Шаша однажды столкнулась с подобным в приграничном оазисе. Она наблюдала как оборотни, готовясь к бою с агридцами, наносили на тело чары, защищающие их от воздействия смертоносной магии. Таким волкам Хаюрба почти невозможно было противостоять, их можно было уничтожить только физически.
«Бедняга Рон. Нашел ли его Тиш?»
— Что ты делаешь? — Мара оторвалась от книги.
— Пишу письмо бабушке. Знаешь, у меня есть пес, но он убежал как раз накануне моего отъезда в академию. Я очень за него переживаю.
— Ты дергаешься из-за простой собаки? — соседка скривилась. — У нас в деревне были и коровы, и куры, и козы, но я не понимаю, зачем переживать за них. Я черствая, да?
— Если бы одна из коз стала тебе другом, а потом потерялась, я думаю, ты тоже страдала бы.
— Коза Мяшка не была мне другом, но я очень страдала. Особенно, когда отведала хворостины от старосты.
— Да ну тебя…
Ночью Мара плакала во сне и звала козу Мяшку. Весьма впечатлительная особа.
Глава 18. О кадийских кудесницах и яростных берсерках
Хаюрб слушал хоровое пение приглашенных из Шаму артистов. Их волшебный дар раскрылся в полной мере: в голосах слышались и рокот моря, и шелест деревьев, и горное эхо. Шамуйскую музыку порождала сама природа, поэтому она считалась целебной и прежде всего полезной для измученных думами людей. Бессонные ночи, нежелание возлечь ни с одной из наложниц, не говоря о статусных женах, в число коих входили принцессы со всех соседних государств, и почти полная потеря аппетита — вот те причины, по которым Великая Даюри решилась взяться за здоровье сына.
* * *
— Это все из-за той паршивки, чей дар так и не раскрылся? — она стояла над лежащим на полу сыном и наблюдала, как ему в четыре руки делают массаж. Кожа лоснилась от щедро пролитого на нее масла, умелые пальчики доставленных из Кадии девушек не только разгоняли кровь и разминали мышцы, но и щедро делились магией, продлевающей жизнь. Даюри в последнюю очередь волновало, почему кадийские кудесницы долго не живут. Она прекрасно знала закон сохранения магии: если здесь и сейчас прибыло, значит где-то ровно столько же убыло. Глава кадийских магов, конечно, следил за балансом, но золото, положенное на противоположную чашу весов, всегда позволяло Лиге закрыть глаза на сильно качнувшуюся стрелку.
Не имело смысла обзаводиться и рабынями, пригнанными из Кадии — они увядали в считанные годы. Проще было договориться с царем Черенди о ненападении и брать мзду омолаживающими массажами.
— Мам, давай не будем о Шаше… — Хаюрб повернул голову, и Даюри с завистью отметила, как разгладились морщины на лбу сына. Ей массаж уже не помогал. Тело, давно утратившее гибкость, просто не принимало магию. За все надо платить. Неумеренное желание сохранить любовь отца Хаюрба, вылившееся в то, что она за вечер иссушила двух кадиек, закончилось грандиозным скандалом. Неприглядная картина насильственного удержания девушек, чьи тела тайно сбросили в море, окончательно отвратила правителя от старшей жены. Изгнание, длившееся более двадцати лет, непростое возвращение ко двору на правах матери наследника и непрекращающаяся борьба за власть закалили Даюри. Ее мальчик получил надежного союзника, но ему приходилось закрывать глаза на способы управления, которыми пользовалась королева-мать.
Он до сих пор не мог простить ей избиение Шаши. Оставляя похищенную девочку на попечение родного человека, Хаюрб внятно объяснил, насколько землянка ему дорога. Если бы не прилюдное применение кнута, Шаша стала бы одной из его жен. А теперь, когда ее тело украшали шрамы, пусть и едва заметные, она не годилась даже в наложницы. Закон четко оговаривал — в гарем правителя могут входить только совершенные женщины. А его Шаша, девочка, которую он выслеживал почти год, перестала быть совершенством. И как бы он ни старался излечить тело землянки, которое почти утратило следы того страшного дня, память присутствующим при избиении не стереть.
Ему сразу же доложили о происходящем. Тогда он едва сдержался. Вылез из бассейна, и лишь когда слуга догнал его и протянул штаны, понял, что бежал обнаженным. Прежде чем открыть дверь, выровнял дыхание. Его «И как?» прозвучало для чужих ушей обыденно. Так, словно избиение происходило с его ведома, и лишь мать по потемневшим глазам поняла, насколько он был взбешен. Но… нельзя поднимать голос на Великую Даюри, тем более, когда она находится в окружении снох.
Хаюрб сжал зубы и отвернулся в другую сторону. Лучше он будет смотреть на массажистку, пусть та, как и всякая кадийка, не отличалась красотой. В соседнем царстве на удивление непривлекательные женщины. Вот и эта далеко не ушла от иноземного эталона «красоты»: сросшиеся брови, глубоко посаженные глаза, небольшой рост, вся какая-то жилистая. Такую погладить, все равно что провести рукой по иссушенной виноградной лозе. Полная противоположность его матери — статной, высокой, великолепной принцессы из Врада.
В том, что не проявился дар Шаши, правитель песков винил мать, заставившую весь Хаюрбат называть ее Великой, но так мелко отомстившей похищенной девчонке. Решившая, что сын увлекся землянкой, раз почти год провел вне дома, она побоялась впустить в свой ближний круг молодую и сильную соперницу. Если бы у Шаши проснулся дар, королева-мать с такой снохой не справилась бы. А значит, нужно было низвести ее до статуса рабыни.
Вечером Даюри заламывала руки, рыдала, объясняя, что желала помочь. «Ты же знаешь, дорогу дару открывает боль». Сын прятал лицо в ладонях. Он не хотел смотреть на плачущую мать. Когда-то Хаюрб поклялся, что она, намучившись в изгнании, больше не проронит ни слезинки. Он сам убил эльфийку, из-за которой отец потерял интерес к своей Даюри. А потом ее сына. И еще несколько братьев от других женщин. И самих этих женщин. Всех, кто стоял на пути к трону и помнил унижение старшей жены.
— Прости, я поторопилась, надо было дождаться тебя.
— Все, мама, все. Она всего лишь рабыня.
— Ты уже возлежал с ней? — глаза Даюри очень быстро высохли.
— Да. Но дар так и не открылся.
— Ты был нежен? Зря. Ей надо больше боли.
— Оставь ее, мама. Рано или поздно произойдет нечто такое, от чего дар сам вспыхнет.
— Так сделай так, чтобы это нечто поджидало ее на каждом углу.
Судьба Шаши была решена.
Опасные задания, выматывающие путешествия от оазиса к оазису и танцы на острие ножа. Всякий раз, когда она вновь появлялась в столице, король ждал ее. Синяки и порезы, полученные ею в схватке с ним — ничто по сравнению с тем, что он перенес, погружаясь в думы о танцовщице. Вдруг не справится, и один из хаюрдагов возьмет ее силой? Или соблазнится и останется во владениях мятежного вассала? Влюбится?! И нож скользил по обнаженному телу Шаши так, чтобы причинить максимум боли. В те дни, когда Хаюрб не мог справиться с собой, он не выходил к ждущей его девушке. Иначе она умерла бы.
* * *
Толстуха из хора взяла высокую ноту. Хрустальный кубок в руках Хаюрба разлетелся на осколки.
* * *
Александра еще в «столовке» заметила, что на нее как-то странно смотрят. Решив не играть в Дюймовочку, которой хватит ползернышка в день, взяла тарелку каши с изюмом, три куска хлеба, добротно смазанных маслом, несколько пластиков сыра и огромную кружку исходящего паром напитка. «Какао?! Здесь?! Здорово!»
Устроилась за тем же столом, куда ее привел лорд Гаррон, и только вцепилась зубами в бутерброд, как заметила, что сидящие напротив перестали жевать.
— Что? — спросила она.
Ложки усиленно заработали, глаза от тарелок больше не отрывались.
Завтрак прошел в полной тишине.
Куратор так и не появился, что Сашу вполне устраивало. Крепкий сон после факультативных занятий явно пошел на пользу. Исчезли нервозность, страх опозориться, сделать что-нибудь не так. И вообще, ее совсем не волновали задранные брови. Пусть бы появился и играл ими в свое удовольствие, в краску больше не вгонит. Странным делом болезнь, которую можно было назвать внезапной влюбленностью, испарилась. Александра не отрицала, что лорд Гаррон красивый мужчина и, переступи он порог, сердце наверняка ускорило бы свой темп, но томление, вызывающее низменные инстинкты, пропало. А оно ведь преследовало ее с тех пор, как Саша услышала голос куратора.
Леди Дафой рассмеялась и заставила насторожиться соседей, которые опять замерли как нервозные сурикаты. А она чувствовала себя свободной.
Аудиторию нашла без подсказки. Заставляя подвинуться на скамье, толкнула бедром Арса, о чем-то оживленно беседующего с соседом слева, достала учебник по истории и, наконец, огляделась.
И опять встретила взгляды, в которых читались интерес, неверие и даже страх.
— Да что с ними? — вопрос скорее задала самой себе, но Арс вдруг откликнулся: развернулся всем корпусом и явил широкую улыбку и восторг в глазах.
— Как же я жалею, что пошел спать! Пропустить такое! Ну ты даешь!
— Я?! Что я такого сделала? — Саша лихорадочно перебирала в памяти вчерашний день. — Если ты об обтягивающем спортивном костюме, который, как я поняла, у вас не принято надевать дамам…
— Еще и обтягивающий костюм?! — на Арса жалко было смотреть. Он с досады хлопнул ладонью по столу, что заставило подпрыгнуть половину группы. — Чтоб меня высосала кратира! Никогда себе не прощу!
— Так! — Саша перешла на шепот. — Успокоился и объяснил внятно: что происходит?
— Копырский кузел! Ты вчерашнее даже не считаешь из ряда вон выходящим? Пресвятой Шаагиль, да я начинаю тебя бояться! Завалить одного из самых наглых третьекурсников, одним движением сломать ему ногу и вывихнуть плечо, да еще чиркнуть по горлу ножом — это сильно…
— Я кого-то убила?.. — вопрос был задан придушенным голосом.
— Нет, хвала Афарике, все восемь человек живы… — беседа хоть и велась эмоционально, Арс и Алекс не забывали, что вокруг много чужих ушей, говорили тихо.
— Восемь?! И я их всех ножом?! — Сашка безоговорочно поверила, что могла сделать такое. Всего-то восемь? Если она, доведенная Хаюрбом до изнеможения, вдруг находила силы и в ярости доставала ножом самого короля песков, то справиться с однокурсниками — как раз плюнуть. Может, и вчера ее так разозлили, что число противников уже не имело значения? — «Так вот от чего болит все тело!»
— Нет, ножом одного. Еще кричала ему, что не стоит называть тебя коровой. Лорд Шельд, вроде как, толкнул тебя на лестнице.
— Да, было такое… — этот случай Саша помнила. — «Черт! Оказывается, я злопамятная. Но порезать ножом за корову?»
Страшно представить, что она сделала с остальными.
— А что с теми, семерыми?
— Как выяснилось в лазарете, ты вернула им их же проклятия.
— Боже! Я и такое умею?!
— Алекс, ты пугаешь меня. Такое впечатление, будто все происходило не с тобой.
— Я… Со мной всегда так, когда я в ярости… — начала выдумывать Саша. Признаваться, что она совершенно ничего не помнит, было выше ее сил. — Становлюсь дикой кошкой.
— Но где ты научилась таким приемам?
— Был… личный учитель. Еще могу драться на пиках. Тут я вообще профи, — говорить правду было легче. Даже Даня пасовал, когда она разминалась с пикой в руках. Все-таки уроки Хаюрба не проходили даром.
Разговор прервала преподавательница истории. Она зашла с огромным рулоном и указкой в руках, которую держала так, будто собиралась проткнуть всякого, кто покусится отобрать у нее учебные пособия.
Повесив карту на доску, небрежно обвела подбрюшье Агрида, куда, включая Ури-цу, входили Шаму, Хаюрбат, Вард и Кадия.
— Сегодня поговорим о влиянии южных государств на политику Всемирья, — обращаясь к аудитории, Садия-ала ненадолго задержала взгляд на том месте, где обычно сидела принцесса. У Александры похолодело в животе. Неужели дочь короля не пришла на занятия, став жертвой ее, Сашиного, умственного затмения?
«Блин! А, может, во мне проснулся дар? Стоит меня разозлить, и я становлюсь берсерком?»
— Арс, скажи, в Агриде есть род Берсерков?
— Кто это? — царевич сдвинул брови.
— Ну, такие люди… Когда они впадают в ярость, становятся неуправляемыми…
— Я вижу, леди Дафой не интересно, какие кланы правят Песчаным Хаюрбатом, — удар указкой по кафедре и последующее всеобщее внимание вогнали Сашу в краску. — Или она достаточно владеет предметом?
Алекс пришлось подняться.
— Хаюрбатом правит главный клан оборотней — волков. Остальные три…
— Остальные два, — поправила студентку Садия-ала. — В песчаном королевстве всего три клана: Волков, Скорпионов и Змей.
— Вы забыли о Гиенах. Это молодой, но достаточно сильный клан, — Саша была удивлена, что Садия-ала проигнорировала общеизвестный факт.
— За фантазию леди Дафой получает отлично, — с сарказмом в голосе произнесла преподавательница, — а вот за пререкательство — два.
— Но клан Гиен существует!
— Позвольте узнать, вы бывали в Хаюрбате? — Садия-ала вскинула подбородок. — Я, в отличие от вас, оперирую точными данными, полученными после боя у реки Ягуд.
Александра готова была откусить себе язык. Так легко проколоться! Как она могла упустить, что королевство песков — закрытая страна, куда не пускают чужаков, если они только не рабы! Для полного провала оставалось лишь назвать имена главарей кланов!
— Я тоже слышал, что в Хаюрбате есть Гиены, — неожиданно на помощь пришел светловолосый юноша, поднявшийся с заднего ряда. — Дед рассказывал, что однажды ночью на границе с Ури-цей подстрелил горбатого волка с мерзкой мордой и злобным взглядом. Когда его приятели на утро пошли посмотреть на странную тварь, то нашли труп человека, из глаза которого торчала дедовская стрела. Я думаю, был убит кто-то из клана Гиен. Во всяком случае, по описанию очень похоже.
— М-да? — Садия-ала не сдавалась. — А вы откуда слышали о Гиенах?
Она опять обращалась к Алекс.
— На эльфийской ярмарке торговки из Шаму шептались. Мы как раз с мамой осла покупали.
Студенты рассмеялись. Преподавательница тоже позволила себе скупую улыбку.
«Но это же почти правда! — Саша не любила врать, но с тех пор, как оказалась в чужом мире, прибегала ко лжи все чаще и чаще. — Эльф-контрабандист, например, точно знает, что род Гиен существует, а, значит, для княжества наличие четвертого клана не секрет. Странно, что в Агриде до сих пор остаются в неведении».
— Давайте опираться на достоверные факты, — Садия-ала вернулась к кафедре. — Все эти «торговки шептались», «деду померещилось» в учебник не впишут. Поэтому, если хотите отстоять свою точку зрения, прошу вас, лорд Эрлик, и вас, леди Дафой, подготовить к следующему занятию доклад на тему «Оборотни Песчаного Хаюрбата». Удачи.
— Вот ты попала, — прошептал Арс. — Она вас теперь съест. Об этой стране никто ничего толком не знает. В библиотеке искать напрасный труд.
— У меня есть куратор, — напомнила Саша. — А чего? Взялся помогать, пусть постарается.
Повод встретиться с не показывающимся на глаза лордом Гарроном был весомым. На сердце потеплело.
Глава 19. Шок
Артефакторику Саша ждала со страхом. Арс на перемене рассказал, что первое, о чем спросит преподаватель — это каким родовым даром владеет Алекс Дафой. Основываясь на ответе, лорд Пусс подберет камень, который нужно будет вставлять в создаваемые ею амулеты. Он и станет источником магии для владельца артефакта.
— И если я из рода Читающих письмена…
— То всякий, кому попадет в руки сделанный тобой амулет, сможет прочесть книгу или документ, на каком бы языке они ни были написаны.
Теперь Александра с тревогой поглядывала на дверь, вздыхала и ловила себя на том, что кусает губы. Был бы дар Читающих письмена родным, сейчас бы она не переживала, но…
Алекс Дафой подавила стон, закрыв лицо ладонями. Нет, провала не избежать. Лорд Пусс работает в академии без малого сто лет, а, значит, ему хватит опыта, чтобы вывести обманщицу на чистую воду. Он быстро поймет, что юная леди просто не способна «очаровать» камень, поскольку не является членом старинного рода.
«Что же делать? И ведь посоветоваться не с кем!»
Но судьба смилостивилась над Сашей: открылась дверь, и уже знакомый клерк — это он принес письмо о зачислении Алекс в академию, возвестил, что лорд Пусс заболел, а потому артефакторики не будет.