Как известно, слуги способны разузнать куда больше хозяев, Эдуан ждал, пока Шугэ разведает все о гостье. За ее сопровождающими герцог тоже велел понаблюдать. Однако самые исчерпывающие сведения о леди Стоун Громм получил от камердинера.
Возвращаясь в замок после очередной прогулки верхом, герцог услышал стук копыт за спиной. Он остановил и развернул коня навстречу путникам. Все эти дни Эдуан пренебрегал правилами безопасности — отказался от охраны. Не трудно догадаться, что граф Солоу приказал троим ратникам скрытно сопровождать господина, но Громм не замечал их, предаваясь фантазиям, любуясь природой, наслаждаясь птичьим гомоном и ароматами трав. Он вынырнул из состояния задумчивости при появлении посторонних звуков, повинуясь давней привычке.
Громм разглядел на затененной дороге двух всадников. Это был камердинер и его служка. Ничего нового. Эдуан продолжил путь к замку, пустив коня неспешным шагом. Камердинер придержал лошадь, знаком приказал служке скакать дальше. Ехали молча. Герцог вглядывался в небо — нет ли где орлана. С тех пор, как подстрелили похитившего парнишку хищника, ничего о появлении птиц в предгорьях не слышно. Надо же, залетел один единственный за долгое время и принес вместо обещанного счастья такую мороку!
Ехали молча. Камердинеру не терпелось доложить господину об успешной поездке в Эду, он привлекал к себе внимание покашливанием.
— Как дела в городе? — спросил Громм, по-прежнему разглядывая облачка.
Старик пустился в пространный рассказ о трудностях и успехе выполненного им поручения, попутно сообщил о жизни Эдунского света, о здоровье матушки-герцогини, о будущности обеих леди Эдуан. Господин слушал рассеянно, пока внимание его не было привлечено следующими словами:
— Я и не представлял себе тех восторгов, с которыми благодарил меня директор театра. А ведь поначалу определил ее швеей, не поверил мне! Потом в храме на клиросе услышал, как поет — не иначе как райская птица. У девочки редкий голос! И слух прекрасный. Ей уже доверяют небольшие роли. Признаюсь, не утерпел, заглянул на один спектакль. Обворожительная актриса, публика встречает ее овациями.
Камердинер прослезился и вытирал манжетами слезы.
— В менестрели собиралась, глупенькая! Разве можно такой милашке по дорогам бродить? Лихих людей немало на свете!
— О ком речь? Что-то я не пойму.
— О девчонке, что вы от орлана спасли!
— Это парень был…
— Какой же парень, ваша светлость! Одета и подстрижена она была как мальчишка, голос у нее, опять же, низкий. Собиралась пением и лютней зарабатывать, — рассмеялся камердинер, — известно, что девица. Золле выхаживала ее и рассказала всем.
— Мне никто не говорил, — герцог вздохнул глубоко и протяжно, будто теснящие грудь ремни наконец лопнули, — значит, она первая женщина, которую увидел, когда… Все не так плохо, как я думал.
— Не сомневался, ваша светлость, что вы порадуетесь за девочку, — по-своему расценил широкую улыбку господина старик, — все-таки жизнь ей спасли! В замке без перемен?
— Как же! Мы имеем честь принимать леди Стоун. Она скрывается от кого-то.
— Стоун? Помню, была трагедия с семейством Стоунов. Разбойники зарезали всех: графа, его супругу, слуг. Маленькой леди было тогда лет десять, ее не нашли.
— Шугэ говорит, наша гостья воспитанница барона Данетца.
— Вот как? Еще интереснее. Вы знаете, что барон заколол вашего дядю на дуэли?
— Брата моей матери убил Данетц?
— Да, это случилось еще до свадьбы ваших родителей. Поговаривали, что барон возненавидел всех Горроу. Странно, что воспитанница ищет убежища в замке родственника его врагов.
— Много странностей, — кивнул Эдуан.
Всадники подъехали к воротам. Солнце уже спряталось, быстро темнело.
После разговора с камердинером герцог вернулся к обычным занятиям и даже нашел время для беседы с гостьей. Принимал он Луззи в кабинете, предложив ей удобное кресло. Измотанную долгим ожиданием леди трясло. Насмешливый взгляд прекрасных глаз собеседника, сама его поза бесили ее. Сидел герцог упираясь в подлокотник, отчего плечо сильно поднялось, а другая рука висела плетью.
О холодности и надменности Эдуана в свете ходило множество легенд, которые кого угодно заставили бы отказаться от мысли пробудить в нем сочувствие своей несчастной судьбой. Дни, наполненные поминутным вздрагиванием, когда слышатся чьи-то шаги, прогулками по коридорам и лестницам с целью попасть хозяину замка на глаза, окончательно взвинтили девушке нервы. С каждым часом положение становилось все более унизительным. Для чего он так мучает ее? Разве она выдала себя? Чем? Когда? Быть может, хозяин замка, где искала защиты беглянка, знает о ней куда больше, чем ожидалось?
На прямой вопрос Громма о причинах ее бед Луззи сказала заготовленную речь из дядиного письма:
— Опекун обещал мою руку одному неприятному господину. Поверьте, ваша светлость, я бы выполнила волю дяди, которому многим обязана, если б не была напугана.
— Чем же?
— Человек, за которого меня сватают, вдовец. В прошлом году его молодая жена скончалась. Она была четвертой!
— Вот как? — Эдуана развеселило сообщение гостьи. — Вы пятая жертва?
— Право, я не понимаю причин вашего смеха! — сказала девушка.
— Неужели? Вам не кажется странным поведение дядюшки, отдающего любимую племянницу в столь сомнительные руки? Симпатичная, образованная, хорошо воспитанная леди заслуживает лучшей партии!
Лукавые глаза Громма выдали его интерес к собеседнице. Луззи, перехватывая откровенный взгляд, все более смущалась. Мимика герцога не соответствовала общему мнению о его характере. Где высокомерие и равнодушие? Где ледяное сердце? Так ли нужна волшебная шкатулка, о которой говорилось в письме барона? Дядюшка отправил леди Стоун сюда именно сейчас, чтобы подсказать герцогу решение: воспользоваться случаем и объявить невестой достойную его руки девушку. Данетц, зная замысел герцогини, не сомневался, что Громм, увидев Луззи, откроет шкатулку, влюбится и, выполняя желание матери, женится, попутно спасая леди от несуществующей опасности. Однако герцог не спешил следовать изощренной задумке барона. Неготовой к расспросам леди Стоун пришлось действовать по собственному разумению.
— Почему ваш опекун так жесток? Не хотите об этом говорить? — хитро щурился Эдуан.
— Не знаю. Дядюшка чем-то обязан этому человеку, не смеет отказать.
— Итак, вы бежали от нежеланного брака. Сопровождающие вас люди кому служат?
— Мне.
— Где вы их наняли? Когда?
— Моя подруга… — начала Луззи и запнулась.
Герцог прервал ее:
— Не торопитесь отвечать, леди Стоун. Я допрошу их. Они догадаются рассказать про вашу подругу? — увидев, как гостья закрыла лицо руками, смягчил тон. — Не обижайтесь. Мой интерес не из предвзятости. Вы просите заступничества, но скрываете имя того, кто вам угрожает. Отказываетесь называть опекуна, сообщить, кто ваш жених. Не находите это подозрительным?
Луззи, не отнимая рук, отрицательно покачала головой.
— Мне известно, что ваш опекун барон Данетц. Вас сопровождают его люди?
Девушка напряглась и выглянула из-под пальчиков, часто моргая.
— Как вы догадались? Да. Я не решалась сказать. Взаимоотношения между домами Горроу и Данетцов так напряжены.
— Вас сопровождают люди барона? — повторил герцог. — Он знает, что вы здесь?
— Да. Вернее, нет. Он сам направил меня.
Шкатулку на столе Эдуана Луззи заметила сразу, та ли это вещь, о которой говорил дядя? Леди Стоун поборола растерянность, убрала, наконец, руки от лица и перешла в наступление:
— Барону и самому не нравится постылый мне брак, открыто заявить об этом он не смеет. Поэтому устроил мой побег так, чтобы казаться непричастным, — девушка наклонилась вперед, протягивая руку к шкатулке, — скажите, герцог, это та самая, что передала герцогиня Эдуан?
— Откуда вам известно о посылке?
— Ваша матушка рассказала мне. Она велела умолять вас открыть шкатулку в моем присутствии. Что в ней? Могли бы вы показать? Так любопытно.
— Вы знакомы с моей матерью?
— Имела счастье видеть ее перед отъездом сюда.
Герцог встал и прошелся по комнате. Он был озадачен:
— Поведайте, где вас думал прятать барон Данетц?
— Он отправил меня к герцогине Эдуан. Племянницу барона Данетца никто не будет искать там, зная о его неприязни к Горроу. Матушка ваша приняла меня как родную и предложила ехать в Эдунский замок, обещая безопасность и доброе отношение. Единственной ее просьбой было уговорить вас открыть шкатулку, — Луззи замолчала, поймав недовольный взгляд Громма.
Герцог подошел и подал руку, гостья вынуждена была подняться и проследовать к двери из кабинета, выслушивая обращенные к ней не слишком приязненные слова:
— Рад буду оказать вам гостеприимство, леди Стоун, служанка останется при вас, а вот люди барона должны покинуть крепость.
Проводив Луззи, Громм взял в руки шкатулку. Самое время было бы воспользоваться ей в присутствии милой запуганной девушки. Если б вновь испытать чувства, нахлынувшие, когда он открывал изящную коробочку. Герцог поддел пальцем крышку. Голова закружилась, почудился дивный аромат, сердце заколотило так, что Громм прижал руку к левой стороне груди, стараясь унять его. Что это? Желание его исполнилось? Нет, это лишь воспоминание. Воздух по-прежнему тяжел, а в беспокойной мятущейся душе теплится образ тоненького сладкоголосого подростка.
Как было бы приятно ощутить неодолимую тягу не к простолюдинке, а к истинной леди! Почему мать не предупредила о приезде Луззи? Глупые игры! Громм нашел письмо, перечитал его. Ни слова про леди Стоун! Конечно, можно жениться без этого, девушка умна, застенчива… Если б не мучительные воспоминания о менестреле! Надо избавиться от них! Вот и письмо дяди Грэга. Разглаживая серый, испещренный изящными буквами лист, герцог Эдуан вдруг отчетливо увидел горы, орлана, парящего над ущельем, быструю речку с блестящими на солнце гладкими камнями. Напрягая до боли глаза, рассмотрел дорогу, россыпь домиков, рядом с одним сад, в котором копается сухой высокий старик. Кто это? Чей дом? На миг зажмурил глаза и в яркой темноте увидел деда, беседующего с кем-то, у того другого в руках шкатулка.
Надо найти колдуна. Смог одурманить лекарством, пусть теперь избавляет от глупой зависимости!
Луззи вернулась в свои покои, села перед зеркалом. Тщательно наложенная пудра осыпалась, пигментное пятно выступало ярче обычного.
— Ужас, — прошептала девушка сердито, — сколько надо слоев?
Она взялась за пудреницу.
— Думаете, вы не понравились герцогу, госпожа? — хохотнула суетившаяся рядом служанка.
— С чего ты взяла, что я хочу ему понравиться? — сверкнула глазами на Далле леди Стоун.
— Кем же надо быть, чтобы не хотеть этого! Все мечтают понравиться красавцу Эдуану!
— Как ты смеешь так рассуждать, несносная!
— А что? — подбоченилась Далле. — Мне так его светлость подмигнул, когда я шла с корзиной белья на речку. И улыбнулся! Зря здешние болтают, что он на женщин не смотрит!
— Тебе? Подмигнул?
Луззи обернулась к служанке и, оскорбленная ее горделивым видом, строго сказала: «Иди делом займись!»
Леди Стоун рассердилась. Где это видано! Ей герцог не доверяет, изводит расспросами, а служанке подмигивает! Поначалу Луззи мучили сомнения, совестно было участвовать в дядюшкиной игре, зная о недобрых намерениях в отношении Громма, но теперь задетое самолюбие взывало к справедливости. Ледяной герцог притворяется равнодушным, пренебрегая чувствами аристократок, а сам с простолюдинками развлекается!
Луззи взялась за письмо барону, где сообщила, что добиться смогла лишь одного — осталась в замке. Что делать дальше, пока не знает. Расчет на шкатулку не оправдался, по всему видно, Эдуан и не думает ее открывать.
Послание она передала через эсквайров Трио и Хеша, которые вынуждены были покинуть эдунский замок вопреки приказу своего сюзерена.
Глава 7. ПРОФЕССОР-ИЗГОЙ И ЕГО ВЕДЬМА
Новое разочарование ожидало леди Стоун на следующий день. Торжествующий граф Солоу сообщил о готовности опекать гостью, повинуясь поручению герцога. Узнав, что Эдуан уехал и вернется через месяц, Луззи едва не разрыдалась. Бессмысленно уходит время! Принимать знаки внимания Приэмма она не могла, отказывалась от прогулок, от совместных трапез и бесед. Девушка не хотела тешить пустыми надеждами влюбленного симпатичного ей человека и опасалась, что отъезд герцога лишь проверка: после возвращения Эдуан расспросит подчиненных о том, как гостья проводила время, пока он отсутствовал.
Луззи жила затворницей, изредка позволяла себе прогулки в небольшом саду, сопровождал ее камердинер герцога. Старик, огорченный отказом хозяина взять его в путешествие, утешился возможностью заботиться о леди. Граф Солоу наблюдал комичную пару со стороны: высокая печальная девушка выступает размеренным шагом, и сухонький небольшой старик, широко жестикулируя, семенит рядом и рассказывает ей свои многочисленные истории. Гостья скучала в Эдунском замке, граф страдал от ее равнодушия, герцог тем временем колесил по королевству, надеясь разыскать ученого-изгоя, дабы избавиться от наваждения и с чистым сердцем предложить леди Стоун руку и титул.
Громм для начала посетил графа Горроу. Дядюшка удивился его приезду, первому за долгие годы. Счел это хорошим признаком, по-видимому, ожидаемые перемены произошли, племянник начал проявлять интерес к чему-то помимо военного дела. Узнав о деликатной цели визита, граф пригласил его светлость в кабинет, подальше от лишних глаз и ушей.
Грэг только руками развел в ответ на расспросы:
— Больше двадцати лет прошло. Уже тогда колдун был немолод, скорее всего, он покинул наш мир.
— Человек, изобретающий лекарства от неизлечимых болезней, способен и в собственном теле поддерживать жизнь.
— Но я ничего не слышал о нем. Если бы люди ездили за исцелением…
Эти доводы герцога не убедили. Вряд ли кто-то, как и он сам, начнет трубить направо и налево о тайных болячках.
— Кому дедушка рассказал, где добыл лекарство? — Громм указал на шкатулку, которую вернул дяде.
— Только мне, а я Эмми и тебе, — Грэг понимающе кивал, — ты прав, любой постарается скрыть посещение королевского изгнанника. Возможно, тот жив и здравствует. Проверить стоит.
Граф медлил, с любопытством глядя на красивое лицо племянника, потом подошел к громоздкому покрытому зеленым сукном столу и принялся выдвигать тяжелые ящики один за другим.
— Как-то просматривал отцовские бумаги, нашел четыре безымянных адреса. Есть ли среди них нужный, не знаю.
Наконец, он достал потрепанные листы и протянул их Громму.
— Проверю все четыре, — герцог изучал записи, — путь неблизкий, местечки в разных углах королевства. Не меньше полугода потребуется, чтобы навестить все четыре.
— Да, если не повезет с первым или вторым.
— Дядя, вам известно, кто сопровождал деда? Верные люди, не так ли? Таких не увольняют.
— Понял тебя, — Горроу тер себя за ухом, вспоминая, кого из слуг отец мог взять в ту поездку, — садовник! Он здесь больше тридцати лет. Раньше на конюшне работал, может быть, и знает, с кем уезжал отец.
— Позовите его скорее!
— Пойдем в сад, не будем возбуждать любопытство прислуги.
Они вышли на прогулку и, неспешно прохаживаясь по тщательно выметенным дорожкам, разыскали сгорбленного, но неунывающего старика. Тот, хитро поглядывая на господ, выслушал их вопросы и ответил неожиданно звонким голосом:
— Так я ж и возил его милость к лекарю тогда.
— Как возил? К какому лекарю? — хором спросили дядя и племянник и переглянулись, радуясь удаче.
— Кучером, ясно как! Я в те годы кучером служил. Дед этот шибко ученый и живет далеко. Прямо скажем, подозреваю, что он колдун, не зря хозяин велел помалкивать об нем. Как же вы прознали?
— Ты помнишь, как ехать? — уточнил Горроу.