным и понятным для меня.
— Хорошо, — с готовностью кивнул оборотень.
Старый вампир тихо отошел в сторону, оставляя дочь наедине с отцом. Им было о чем поговорить, а посторонние им были ни к чему. Впрочем, они настолько были поглощены общением друг с другом, что на нас не обращали никакого внимания.
— Твоя мама была такой же красавицей, как ты сейчас, — начал свой рассказ оборотень, — снежные волки дрались за ее благосклонность, стараясь показать себя сильными бойцами. Занра никого не выделяла, флиртовала со всеми одинаково. Она ждала свою пару, ту самую, настоящую, но при этом получала удовольствие от мужского внимания.
Я вернулся из Академии совсем взрослым и застал очередную драку волков. Они кувыркались в грязном снегу, подранные, перепачканные своей и чужой кровью. При этом я знал этих парней, они росли вместе и были самыми близкими друзьями, вовсе не противниками. Недолго думая, вмешался в их драку и раскидал раненных и уставших волков в стороны. Помню, тогда еще долго рычал на них, объясняя, что ни одна девчонка не стоит мужской дружбы, проверенной годами и настоящими испытаниями.
А потом я увидел ее на следующий день. Ощущение было такое, будто из моих легких выбили весь воздух одним ударом. Занра была голенастым подростком, когда отправлялся в Академию на учебу, в дни редких каникул мы не встречались. Она была потрясающе красива. Мой зверь взвился на дыбы, когда увидел юную снежную волчицу и почувствовал запах. Непередаваемый, моей пары.
Мы встретились в горах, куда отправился на прогулку, чтобы размять мышцы и позволить разогнать кровь моему волку. Занра осталось все той же задиристой девчонкой по характеру, но превратилась в самую прекрасную снежную волчицу. Ты очень похожа на нее.
Оборотень сделал судорожный вздох, сжал и разжал кулаки, снимая напряжение, сковавшее его тело, потом продолжил говорить.
— Ты похожа на нее во всем — красотой зверя и человека, искрой в глазах, веселым нравом и тем, как любишь нравиться мужчинам. Пока ты росла и становилось все заметнее ваше сходство, меня все больше обуревали собственнические чувства. Представлял, что ты вырастишь, и парни начнут увиваться за тобой, мне казалось я буду рвать их на кусочки, если они только подумают причинить тебе вред. И не уберег.
— Папа, я сама, — вздохнула Зильга.
— Это все моя вина, — покачал головой в ответ оборотень, — Я продолжу о нас с мамой. Занра в тот день меня погоняла. Если мне мечталось просто пробежаться по заснеженным горам, то у нее как раз были совсем иные планы. Твоя мама тоже опознала во мне свою пару, но просто так сдаваться не собиралась. Заигрывая и ускальзывая все время, волчица кружила по горам, выматывая меня до бешеного стука в висках, до выпрыгивающего сердца, готового разорваться от нагрузок и испытываемых чувств. Догнать, поймать и присвоить, оставить метку — инстинкт подгонял и не позволял молодой волчице обмануть и сбежать от меня.
Наша любовь была подобна взрыву солнца, которая ослепляет и сжигает все ненужное, оставляя только чувства друг к другу. Никто не мог встать на ее пути. Парни молча признали свое поражение, когда увидели сияющие счастьем глаза Занры, родители одобрили выбор и мы стали жить самостоятельно.
Наш дом был немного в стороне, так было удобней уходить в горы. Мы стремились оставаться как можно больше наедине, не приветствуя шумных тусовок. Мечтали о том времени, когда появятся дети, и они будут резвиться в большом саду. Я все делал для этого — обустраивал дом по нашему вкусу, ухаживал за садом, обожал свою жену и с радостью видел ответные чувства от моей волчицы.
Но время шло, а намеков на то, что у нас должны родиться волчата, не было. Поначалу мы не придали этому значения, радуясь тому, что природа даровала нам время для самих себя. Потом стали рассуждать вслух о такой странной задержке, ведь у пары обязательно должны быть дети, практически от первого соития. Еще несколько лет спустя Занра обеспокоилась не на шутку и решила обследоваться. С ее организмом было все в порядке. Тогда и я решился провериться, и тоже положительный ответ — я могу иметь детей. Но какая-то индивидуальная несовместимость не позволяла нам зачать ребенка.
Все понимаю, у истиной пары такого быть не может. Именно для этого природа позволяет делать осознанный выбор своего супруга, подталкивая на инстинктах. Но с нами такое случилось. Двенадцать лет мы жили в любви и согласии, с надеждой ожидая появления первенца, и ничего не получалось. Наши сверстники, что сражались за внимание моей пары, уже давно переженились и растили потомство, учили, обучали, передавали опыт, мы же лишь приходили на семейные праздники и нянчили чужих детей, шутками отвечая на вопросы, когда же мы решимся?
Занра постепенно потеряла интерес к жизни, ее женская суть требовала и вопила о материнстве, но природа не хотела нам дарить эту радость. Я успокаивал ее, утешал, старался сказать, что раз мы оба здоровы, то надежда есть. Но моя снежная волчица начала угасать на глазах. Вскоре дошло до того, что Занра выходила в сад, ложилась под дерево и лежала там до вечера, не реагируя ни на какие уговоры. Я брал ее на руки и относил в постель, а утром все повторялось снова.
В отчаянии отправился искать выхода из нашей ситуации Академию. Тогда еще преподавала нейера Залька, снежная волчица из моего клана. Кому как не к ней идти за советом мудрой и старой женщине, воспитавшей и обучившей стольких оборотней в этих стенах? Старая женщина меня внимательно выслушала и дала странный совет, я помню тогда взбелинился и обругал последними словами учительницу. Она же улыбнулась в ответ и выставила из своего кабинета.
— Что за совет? — поинтересовалась Зильга.
Я посмотрела на нейера Хастера и по его выражению на морщинистом лице поняла, что старый вампир уже догадался обо всем. Некромант сжал губы и сложил руки на груди.
— Понимаешь, доченька, — с трудом начал говорить вновь оборотень, — оказывается, случаются такие пары, которые сводятся не для продолжения рода, только боги могут точно сказать, зачем это нужно. По крайней мере, такой высокий замысел не доступен. И все же оборотни нашли способ обойти уловку природы. Был один способ, которым могли воспользоваться бездетные пары. Они приглашали к себе третьего, еще одного мужчину. Они проводили ночь все вместе, и тогда каждый из супругов мог поклясться, что ребенок зачат в ночь, проведенную с супругом. И никто не сможет обвинить в измене, ткнуть в незаконорожденость дитя.
— Папа! — вскричала Зильга взволновано, — Этого не может быть! Ты не мог на такое пойти!
— Доченька, прости, но я не мог смотреть, как угасает моя пара, — попытался объяснить Аваланс, — Пойми, годы шли, а надежды, что у нас появятся дети, становилась все призрачней.
— Неужели мама согласилась? — в полном шоке произнесла подруга.
— Нет, она даже слышать об этом не хотела, — ответил ей отец, — Я сам был не в восторге от этой идеи, все время откидывал ее из головы, но потом возвращался к ней вновь и вновь. Она стала навязчивой идеей. Я очень хотел ребенка, понимая, что это придаст желания Занре жить, всколыхнет забытое ощущение счастья в нашей небольшой семье. Знаешь, Зильга, мне кажется, что я начал любить тебя еще тогда, в те дни, когда мучаемый необходимостью решиться, представлял себе, как буду носить на руках крохотный комочек и считать плоть от плоти своей. Я был уверен, что этот ребенок будет моим и моей жены. Кто знает, как могли пошутить боги, заставляя сделать такой шаг?
Долго и упорно я убеждал любимую в необходимости еще одного мужчины на одну ночь. Объяснял, что фактически это не измена, а необходимость. Нам лишь нужно это сделать, а потом будем счастливыми родителями, любящие свое чадо. Занра долго отказывалась и даже слушать не хотела, но продолжал упорствовать, каждый день рассказывая и объясняя, как сильно люблю ее и того малыша, что появиться в нашей семье.
И все же моя решимость и убежденность смогли пробить глухую защиту любимой. Занра согласилась, но с одним условием — никто из клана не должен об этом знать. Она была права, мне так же не хотелось распространяться на эту тему. Только теперь остро стал вопрос о том, кого мы можем позвать и рассчитывать на абсолютное молчание. Пока мы приходили к этому решению, то перебирал всех знакомых мне оборотней и остановил свой выбор на Кайрасе, с которым учился в Академии. Мы сдружились за время пребывания здесь, и он мне показался порядным волком, с кому можно обратиться с такой деликатной просьбой. Занра потребовала для начала оборотня показать, чтобы самой составить мнение.
С черным волком встретились на совместной охоте осенью. Занра долго рассматривала Кайраса, принюхивалась, мне было заметно, что она ищет повод отказаться от предложенной кандидатуры. Все то время, что мы провели, гоняясь за дичью, Занра пыталась спровоцировать моего друга. Кокетничала, огрызалась, подставляла так, что другие волки задирались с ним в драку. Но черный волк выдержал достойно все предложенные испытания. Я с улыбкой наблюдал за всеми ухищрениями моей волчицы, старающейся забраковать кандидата на отца нашего ребенка.
Дома она призналась, что идея оказаться с ним в одной постели, раздражает и бесит ее зверя. Избранные пары не могут изменять своим супругам, а потому прекрасно понимал ее состояние. Но надо сказать, что эта идея все же зажгла огонь в потухших глазах Занры. Пусть она негодовала, ругалась, бесилась, но она прекратила умирать от тоски в нашем саду. Ругались тогда по нескольку раз на дню по любому пустяковому поводу, нервы моей волчицы были натянуты, и любая мелочь провоцировала скандал. Но я терпеливо ждал слов согласия, но она не торопилась. Если бы не был уверен в том, что Занра меня любит, то мог заподозрить, что она старается разрушить наш брак. Пережить тот жуткий период позволила только огромная любовь, носимая в моем сердце к жене и еще нерожденному ребенку.
Решив немного ускорить события, я пригласил Кайраса к нам в дом на обед. Обычные посиделки с разговорами и воспоминаниями о прошлом, об Академии и проделках, что мы совершали, об учителях, ставшими в конце обучения мудрыми наставниками. Занра пыталась держаться и не грубить гостю, вспоминая о том, что черный волк не знает о наших планах, и он не виноват в той ситуации, что сложилась в семье. В общем, мама произвела на моего друга сильное впечатление. Когда я провожал его, то он, оглядываясь на дом, спросил полушепотом: «Как же меня угораздило жениться на такой стерве?». Я посмеялся над его вопросом, а потом поспешил к расстроенной снежной волчице.