Но дракон увещевал, что так даже лучше. Что дракон свободны, ни перед кем не должны отвечать, и можно хоть целый день валяться на солнышке, подставляя лучам брюшко. Вот только если провести больше времени в обороте, можно допустить ошибку братца Тодда и остаться драконом навсегда. Хотел ли я этого? Какая-то часть меня отчаянно желала, но и человеческая половина не сдавалась. И потом, у меня остались дела.
Правда, дракон говорил, что дела подождут. Нет, надо подумать на свежую голову, а не затуманенным сознанием своей второй половины. В несколько взмахов преодолел обратный путь от островка до бунгало. Пошел на снижение у дверей нашего домика-бункера, и мгновение спустя ступил на порог босыми ногами. Нырнул в освежающий воздух кондиционеров. Постель была заправлена, Даны не было. Ожидал ли я ее увидеть? Наверное, ожидал. Даже где-то, в глубине души, надеялся на это, но она меня не ждала. Этого и следовало ожидать.
Однажды в каком-то старом кино я слышал фразу, что, мол, есть пары, созданные для любви, а есть те, которые созданы для развода. Видимо, это и был наш с Даной случай — пара, созданная исключительно для развода. Потому что когда между любящими людьми нет и намека на доверие, счастья это никому не принесет.
Искать Дану? Не стоит. Она, наверняка, занимается расследованием, я буду только ей мешать. Когда закончится вся эта история с терьерами и Тоддом, я спрошу у нее прямо, желает ли она развестись со мной. А пока что стоит свести контакты к минимуму. Поэтому я почти спокойно принял душ, переоделся — и замер перед зеркалом. На шее и груди проступили черные чешуйки. И как я ни старался их убрать, ничего не получалось. Вздохнул, посмотрел на солнце за окном — и достал из шкафа тонкую водолазку. Не стоит пугать посетителей курорта видом озверевшего дракона. Сверху надел костюм — если не знать, что не спал всю ночь, никто и не заметит.
На сегодня было намечено много дел. На выкуп Тодда нужны деньги. Я был уверен, что похитители снова объявятся, как и обещали, поэтому миллион надо где-то взять. Но чтобы вывести такие средства, моего решения мало. Надо собрать большой совет директоров и провести совещание, как получить нужную сумму с минимальным уроном для «Драконьих далей». Этим я и решил заняться — обзвонил всех, кто имел отношение к управлению курортом, и сообщил, что буду ждать их в полдень в большом конференц-зале отеля. А пока что стоит пойти в офис. Чтобы потратить миллион, надо сначала его заработать.
ГЛАВА 23
Дана Дмитреску
Я не помню, когда в последний раз мне было так одиноко и тоскливо. Хоть сегодня светило солнце, а журналисты временно ослабили осаду «Далей» после увольнения Собачкиной, хотелось обернуться волком, убежать в леса и выть на луну. Ну, или притвориться мышкой и забиться в норку. Я понимала Тима, который в ипостаси дракона летал всю ночь и вернулся только под утро. Так он избавлялся от дурного настроения и мыслей, от накопившихся проблем. Я чувствовала, что в его душе поселилась обида. Мой принципиальный, честный и прямолинейный муж не мог простить ложь. Не после того, как неоднократно спрашивал, не сотрудничаю ли я с ФСО за его спиной. И я обманула его, так и не решившись признаться.
Самое печальное, что под откос катилась не только моя личная жизнь, но и работа. Я взвалила на себя слишком много обязательств и не справлялась. Да и какой из меня руководитель службы охраны, если Тодда похитили у меня из-под носа? И «дело Парфюмерова» я почти завалила: у меня сейчас нет ни подозреваемых, ни жертвы. Все метаморфы, кроме старушки-миллионерши, с которой я так и не успела познакомиться, из «Далей» уехали. А из джек-расселов остались дедушка с внуком, но они явно не подходили на роль Потрошителя. Я совсем запуталась и не знала, что делать.
Чтобы отвлечься от грустных мыслей, достала кусок шоколадного торта. И открыла звербук. После недавнего конкурса детских фото мой рейтинг существенно вырос, а пижамы и футболки с драконами стали модной новинкой. Хотела пообщаться со своим виртуальным другом Красным Драко, но заметила, что он уже несколько дней не заходил на страничку. Написала ему сообщение в надежде, что он ответит, и закрыла звернет.
Бродила по нашему коттеджу, вспоминая свою жизнь в Крысиной норе. Похоже, после того, как мы найдем Тодда, мне придется туда вернуться. Если бывший начальник возьмет. Но для этого я должна вновь стать собой — хорошим сыщиком Даной Дмитреску. Пора заканчивать хандрить и сосредоточиться на делах. Прежде всего необходимо расписать обязанности для Барбоскина. Если мы с Бондэросом будем заниматься расследованием похищения Тодда, а вместе с Бобриковой искать Потрошителя, мне будет не до управления охраной «Далей». А Барбоскин, хоть упрямый и ворчливый, но опытный охранник. Следующим пунктом обозначила план действий по поиску Тодда. Барбару Бондэрос сейчас проверяли люди Дюпонта, как и девочек из ее коллектива. Мне же с агентом Бондэросом поручили проследить за Собачкиной и Арбузовой. Обе дамы вернулись в столицу и нам передали их домашние адреса. Я была уверена, что ящера похитил кто-то из приближенных к семье. Дело не только в выкупе, но и в личной мести. Моя интуиция кричала об этом, а ей я привыкла доверять. Поэтому Арбузова и Собачкина были в моем списке подозреваемых первыми.
Наконец, третьим пунктом я поставила дело Потрошителя. Решила выписать на листочке все, что помнила про Парфюмерова. Главное, определить, с какой целью он заказал редкого метаморфа. Так легче вычислить, на кого он охотится. У меня возникла мысль, не я ли его жертва, но эту версию отмела. Кому я нужна, если даже муж отвернулся и решил развестись? Припомнила нашу встречу со стариком Парфюмеровым, который принюхивался ко мне и говорил о том, что собирает редкие запахи. Вряд ли я обладаю подобным. Хотя метаморфы источают необычные ароматы, а вот большинство оборотней пахнут зверем. Я вспомнила слова Парфюмерова об ароматах красоты, невинности, страсти. Он что-то говорил о зрелости… Кстати, старушка-метаморф вполне могла его заинтересовать именно этим. Ароматом опыта и зрелости. И еще миллионами на счетах. Пришла мысль, что дела Тодда и Парфюмерова могут быть связаны. Например, ящера похитили в качестве наживки, а позже предложат Тодда в обмен на старушку. Версия, конечно, не выдерживала критики, но ее тоже нельзя отметать, поэтому вписала четвертым пунктом.
Я чувствовала, что в рассуждениях двигаюсь в правильном направлении, только направлений было несколько: и куда идти? Может, посоветоваться с Куропаткиным, все же он известный психопатолог. Даст умные советы, определит психотип преступников. Хотя то, что Парфюмеров — тот еще псих и тип, я и без Куропаткина знаю. Подготовив заметки для Бобриковой и Дюпонта, я покинула наш с Тимом коттедж. Торт так и не съела, что-то последнее время меня подташнивало — все от нервов. Хотела проверить Тима и зайти к нему в офис, но решила не беспокоить мужа и дать ему время побыть одному. Лишь заскочила к Аделаиде и сообщила, что еду в город на дело.
— Дана, я с тобой! — Женщина подхватила сумочку, а заодно и меня.
— Мама, мы с агентом Бондэросом собираемся следить за подозреваемыми.
— А я помогу. Думаешь, я в кустах не сумею спрятаться или по траве не проползу? — насупилась мама. — Я ящеркой обернусь, меня никто и не заметит. Даночка, пойми, не могу я здесь без дела сидеть, когда мой мальчик в заточении. Я должна что-то делать, как-то помочь.
Я понимала чувства Аделаиды, да и до машины мы уже дошли:
— Хорошо, но только без самодеятельности.
— Рот не открою и ящеркой проползу, — успокоила меня мама и впервые за последние сутки улыбнулась.
До города мы доехали быстро. О наших отношениях с Тимом мама не спрашивала, и я была ей за это благодарна. В кафе внештатный агент ФСО Бондэрос сидел за дальним столиком в плаще и надвинутой на глаза шляпе.
— Посему ты не в гфиме, Дмитфеску? — тут же спросил он командным голосом.
Забыл, что давно не мой начальник.
— Не Дмитреску, а Драконова, — вставила мама и первой села за стол. — И зачем в такую погоду париться в плаще и гриме?
— У меня с собой парики, — успокоила я коллегу.
— Ладно, — милостиво согласился Бондэрос. — Пефвая по плану Собачкина. Я фее уфнал, она сейчас звефо-депутат. Собфала жуфналистов на митинг и едет по этому адфесу.
Бондэрос протянул нам с мамой лист. Быстро сработал, ничего не скажешь.
— Ой! — Мама вскрикнула и прижала руку к сердцу. — Здесь же находится домик дедушки Поликарпия!
— Змея? Родственника дяди Монки? — уточнила я.
— Да, Монки с ним живет. Хотя не уверена, что в этом доме. Тим оставил им кругленькую сумму, скорее всего, что-то приличное купили, — поведала Аделаида.
— Я фее понял — Тодд у них! Его дефжат в этом доме! А жуфналисты пефвыми обо всем узнали. Едем! — скомандовал Бондэрос, нацепил на глаза темные очки и направился к выходу.
Мы с мамой побежали за ним. По дороге Бондэрос позвонил Дюпонту и высокомерно сообщил:
— Я фасквыл это дело! Сообщи полковнику и пфисылай бфигаду! Тодд Дфаконов в залофниках у Монки.
Бондэрос продолжал самозабвенно вещать, как в одиночку вышел на след Собачкиной, ночью караулил у дома, подслушал телефонный разговор, что она собирает журналистов возле дома Поликарпия. Все как всегда: бывший агент ФСО приписывал себе чужие заслуги.
Хорошо, что мы уже приехали по указанному адресу, иначе я не выдержала бы долго это вранье. Мы с мамой на всякий случай для маскировки надели парики. И, помолясь всем зверобогам, вышли на тропу. Одноэтажный домишко был малюсеньким, с узкими окошками и облезлыми дверьми. Возле входа переминались с ноги на ногу несколько журналистов, а Собачкина вещала в рупор:
— Свободу змею Поликарпию! Пока Драконовы жируют, их родственники умирают от голода. Только я расскажу вам всю правду. Голосуйте за молодость, смелость и Собачкину! Собачкину — в президенты Зверляндии!
Аделаида едва сдерживалась, порываясь подойти к журналистке.
— Рано, мама, — попросила я. — Нужно удостовериться, что Тодд у них.
— Не будем тофопиться, — подвякнул Бондэрос. — Пока едет полиция, следим из кустоф.
И агент ФСО пополз в заросли орешника. Мы же с мамой подобрались ближе к митинговавшим. У входа в дом в кресле сидел дед Поликарпий. Хоть он изображал из себя жертву, лицо лоснилось и румянилось, на ногах красовались дорогие ботинки. Рядом с родственником стоял дядя Монки, в вытянутых на коленях трениках и вязаной кофте с дырками от зубов слоновой моли. Собачкина, сменившая имидж с откровенных топов и коротких юбчонок на деловой костюм и очки, страстно вещала:
— Я, как зверодепутат, не могу обойти эту семью стороной. От несправедливости у меня разрывается сердце, кости ломит и хвост отваливается! Миллионер Драконов выгнал на улицу бедных родственников: им не на что жить, нечего есть…
На последних словах дядя Монки прикрыл кофтой выпирающий живот.
— Как это не на что жить? — Аделаида Драконова не выдержала и выступила вперед. — А как же те деньги, что Тим перевел им на банковский счет? Вместо того, чтобы засадить в тюрьму за воровство, их простили.
— А вы откуда знаете? Шпионка Драконовых, защищаете их? — взвизгнула Собачкина, а журналисты защелками камерами, обернувшись к маме.
— Защищаю, потому что я и есть Драконова! — Рыкнула мама и эффектно сдернула парике очками, а я простонала: никакой конспирации.
Пришлось воспользоваться ситуацией. Пока журналисты отвлеклись на маму, я обошла домишко. Через узкое окно еле пробралась внутрь: мне надо найти Тодда.
С улицы раздавалось тявканье Собачкиной:
— Вы все врете! Свободу дяде Монки и дедушке Поликарпию! Организуем фонд помощи и соберем деньги на витамины!
— А может, и правда эти змеи — богачи! — крикнули из толпы.
— Докажите!
— А что доказывать-то? — Мама хорошо поставленным голосом перекричала толпу журналистов. — Посмотрите на их руки!
— Натруженные руки работяг! — вставила Собачкина.
— Ага, работяг, со Зверо-ролексом на запястьях. А у Поликарпия не зубы, а целое состояние — дорогая керамика. В этом я разбираюсь, Тодд недавно элитную сантехнику заказывал, — обличала лгунов Аделаида, а журналисты вновь защелкали камерами.
— Я буду жаловаться за поклеп и срыв митинга в защиту змей! — визжала Собачкина.
Но мама ее уже не слушала, судя по крикам дяди Монки, она вытрясала из родственника правду:
— Где Тодд? Говори, это ты похитил моего мальчика?
— Нет, — хрипел змей, которому широкая мамина ладонь явно сдавила горло.
Я же, слушая вопли Монки и Поликарпия с тявканьем Собачкиной, успела обойти две крохотные комнатки змеиного жилища: кухню и спальню. Судя по слою пыли и погибшим тараканам, здесь давно никто не жил. Все проверила, включая подвал, холодильник и унитаз, куда могли спрятать ящера, и собралась выбраться из дома. Втянув живот, полезла в окно.
— Всем оставаться на местах! — раздался знакомый голос Дюпонта.
На площадь вбежали вооруженные полицейские, журналисты побросали камеры, Собачкина завизжала. В домик дедушки Поликарпия забрались люди в форме, а я от волнения позорно застряла в окне.
— Мы взяли вора! — услышала позади голос полицейского, потянувшего меня за ногу.
— Свои, — прохрипела я.
Грудь и живот сдавило, я не могла дышать.
— Ты что ли, Дмитреску? — раздался голос позади. — То-то смотрю экстерьер знакомый. Отставить! Это наш внештатный агент работает.
Я с облегчением вздохнула и… вывалилась из окна.
— Ну что, Дмитриеску, удалось что-то найти? — подполковник Дюпонт просунул голову в маленькое окошко и наблюдал, как я отряхиваюсь и постанываю.
— Здесь все чисто, не они. Дом давно пустует.
— Проверить! Все разобрать до кирпичика! — дал приказ Дюпонт.
Я расслышала, как полицейские крушат змеиное логово Поликарпия и поторопилась отойти подальше. На площади возле дома осталось лишь два самых стойких журналиста, полицейские и Аделаида, терзавшая обмякшее тело Монки.
— Где мой мальчик? Зелененький, зубастенький, хорошенький малыш Тодди? — вопрошала она у родственника
Дедушка Поликарпий предусмотрительно забаррикадировался в чужой машине, и полицейские пытались его достать.
— Да не брали мы его! — прошипел Монки, очнувшись.
— Полиция во всем разберется! Грузите их, деда вместе с машиной забирайте, — пробасил Дюпонт.
Пока эвакуатор забирал машину с Поликарпием и дядю Монки, я увела Аделаиду в сторону. Вскоре к нам подбежал Бондэрос и Дюпонт.
— Мы все проверили, дом разобрали, ящера нет, — сообщил подполковник. — Монки все отрицает. Мы, конечно, допросим подозреваемых с пристрастием и проверим их основное жилище — трехэтажный коттедж на центральной улице, но, боюсь, это не наши похитители.
— Ну как не нафи? — искренне удивился Бондэрос.
— Я же просил проследить, тихо понаблюдать, подсмотреть в окна, подслушать разговор. А вы что устроили? — злился Дюпонт.
— Это я во всем виновата, — покаялась мама. — Попросила Даночку взять меня на операцию по захвату. Записки о выкупе нет, Тодда не нашли, время упущено. А я нервничаю!
— Да что нервничать? Прошли только сутки, если бы хотели прибить, давно бы…
— Дюпонт прокашлялся, увидев, как мама побледнела. — В общем, надо ждать. Предлагаю вам проехать со мной, леди Драконова, в «Дали». Там с вами поработает психопатолог и приведет нервы в порядок. А спец агенты отправятся по второму адресу.
И медведь-оборотень впился в нас взглядом. Мы с Бондэросом закивали и бегом направились к машине. За считанные минуты доехали по второму адресу, где проживала Арбузова. В квартире на пятом этаже дверь никто не открывал, я воспользовалась отмычкой, и мы вошли. Перед нами предстали голые стены, мебели и вещей в квартире не было.
— Смылась, — упавшим голосом сообщил агент Бондэрос.
— Сбежала, — вторила я.
— Вы к кому? — раздался в дверях скрипучий голос, а через секунду появилась и его обладательница: сухонькая женщина с зеленоватым цветом кожи, напоминающая кузнечика.