— Есть способ, — Зира ожила как нельзя вовремя. Еще чуть-чуть и мысли Гаррона завели бы его неизвестно куда. — Ты вернешь проклятия тем, кто их наслал. У тебя получится. Отсутствие консуммации не отменяет того факта, что вы муж и жена.
— Что я должен сделать?
— Раздевайся догола. Да не смотри так, соблазнять не стану. Я перенесу на тебя все ее проклятия. Придется опустить щиты. Да-да, будет больно, но ты выдержишь.
Глава 16. Уроки, которые запоминаются надолго
Они лежали рядом. Совершенно обнаженные. А строн, не прикрытый даже слабым Упырем, усиленно источал магию соблазна, понуждая завершить свадебный ритуал. От его вмешательства в голове Гаррона рождались фантазии, которые трудно было отличить от реальности.
— Я хочу тебя…
— Так бери…
Ее руки оплетали шею, а глаза, серые, как грозовое небо, смотрели с ожиданием.
— Почему ты медлишь? — шептали губы и тянулись для поцелуя. От него у Гаррона начисто сносило крышу.
Его ладони, только что обхватывающие спину и ощущающие через ткань платья тепло тела и частое сердцебиение, ползли вниз и прижимали бедра жены к паху. «Пусть почувствует, насколько сильно я ее хочу».
— М-м-м…
Она не ждала подсказок. Согнув ногу в колене, тягучим, вызывающим озноб движением скользила по его бедру своим. Гаррону ничего не оставалось, как переместить руки на ягодицы и позволить жене скрестить ноги за спиной.
А поцелуи, то легкие, дразнящие, то глубокие, такие, что не хватало воздуха и приходилось прерываться, продолжали свою магию. Платье мешалось. Ох, как же сильно мешалось платье! Ни прикусить вершинку груди, ни оставить след поцелуя на коже…
— Так бери…Что же ты медлишь?
Долой рубашку! Ткань рвалась с треском. А жена смеялась, запрокинув голову. Будто специально подставляла шею. И в этот момент хотелось целовать еще сильней. Но Саша не давалась. Рисовала тонким пальцем руны на плечах, груди, животе. У пупка…
— Эх, парень… — голос ее сделался скрипуч. — Тебе бы все же провести консуммацию. Ведь вижу, что хочешь. Так бери…
Гаррон открыл глаза. Карлица Зира водила тонкой кистью, окунаемой в чашу с кровью, ниже пупка. Как раз у той дорожки волос, что ведет к паху. Цессир-младший дернулся и опустил ладони вниз, закрывая ими предателя. Тень только улыбнулась.
— Все, можешь вставать. Не сдерни повязку с запястья, пришлось смешать вашу кровь, чтобы распутать проклятия и навесить копию твоих щитов. «Вместе в радости и в горе. Все пополам».
Гаррон схватился за штаны.
— Т-т-т, — покачала головой карлица. — Надевай ее платье. Будь ею. И верни проклятия шутникам.
— Вы говорили, что будет больно.
— Будет. Но не сейчас. Ночью. Не хочешь ее, пригласи фею. С женщиной боль пережить всегда проще. Говорят, что экстаз и последующий оргазм сродни анестезии, — она хрипло рассмеялась, и Гаррон впервые осознал, сколько этой карлице, навсегда оставшейся девочкой, лет.
— Я подумаю, — он натянул на притихшую Шашу покрывало. Будто нечаянно задел рукой ее обнаженное плечо.
«Второй день в академии, а как измотала».
Бессонная ночь и близость «объекта страсти» туманили мозг. Желание обладать определенной женщиной накатывало волнами. Не помогали ни холодный душ, ни сдерживающие амулеты. Впору вновь становиться псом. В Хаюрбате, помнится, он спал на одной подушке с Шашей и прижимался голым брюхом к ее груди, и ничего, кроме признательности, что позволила лежать не на голом полу, а на мягкой постели, не проявлялось. Повилял хвостом, как спасибо сказал, и все.
Может, права Зира, и следует сходить к феям отца? Обученные древнему ремеслу, они быстро сняли бы напряжение…
— Волосы сделай на тон светлее, — тетушка Зира, помогая застегнуть платье, напомнила о своем существовании и поставленной цели.
В зеркале отражалась вторая Алекс Дафой.
Стоило Гаррону выйти за дверь, как на него налетел отец.
— Зачем ты пошел на это? — он все-таки заметил начерченные кровью руны. Сын не успел запахнуть на груди палантин. — Теперь тебе еще труднее будет избавиться от Шаши.
— Переживу.
Заметив самодовольную улыбку карлицы, Гердих выругался:
— Вот же, старая карга!
— Ты тоже уходи. Нечего тебе здесь делать, — проворчала Зира, забираясь в кресло. Брошенные там панталоны Алекс с монограммой «А.Д» — их категорически отказался надевать Гаррон, забросила на спинку, чулки сунула под подушку, на которую в облегчении откинулась. Устала.
Хорошо, что ее родственники не топтались у двери, ожидая результата, а разошлись по своим делам. Не хватало еще от них выслушивать упреки. Брат и племянник точно заметили бы, как резко побледнела ее Тень. Да, она потратила крупицы драгоценной магии на почти незнакомую девчонку, но вот хоть убейте ее, но леди Вардбрук чувствовала, что академия еще возблагодарит небеса за то, что те послали новую ученицу.
— Где строн? — Цессир-старший не намеревался слушать шипение Тени. Откинув покрывало, без стеснения, будто перед ним лежала не обнаженная женщина, а восковая кукла, поднял с груди Алекс родовой амулет.
— Что ты делаешь, Гердих?
— Защищаю сына, — достав из кармана мешочек, Цессир вытряхнул из него нечто, похожее на запылившееся стекло.
— Что это? — карлица вытянула шею.
— Упырь. Но не тот, что был прежде. Этот полностью заткнет родовой амулет. Никакого зова. Никакой магии, — стекло казалось мягким, поскольку, попав на строн, тягуче обволокло его, скрыв обе маски.
— Думаешь, поможет?
— Этот точно поможет. Пришлось поступиться гордостью. Но сын дороже.
Гердих торопливо покинул комнату, с досадой вспоминая встречу с посредником — представителем сытых колдунов, закончившуюся обещанием невмешательства в избрание нового императора катакомб. «Этот хотя бы не будет столь непримирим, как Астримб. Выучил урок, что мое ведомство в силах оборвать жизнь любого колдуна».
— Дурак, — произнесла тетушка Зира, вспоминая полный нежности взгляд Гаррона. — Причем тут строн? Твоим сыном завладела совсем иная магия. Разве ж я не вижу?..
Но упрямый глава шпионов Агрида карлицу уже не слышал. Он летел в корпус «Ф», чтобы застать на занятиях студенток, специально набранных его ведомством для обучения искусству любви. Они жили отдельно от остальных и никогда с другими факультетами не пересекались.
Никто не должен был знать, что каждая «фея» Цессира, дарящая неземное наслаждение, внимательно слушает своего «любовника», ненавязчиво подталкивает к откровениям. А после, когда закончится день, она запечатает пирамидку памяти в конверт и отправит ее в канцелярию ведомства. Его глава должен быть в курсе настроений сограждан и заезжих почитателей доступной любви. Феи, обитающие в особняках на границах соседних государств — весьма важная часть разведывательной деятельности Агрида.
Как правило, девушки набирались из немагичек, но зачастую и представительницы оскудевших родов не брезговали послужить отечеству. Работа оплачивалась достойно, да и выходное пособие приятно грело душу: распространенные в Агриде браки, заключенные без любви, не позволяли тропе в жилище фей зарасти травой.
— Девственницы остались? — спросил Гердих куратора «особой» группы. Наставница, которой впору родиться мужчиной из-за чрезмерно высокого роста, растущих над губой усиков и крепкого телосложения, ответила басом:
— Двух хватит?
Лорд Цессир прищурил глаза, умозрительно оценивая способности сына.
— И еще одну, пусть не девственницу, но из отличниц.
— Макияж?
— Губная помада, — немного подумал, — и духи. Такие, чтобы без осечки. Чтобы сразу выбили всю дурь из головы.
— Будет сделано, мой лорд.
— Выбирайте самых красивых.
— Других не обучаем.
— Пришлете в полночь в западную башню.
— Сделаем.
* * *
После обеда студентов ждали факультативные занятия в корпусе «Б».
Гаррон, сверившись с расписанием, хмыкнул, понимая, что все складывается как нельзя лучше. Хотя занятия и назывались факультативами, явка на них была обязательна.
Огромная зала с густо зарешеченными окнами делилась на четыре секции. В одной стороне на разложенных матах упражнялись в силовых приемах мужчины, на другой столпились любители попасть в «яблочко» на огромных мишенях, порой выполненных в виде чудовищ — здесь в большинстве своем были девушки, вооруженные луками и арбалетами. Две оставшиеся секции делили метатели копий и бойцы, сражающиеся на холодном оружии. Стоящие здесь же стенды предлагали богатый выбор: мечи, сабли, шпаги, ножи и даже такие экзотические виды оружия, как булавы.
Если у кого-то из юных отпрысков знатных семейств и складывалось мнение, что в их светской жизни, полной магии, навряд ли пригодится искусство метания копий или рукопашный бой, то после посещения зверинца, пополняющегося тварями из иных миров, для которых начиненные смертью амулеты оказывали действие сродни комариному укусу, вопросы полностью отпадали. Примеры хаотичного просачивания во Всемирье кельгов или фирратусов еще были живы в памяти предков студентов. И если бы не удар в сердце рогатых кельгов или полное отсечение головы дышащих пламенем ферратусов, что полностью обездвиживало тварей, маги так и полегли бы в своих особняках с протянутыми в руках амулетиками. Более позорного поражения Агрид не знал, а потому были сделаны выводы и внесены значительные поправки в процесс обучения. Отныне академия гордилась своими выпускниками, которые во главе с предыдущим ректором достопочтимым лордом Танаргом мечами Непобедимого Гестиха уничтожили колонии посягнувших на Агрид тварей.
Во избежание травм первогодкам разрешено было биться на муляжах, выполненных из дерева, и они с завистью смотрели, как виртуозно владеют настоящим оружием старшекурсники, лелея честолюбивую мысль, что и сами достигнут подобных высот. Но, увы, Гаррон — как тот же выпускник Агридской академии, прекрасно знал, сколь малому количеству студентов удается в итоге стать такими мастерами, как отряд Танарга.
В соседней зале, несмотря на зарядивший с утра дождь, скользящие по рельсам стены все-таки раздвинули, впуская в помещение густой весенний воздух. Там, опять-таки в основном дамы, овладевали искусством верховой езды. Гаррон краем глаза заметил дочь короля, гарцующую на белом скакуне.
«Выпендрежница!»
Да, лорду Цессиру-младшему не чужды были слова, почерпнутые им в командировках на Землю. Имея родовые способности, он владел полным набором ругательств на всех языках обитателей далекого мира и частенько их использовал, особенно в минуты душевного волнения.
Подобный «трепет» как раз и вызывала принцесса.
Их первое знакомство произошло на осеннем балу, где она выступала в роли дебютантки. Воздушное платье, легкие кудри и магический макияж сделали Самфиру если не красавицей, то особой, на которой хотелось задержать взгляд. Шестнадцатилетие — особый возраст. Здесь комплексы соседствуют с отчаянной бесшабашностью, когда ты сам не понимаешь, почему совершил тот или иной поступок. Самоедство, как правило, завершает полученный опыт. Но не в случае с дочерью короля. Ее учили сдерживаться и даже навешивали амулеты подчинения, но обуздать ее «Хочу, и прямо сейчас» так и не удалось.
На тот бал Гаррон был вызван королем для слежения за порядком. И, конечно, главным объектом беспокойства для отца была его младшая дочь. Одним словом, лорд Цессир-младший нес службу.
Когда с него умудрился слететь морок невзрачного гостя, и кому по силам оказалось совершить подобное, он так и не узнал, но принцесса его заприметила и, вопреки принятым правилам, сама пригласила на танец. А он еще удивлялся, чем прыщавый юноша мог привлечь Самфиру Агридскую. Удивлялся ровно до тех пор, пока она не повела его на балкон «подышать воздухом». Зеркало со всей очевидностью указало на провал «агента».
Впечатленный увиденным, Гаррон пропустил тот момент, когда принцесса подошла непозволительно близко и, схватив его за длинные волосы, заставила наклониться, чтобы поцеловать.
Это позже выяснилось, что юная дева использовала амулет обольщения, но разразившийся скандал (нашлись свидетели «неприличного» поступка Гаррона) надолго выбил сына главы шпионского ведомства из колеи. Ему даже пришлось отбыть на неопределенный срок на Землю, где как раз его стараниями и была раскрыта сеть торговцев запрещенным во Всемирье огнестрельным оружием.
С того самого вечера лорд Цессир-младший запретил себе следовать агридской моде — отращивать длинные волосы. Он бы рад был подстричься и вовсе налысо, но любимая «прическа» сытых колдунов вызывала если не отвращение у родовитых магов, то неприятие точно.
Возвращение сына с победой ознаменовалось и еще одним важным событием — он стал женихом Нинель из рода Вытаскивающих жилы.
Гаррон усмехнулся. Нет, Нинель не принадлежала к выдуманному им роду, но вполне могла быть ярким его представителем. Она мастерски владела этой магией.
Как он ее еще называл? Выносящая мозги? Режущая без ножа? Он терпел. Держал маску для остальных, а на самом деле только и искал повод разорвать соглашение. Случай помог безболезненно избавиться от знатной невесты.
«Гм… Как раз для того, чтобы стать мужем рабыни короля песков».
Спешащую на факультативные занятия леди Дафой провожали напряженные взгляды. Кто-то искал проявление признаков проклятия, кого-то интересовало, какой вид факультатива изберет новенькая, кому-то было все равно, но он ожидал развития событий. Нервный разговор принцессы с куратором Алекс Дафой и последующие испепеляющие взгляды не оставляли сомнений, что продолжение спектакля не задержится.
Улыбались, шушукались, делились увиденным с теми, кому не повезло присутствовать на лекции чароведения, и, как итог, забыли, зачем пришли на факультатив. Стрелки замерли с поднятыми луками, борцы прекратили сопротивляться и отдались тесным объятиям противника, скрещенные мечи, издав деревянный звук «крак», демонстрировали собравшимся одну из букв алфавита.
Леди Дафой вопреки ожиданиям приближалась решительно. Ни тебе испуганного взгляда новичка, ни рассеянных движений, когда не знаешь, в какую сторону двинуться, ни нервического сглатывания застрявшего посреди горла комка. Так же решительно, почти не останавливаясь, она, взявшись за подол, скинула с себя платье.
Воцарившуюся тишину нарушало лишь топтание и всхрапывание лошадей, наездники которых слишком сильно натянули узду.
Под платьем леди Дафой оказалось трико. На манер тех, что носят циркачи. Но без блесток и перьев. С двумя полосками по длине штанов и трилистником на груди. Она подошла к стенду с ножами, выбрала один из настоящих, второй протянула лорду Шельду — третьекурснику.
— Я? — спросил тот, не веря.
— Вы, — качнула головой Алекс. — Я научу вас обхождению с женщинами. И докажу, что они вовсе не коровы, даже если стоят на вашем пути.
— О, так ты та самая, что вчера замерла со служанкой посреди лестницы?
— Обращайтесь ко мне на вы. Иначе мне придется преподать вам еще один урок.
— Мне нравится твоя решительность, малышка…
Это было последнее, что смог произнести лорд Шельд. Он даже сам не понял, как оказался лежащим на полу с прижатым к его горлу ножом.
— Мне продолжать? — поинтересовалась «малышка».
Мычание было невнятным ответом. Унесли лорда Шельда на носилках. Лечебники с удивлением обнаружили травму гортани, вывих плеча, перелом голеностопа и сотрясение мозга. И все это произошло во время такой короткой атаки, что любители боев даже не успели отметить очередность получения травм.
— Кому еще хочется размяться с Алекс Дафой? — громко произнесла новенькая. Она тряхнула головой и собранные в хвост волосы описали дугу. Некоторым даже показалось, что во время этого движения образовался ветер, который вдруг ударил в лицо. Лошадь под принцессой заволновалась и встала на дыбы.