— Секрет.
— А я уже знаю, что Элькассары из Первых, и род Меняющих лики, и… и еще догадалась, что Читающие мысли тоже были в отряде сталкеров. Итого уже пять. Кто же остальные?
— Не скажу.
— Ой, да любой думающий человек, зная исходные данные, легко соберет коммандос. Я сейчас тебе на пальцах объясню. Смотри: группа магов, настроив Источник на поиск мира, где может прижиться их магия, отправляется следом за ним. Кого в спутники выбрала бы я? Во-первых, толковых разведчиков. Это Меняющие лики. Сюда же входит мимикрия среди аборигенов, плюс свободное владение языками для быстрой ассимиляции. Здесь все понятно. Кто идет следом? Ну, конечно, тот, кто может одним движением брови уложить всех врагов подчистую. В крайнем случае нагнать мор и болезни, чтобы могли одуматься. Ну, и, скорее всего, целительство в той же корзинке. Это ты, Смерть. А кто спасет тех сталкеров, кто дуром попал под местную пулю? Реанимация за Оживляющими, ныне возглавившими список супер-героев. Кто же еще? А, вот! Рвущие пространство! Пользуйтесь перевозками портальных авиалиний! Доставим без труда туда, куда Макар телят не гонял.
— Кто такой Макар?
— Тоже из сталкеров. Земных. Так, на чем я остановилась? Думаю, самое время поговорить о Забирающих магию. Мало ли какая магия живет в захваченном мире? Пригодятся и такие, кто эту магию обнулит, сделает народ тихим и покорным. Сколько я коммандос уже насчитала?
— Пять.
— Шестые — Читающие мысли. Подленькая такая специализация. Следят за нашими и вашими. Тут я с королем согласна: шестерки никому не нужны.
— Седьмые? — Дюша остановился. Саша и не заметила, что они дошли до Западной башни.
— М-м-м, — помычала она, задирая голову, чтобы посмотреть, горит ли в окнах свет. Немного расстроилась: наверху тьма-тьмущая. — Я думаю, тут должен быть кто-то из ученых. Надо не только привнести в новый мир знания, но еще и суметь собрать накопленное аборигенами. Есть у вас такой род?
— Несущие знания, — со вздохом отозвался Дюша.
— Я даже догадываюсь, кто потомки. Кому как не ректору с парочкой Теней быть его нынешними предводителями?
— Угадала. Осталось еще трое.
— Вот тут основной затык. Чувствую, что ответ где-то рядом, а догадаться не могу!
— Какого Валааха вы шляетесь по ночам? — из темноты выступила Тень старика Вардбрука.
— Бли-и-и-ин! Да не может быть!
Старик растопырил руки и растеряно оглядел себя. Вдруг забыл одеться?
— Что? — выдохнул он, не найдя изъянов.
— Шаагиль, Афарика и Валаах — вот она, недостающая троица!
— Судья, Вера и Кара, — нехотя подтвердил ангелочек.
Старик нахмурился.
— Не каждому следует знать их истинные имена! — буркнул он, с осуждением буравя взглядом Смерть.
— Лорд Вардбрук, познакомьтесь, это Палач.
— Где?! — старик крутанулся на месте.
Саша скромно постучала себя по груди.
— Я — замыкающая десятку.
— Нашли-таки! — прошелестела Тень.
Дюша на ночь уходить отказался.
— Я здесь на диванчике посплю. Тебя посторожу. Потом в целости и сохранности передам в руки Рона.
Диванчик был до того крохотный, что даже у ангелочка в лежачем положении оказывались лишними то голова, то ноги.
— И зачем здесь вообще такой стоит? — ворчал он, перекидывая подушку с одного края на другой.
— Я сижу на нем, когда чулки надеваю, — Александра натянула одеяло по самые брови. Усталость сделала тело деревянным, но сон так и не шел. Мысли перепрыгивали с одной глобальной проблемы на другую. — Вот чувствую, что Рон попал в переделку, а что предпринять, не знаю. Может, мне самой отправиться во дворец?
— Не буди лихо, пока тихо. Если его отец здесь, значит, с Роном все в порядке.
— Как-то не верится мне в такой порядок. А вдруг его уже развели и женили?
— Строн у тебя, глупая, — Дюша закатил глаза. — Без него никак не обойтись.
— Я добровольно не дамся, — Саша сжала родовой амулет в пальцах, и тот мягко откликнулся. Как сигнал, что с его хозяином ничего страшного не происходит. Это немоного успокоило. Совсем немоного. Но тут же новая мысль опалила возбужденный мозг. — Дюша, а как ты думаешь, кто на самом деле задушил лорда Пусса? Сейчас, когда я знаю, какой у меня дар, мне кажется, что его убили из-за черного камня. Кто-то сильно не хочет, чтобы король знал о новом Палаче. И в который раз убеждаюсь, что убийца действует в моих интересах. Сначала хаюрдаг, который знал тайну танцовщицы Шаши, теперь лорд Пусс…
— Который тоже догадался, что ты из Забирающих магию. Все крутится вокруг тебя, моя дорогая.
— Поэтому ты здесь? Думаешь, что я следующая? Ничего не болит рядом с жертвой?
— Сейчас не болит, — Дюша для верности приложил ладошку к груди и прислушался к стуку сердца. — Похоже, что на тебя не охотятся, а оберегают.
— Угу, особенно тот Скорпион с копьем.
Дюша, бросив пытаться умоститься, сел.
— Чувствуешь, все нити ведут в Хаюрбат? Я уже говорил, кто владеет таким оружием как ты, владеет миром.
— Правда, властителям мира крупно не повезло: оружие стреляет холостыми. Вот честно скажу, я думала, схожу к Источнику, попью магической водички, и все во мне нормализуется. Но у меня вечно все с подвывертом. Мало того, что отношусь к запрещенному роду, так еще угодила в компанию заговорщиков. Даже с замужеством сплошные проблемы: вышла замуж за пса, не успела вкусить супружеской жизни, муж сбежал к другой.
— Не выдумывай. От Самфиры все бегут, а не к ней.
— Ну да, я видела, как Арс слезами обливается.
— Здесь другое — сорвался политический союз. Придет время, и Самфира сама в ножки Селевордскому царевичу кинется.
— А он не простит! — Саша мстительно сжала губы.
— У Арса все будет хорошо.
— А у меня? — Александра приподнялась.
— И у тебя. Только не сразу. Сначала череда подвывертов.
— Ах, ты! — в голову Дюши полетела метко брошенная думочка. Он тут же вернул «привет», бросив свою подушку. На пол его сшибли сразу две.
— Весело живете, — дверь открылась без стука. На пороге стояли двое — лорд Цессир и тетушка Зира. — В королевстве объявлен траур, а у вас бой подушками.
— Извините, — Саша метнулась к шкафу и накинула на плечи халат Гаррона. От отца не ускользнула эта деталь. Александра постаралась принять достойную позу. Пригладив выбившиеся из косы пряди, на правильном языке высшего света произнесла: — Чем обязана столь позднему визиту, господа?
Карлица, не дожидаясь приглашения, по-свойски уселась на диванчик, пихнув при этом Дюшу бедром. Лорд Цессир, удалившись в соседнюю комнату, вернулся оттуда со стулом. Теперь все трое сидели против растерявшейся Александры, неловко себя чувствующей по другую сторону невидимой границы. Она поглубже запахнула халат и, максимально выпрямив спину, умостилась на краешке кровати. По-сиротски скрестила зябнущие ступни — из приоткрытой двери тянуло сквозняком.
— У меня есть вопросы, — начал Цессир.
— У нас есть вопросы, — поправила тетушка Зира и поспешно выпалила: — Что ты помнишь о своем детстве?
— Простите, а при чем тут мое детство? Я росла как все дети: играла в куклы, болела ангиной, бывало, что дралась с мальчишками…
— Видишь ли, Саша, — Гердих говорил мягко, но отчего-то создавалось впечатление, что он большой и очень мудрый змей, а Алекс — маленькая глупая обезьянка, — Источник должен был раскрыть твой дар…
— Всем раскрывает, даже в весьма запущенных случаях, — вставила свою ремарку квалонка. Цессир поморщился, недовольный тем, что его перебили.
— … но этого не произошло. Мы думаем, что твой дар кто-то намеренно запечатал. Теперь, зная историю твоей семьи, мы понимаем, что это могло произойти только на Земле. Скорее всего, в глубоком детстве, иначе ты запомнила бы…
— Это у тебя оно глубокое, — наставительно произнесла карлица, — а Алекс всего восемнадцать.
— Двадцать четыре, — уточнил Гердих, на что тетушка Зира пренебрежительно фыркнула.
— Сравнил! Свои далеко за сотню и ее даже не четвертак.
Саша их перепалку не слушала, она думала о своем.
— Так вот почему Хаюрб никак не мог добиться пробуждения дара? — проговорила она, впечатленная открытием. Подняла глаза на Гердиха, потом перевела на Зиру, Дюшу. — Значит, я не пустышка? Дар во мне есть, просто пока спит?
— Спит — это когда дар еще не созрел, — квалонка дернула плечом, — а к твоим годам он уже должен был войти в полную силу.
— То есть я сейчас как граната, у которой вырвали чеку, но взрыва не последовало?
— У нас запрещено подобное оружие, — тетушка Зира ехидно улыбнулась и вдруг выдала нечто поэтическое: — Мне больше нравится такое сравнение: ты как бутылка с игристым вином, которую надо как следует встряхнуть, чтобы пробка вылетела…
— … и к Валааху всех поубивала! — закончил Дюша общее веселье, в котором не участвовал лишь лорд Цессир.
— Есть способ «встряхнуть» меня? — Саша обратилась к самому адекватному в компании. — Я так понимаю?
— И он очень болезненный, — Гердих пытливо изучал лицо Алекс Дафой, которая только что улыбалась, а теперь в ее глазах появился страх. — Очень.
— Я могу умереть? — прошептала она, все понимая. Цессир лишь коротко кивнул.
— Я думала, мы подсунем ей Болтушку, — теперь и во взгляде карлицы поселилась тревога. — Нет?
— Нет. Болтушка вытащит на свет только мысли и переживания, до спрятанного глубоко в памяти ей не добраться.
Дюша встал, не в силах усидеть на месте.
— Вы примените «Поцелуй Валааха»?
— Да, — Цессир полез во внутренний карман и извлек склянку размером с мизинец ребенка, на один глоток. — Поэтому я попросил тебя присутствовать.
— Дюша, ты не дашь мне умереть? — голос дрожал. Саша взяла бутылочку, вытащила пробку, выполненную в виде головы лягушки. В выпученных глазах клубилась тьма. Поднесла склянку к носу — запах тоже был не из приятных. — «Так, наверное, пахнет в Аду».
Дюша сел рядом, взял ее холодные пальцы в ладонь, сжал, говоря тем: «Не бойся, я с тобой».
Алекс не стала тянуть, выспрашивая ненужные подробности. Все равно придется выпить. Надежды на то, что дар освободится сам, не было.
Бутылочка выскользнула из онемевших пальцев, и Саша упала на лежащие в беспорядке подушки.
— Подождем, — выдохнула Зира и забралась на диванчик с ногами. Цессир вышел в соседнюю комнату. Послышался чиркающий звук, и вскоре потянуло терпким дымом кьярвы.
Гердих курил редко. Как раз в такие моменты, когда он собственными руками отправлял родного ему человека в царство Валааха. Да, Александра Верхова, девочка, похищенная Хаюрбом, насильно превращенная им в наложницу и шпионку, стала главе агридской разведки родной. Цессиру-старшему было достаточно того, что ее полюбил сын. Гердих сопротивлялся, пускался на разные хитрости, даже приказывал, но Рон пошел ему наперекор, чем доказал, что в состоянии постоять за любимую. Не отступился, не польстился на родство с Элькассаром, не стал дожидаться, когда у его жены проявится дар. А теперь мальчику предстоит открыто противостоять королю, что выдержит не каждый маг.
Да, отца волновало, что Гаррон, переступив порог дворца, больше не откликался и, спроси о нем Саша, ему, главе разведки, нечего было бы сказать. Сын будто растворился в тайных переходах королевского замка — вошел в кабинет короля и больше оттуда не появился. Конечно, Элькассар мог перенести разговор с «женихом» его дочери в другое место — амулеты Ханнора ему в помощь, но король давно вернулся, а вот Рон нет.
Именно поэтому погружение Саши в Валаахову бездну было сейчас остро необходимо: обретя дар, пусть пока нестабильный, она оказалась бы в состоянии снять любую магическую пелену, увидеть то, что спрятано. Для Палача в магии нет преград: даже самое сложное нагромождение из проклятий и заговоров он легко снесет. Не распутает, применяя сложные формулы и пассы, а именно снесет. Легко. Как ветер, что поднимает в воздух опавшую листву, как волна, что уносит утлую лодчонку в море.
Сделав новую затяжку и почувствовав, как пол под ногами плывет, Гердих сел на подоконник. В распахнутое окно заглядывали звезды. Лурус спрятался за горным хребтом, посчитав свою миссию выполненной. Мысли текли медленно, как струя дыма.
Первой в длинной череде магов, которым требовалась помощь «Поцелуя Валааха», была его жена: на Цвейту навели сильнейшее проклятие. Быстро снять его не получалось, а медленно… медленно, все равно, что по кусочку сдирать кожу с живого человека. Тогда-то Гердих и решился на «Поцелуй Валааха».
Да, он выяснил, кто посчитался с ним через любимую женщину, и сумел уничтожить проклятие, но Цвейта не простила. Его жена сумела вернуться из владений Валааха, но нижний мир навсегда поселился в ней. Она изо дня в день переживала его ужасы.
— Я уезжаю. Туда, где зимой и летом на скалах лежит лед. Туда, где мою кожу не опалят даже воспоминания о пекле. Прощай!
Бедняга Рон решил, что родители никогда не любили друг друга, поэтому мама бросила его с отцом. Знал бы, что всему виной он, Гердих. Надо было найти иной способ, пусть более растянутый во времени, но… Но лорд Цессир был молод и самонадеян.
В этот раз он не допустит ошибки. Смерть не даст уйти Саше в страну кошмаров. Пусть останется для всех остальных тайной, даже для самого Гаррона, что поцелуй Смерти излечивает жертв «Поцелуя Валааха».
Существовала одно «но». Александра могла влюбиться в Смерть и сделаться равнодушной к Гаррону. Но если чудо произошло однажды, оно обязательно повторится. Не в характере его мальчика отступать и без боя отдавать любимую женщину. Цессир-старший в этом уже убедился.
Вернувшись к думам о Цвейте, Гердих закрыл ладонью лицо.
«Лучше бы она полюбила Смерть, чем жила в ледяном одиночестве».
Глава 37. Поцелуй Валааха
Она падала. Теперь не на дно глубокого водоема, а в горящую яму. Уже трещали от жара волосы, воздух обжигал дыхание, слезы от боли если и выступали, то сразу высыхали на вздутой волдырями коже. Кричать — все равно, что впустить огонь в себя, позволить ему испепелить любящее сердце, которое все еще продолжало судорожно дергаться. Саша сомкнула губы, не позволяя вырваться даже стону.
— Отважная девочка, — над ней, лежащей на чем-то твердом, больно впивающемся в тело, нависал огромный воин — в латах, но без шлема, что позволяло видеть лицо, испещренное шрамами, космами висящие волосы, спутанную давно нечесаную бороду. Рот, наверняка кривящийся в усмешке, прятался где-то в ее гуще. Но в контраст всему, порождающему только страх, Сашу рассматривали пронзительно голубые глаза. Чистейшие, будто у ребенка.
Она и впилась в них взглядом. Чтобы не страшиться шрамов, чтобы не видеть ужас, происходящий вокруг. Можно не смотреть, но слух по желанию не отключишь, поэтому волей или неволей, но Саша слышала стоны и крики, полные боли, проклятия, насылаемые на головы мучителей сорвавшимися голосами. Иногда воздух разрезал скрежещущий звук, которому предшествовал вопль, достигающий своего максимума по мере приближения этого «нечто», и постепенно угасающий до тишины, к которой как никогда подходило слово «мертвая».
Как ни странно, боль от ожогов постепенно стихла. Ушел запах гниения и крови. Он сменился ароматом сандалового дерева и корицы — странное сочетание для столь жуткого места.
— Что ты хочешь, дитя?
— Вы Валаах? — голос дрожал. Почему она не выспросила, как себя нужно вести? Сразу требовать поцелуя? Но даже подумать о том, что это чудовище прикоснется к губам, было невыносимо.
— Допустим.
— Я не могу ошибиться. Я должна точно знать, с кем заключаю сделку.
— Сделку?! — кустистые брови сошлись к переносице, но тут же разбежались в разные стороны. Воин смеялся. Смеялся так, что заглушал скрежещущий звук, раздирающий воздух, вопли и стенания мучеников, даже жуткий клекот огненнокрылых птиц, зависших в клубящихся дымом «небесах». — Ты хочешь заключить со мной сделку? Со мной, богом Бездны?