— Что именно тебя интересует?
— В первую очередь, чего они от нас хотят?
— От нас — ничего, они стремятся на твою любимую Землю и иногда прорываются. Именно там для них Рай. Демоны жадны до эмоций и страстей, коварны и кровожадны. Если бы не магонцы, которые создали преграду между мирами, люди бы погрязли в войнах и насилии.
— А зачем это вам? Ну и шли бы они прямым ходом на Землю, вам-то что? Я правда не понимаю.
— Это, детка, геополитика. Если мы потеряем контроль над Землёй, нас ждёт уничтожение в будущем.
От политики я в прошлой жизни была далека, не собиралась ввязываться в неё и в этой.
— А у демонов и людей может быть потомство?
— Судя по всему, может.
Он так это сказал, что я невольно вспомнила слова Обережного. Неужели и Лукас думает, что я потомок демонов?
Так мы и проводили время за разговорами, всё больше и больше прорастая друг в друга.
От глаз Изабеллы не укрылось наше сближение, и каждую планёрку она одаривала меня ядовитыми взглядами и шпильками.
— Диким некуда поехать на каникулы? — Оказывается, публикации в прессе сделали информацию о моём происхождении известной и тут.
— Я прекрасно провожу каникулы, лучшего отдыха у меня не было ни разу в жизни.
— Конечно не было, такие мужчины, как Фаерхат, на вашей отсталой Земле не встречаются! — шипела она.
— О да! Вы правы, дорогуша! Очень, очень горячий, огненный парень этот Люк! — вот прямо не могла удержаться я, чтобы не насыпать ей соли на рану.
Представляю, что было бы, если упомянутый Лукас услышал мои слова. Наверное, я бы сгорела от стыда.
Глава 17
Следующий приступ у Лукаса случился, когда он лежал на газоне и жевал фиолетовую травинку, примерно через неделю после первого. Я, как обычно, сидела рядом и не спускала с него глаз. По долгу службы, конечно, а не потому, что не могла их отвести. Чернота начала разливаться стремительно. Я нажала тревожную кнопку и подползла к Лукасу, укладывая его голову к себе на колени, как в прошлый раз, и тут увидела её отчётливо. Гораздо яснее, чем в первый раз. Тварь напоминала чёрного паука, который пускал по раскинутой в мозгу Люка паутине свои чернила. Он смотрел на меня своими шестью глазами и отслеживал реакцию. Тварюшка знала, что я её вижу, но продолжала делать своё дело, вытягивая из Люка жизненную силу и магию. Наверное, в тот момент опять сработали какие-то инстинкты, и, зашипев, как заправская гадюка, я протянула к монстру руку. Выбросила ментальную петлю подсознательно, не понимая, что делаю, и та вмиг оплела его лапы, выдернув гада ко мне в ладонь, которую я немедленно сжала. Как я потом кинула тварь на землю и принялась топтать ногами, визжа и посылая ментальные удары в подыхающую кляксу, запомнилось плохо.
Санитары нашли бесчувственного Лукаса и меня, бьющуюся в истерике, когда с тварью было покончено. Нас забрали в изолятор на носилках. Ещё бы. Сил стоять на ногах у меня не было, а Люк в себя так и не пришёл.
Я отошла только к утру, а генерал провалялся без сознания три дня, но это неважно! С тех самых пор его мозг не оплетала ни одна чёрная нить — и это было настоящее чудо. Вот только магические каналы остались пустыми.
После того как меня выпустили из изолятора, у нас с главмагом состоялась откровенная беседа.
— Стефания, расскажите откровенно, что там произошло?
Я рассказала всё честно. И про паука, и про свою реакцию. Удивительно, но он мне поверил, хотя тварь никто не видел, кроме меня, она просто исчезла. Растворилась в земле.
— Не могу представить, что это было.
— Милая Стефания, позволю себе дать вам совет. Больше никому этого не рассказывайте. В лучшем случае не поверят, в худшем — заподозрят в связи с демонами.
Ну, блин, здравствуйте, я уже от второго человека слышу о себе и демонах в одном предложении. Снова-здорово. Опять нужно что-то скрывать. Ненавижу ложь! Это какой-то злой рок!
— Я не собираюсь распускать язык, магистр. Скажите лучше, что теперь будет с генералом?
— Не знаю. Мозг его пока чист, но резерв-то пуст и восстанавливаться не собирается.
— Ему нужна девственница с выплеском магической энергии, — как мне ни претило всё это, но факт оставался фактом, Люку нужен мощный вброс, — может, после ударной дозы каналы начнут оживать?
— Видите ли, Стефания, после травмы его невеста, которая в то время была ещё не раскрытой и обладала сильным потенциалом, не смогла наполнить его резерв. Энергия ушла в никуда.
— Но в то время у него в мозгу жил паразит и питался магической энергией. Теперь-то всё иначе.
— Иначе, не спорю, но как мы докажем это его родственникам, не раскрывая всех подробностей? Поверьте мне, младший Фаерхот не побежит ни с того ни с сего на аукцион покупать девственницу. Да ему и невыгодно возвращение брата.
— И что же делать? Можно же сказать, что лечение принесло результат, ну там, не знаю… молния в него попала во время прогулки.
— Давайте я поговорю с родственниками, потом будем думать, хорошо?
На том и порешили. А я отправилась к Люку, хотелось, чтобы, придя в себя, он застал меня сидящей рядом и держащей в своих ладонях его руку. Пусть знает, что у него всегда есть поддержка в моём лице.
— Привет, — хриплым голосом сказал он, когда наконец очнулся, а я разревелась. — Ну чего ты? Со мной всё теперь будет хорошо, — он гладил мою руку, — не плачь, малышка.
Боже! Я действительно чувствовала себя рядом с ним малышкой, и это было так ценно! Так важно! Может, я просто устала быть взрослой и ответственной? В ответ на его слова я сквозь всхлипы смогла выдавить только одно, хотя хотелось сказать очень многое.
— Не буду, — и зашлась слезами ещё сильнее, упав ему на грудь.
Не знаю, сколько времени я рыдала, а он меня гладил, но с этого дня наши отношения вышли на новый уровень. Теперь на прогулках он запросто, не таясь, брал меня за руку, и так мы часами бродили по тропинкам. Ну а заправлять прядь волос за ухо стало его любимым делом. Теперь он вообще постоянно меня касался, а я млела, когда он проводил пальцем по щеке, губам или шее. В серых глазах уже не плескалась боль и безнадёга, их сменило лукавство. А ещё он стал задавать мне личные вопросы.
— Скажи, Стефания, у тебя есть мужчина? — как-то раз ошарашил меня Лукас.
— Нет, нет мужчины, а ты с какой целью интересуешься? — На «ты» мы перешли после истории с паразитом.
— Просто интересно. А что, даже ни один не подкатывал? Не верю.
— Подкатывали, конечно, с одним я даже несколько месяцев встречалась, — не знаю, зачем я ему это рассказала, мне бы прикинуться, что у меня только учёба на уме, но я так растерялась, да и вообще, врать не умею.
— А чего ж расстались? Он тебя не обижал?
— Да нет, он просто женился.
— По любви, что ли? Как его женитьба относилась к тебе? — И этот туда же!
— Ты же знаешь, Лукас, что я пятьдесят лет прожила на Земле. Там когда-то давно у меня был муж, а у него — любовница, — вспоминать было не больно, давно пережила, но урок вынесла, — так вот, я не хочу быть ничьей любовницей! И меняться, подстраиваясь под ваши обычаи, не собираюсь.
— Я тебя обидел? Прости, не хотел. Я понял твою точку зрения.
Потом я рассказала ему о своей жизни до Магона, о сыне, о кошках, о домовом, вообще много чего рассказала, даже про закатки на зиму. Мне с ним было хорошо и легко.
Я так завязла в Лукасе, что с ужасом представляла возвращение в УМИЖ и разлуку, но время неумолимо двигалось вперёд, к тринадцатому сентября и моему отъезду.
Числа пятого прибыл брат Лукаса. Молодец, конечно, очень умный парень восьмидесяти лет. Дождался, когда пройдёт августовский аукцион, и явился с заверениями, что в следующем году точно всё будет. Мне он совершенно не понравился.
Верите? Я, наверное, начала адаптироваться к этому миру, но мысль о том, что Люк переспит с купленной на аукционе девственницей, меня тревожила, конечно, но не так, как если бы он был предметом моей страсти в прошлой жизни. Понятия потихонечку смещались.
Я тянула с отъездом до последнего. Двенадцатого, пока Мефодий грузил в безразмерную сумку пожитки и консервацию, попутно уговаривая кошек добровольно пойти в переноску, я отправилась прощаться с сотрудниками центра и с Люком.
Прощание с коллегами прошло тепло. Мы успели подружиться за лето. Не со всеми, но с большинством. Сотрудники центра желали мне успехов в учёбе и звали приезжать к ним ещё. У магистра я попросила разрешения иногда звонить и узнавать о состоянии здоровья Лукаса, он, конечно, разрешил, напомнил о секретности и заверил, что ждёт на практику следующим летом. На прощание я не смогла не спросить:
— Григорий, почему вы меня покрываете?
— Ох, Стефания, я боялся этого вопроса. Мне триста шестнадцать лет, просто считайте, что это моя старческая прихоть.
Я не посмела настаивать, триста шестнадцать произвели на меня нужное впечатление.
А вот прощание с Люком…
Мы пошли с ним на берег моря. Лукас усадил меня к себе на колени и крепко обнял, целуя волосы.
— Я буду очень скучать, ты напишешь мне, маленькая, принципиальная дикая девочка?
Люди! Ау! Найдите меня! В его руках я давно маленькая и дикая девочка, а без них — умная и взрослая женщина! Но ни взбрыкивать, ни возражать не хотелось. Я не желаю быть умной и взрослой! «Я хочу остаться с тобой и быть твоей девочкой!» — хотело кричать сердце.
— Напишу, — утаив признание, сказала я.
— Я буду ждать.
И тут он поцеловал меня по взрослому, по-хозяйски, притянув за голову и бесстыдно прижавшись губами.
Всё, меня нет. Я умерла и попала на небеса. Хваталась за него, как за спасательный круг, обнимала, притягивала и пила, пила любимого мужчину, осознавая, что никогда не смогу им насытиться. Он тоже потерял голову и стискивал меня в объятьях, как будто хотел на веки вечные вживить в себя и не отпускать. Наверное, именно это и был самый первый поцелуй в моей жизни. Всё остальное — нелепые телодвижения губами и ненужный обмен слюной.
Оторвались мы друг от друга нескоро, и инициатором была точно не я.
— Всё, беги, а то мы так очень далеко зайдём, и ты не попадёшь в свой УМИЖ.
— Надо?
— Надо! Беги и помни обо мне, как и я буду помнить о тебе.
Собрав все силы, я смогла уйти, но сердце оставила на побережье, с Лукасом.
Глава 18
В город нас отвозил опять Рикардо. Мы с ним погрузили в машину моих домочадцев и рванули по серпантину к портальной площади. Прощаться с Лазурным было грустно, вот и закончилось лето, впереди серые будни, напряжённая учёба и никаких прогулок с генералом.
Двумя порталами мы добрались до УМИЖ уже к вечеру. После яркого курортного посёлка даже пёстрый Арагарден казался серым, не то что территория универа, которая вообще угнетала. Милана в общагу ещё не вернулась, мы договорились с ней встретиться завтра у Морены и обновить гардероб, потом докупить необходимые мелочи для учёбы и вместе вернуться в УМИЖ. За лето мне удалось отложить семь сотен кило энгров. На практике я особо не тратилась и могла себе позволить шопинг.
Морена за год расширила свой бизнес и перебралась поближе к центру, но цены для нас с Милой задирать не стала, мой гардероб пополнился парочкой симпатичных платьев для похода в универ, юбкой, тремя блузками и новыми брючными костюмами, а на выход я взяла коктейльное платье, мало ли куда придётся наряжаться? После стольких примерок мы с Милой проголодались и решили пообедать в торговом квартале в небольшом кафе. Подруга за лето как-то повзрослела, если можно так сказать о девушке, которая будет выглядеть как восемнадцатилетка ещё лет тридцать. Из глаз ушло беззаботное веселье, и вообще, она стала серьёзнее, этим летом в её жизни явно что-то произошло.
— Мил, ну, рассказывай, как практика? Как дома? Как Велена устроилась на новом месте? — начала я издалека, дожидаясь, когда принесут наш заказ.
— Велена отлично устроилась, куча поклонников из военных, работа нравится. Дома тоже всё нормально, мама беременна, скоро родит нам братика.
— Ого! Поздравляю! Но почему тогда у тебя такой потухший взгляд? Завтра Маркуса увидишь, должна светиться от предвкушения, а ты какая-то грустная.
— Да ты тоже не искришься радостью.
— Ну, я-то понятно, у меня постотпускной синдром, я же с моря вернулась! — Настроения у меня не было скорее из-за разлуки с Лукасом, но Миле я об этом рассказывать не собиралась. Лукас — это что-то такое личное и интимное, что делиться ни с кем не хотелось. — Три месяца на курорте, а тут унылые будни.
— Хватит с меня Маркуса, — Милана вздохнула и отвела взгляд, — мы виделись с ним во время моей практики. Пора прощаться с детством.
Понятно. Что-то между ними произошло, но копать дальше я не стала.
— Ну и правильно, отпусти его и заведи парня, который будет тебя ценить и на руках носить.
Больше мы к теме «как я провёл лето» не возвращались. С завтрашнего дня начинается учёба, пора переключаться.
Вот только как бы я себя ни настраивала, вопреки всему весь вечер думала о Лукасе и о наших отношениях. То, что между нами в последнее время искрило, я понимала и ощущала, но что будет дальше? Может, через месяц без ежедневных прогулок всё сойдёт на нет? Ведь рядом с ним осталась зубастая вампирша. Стоит ли мне писать ему первой и что именно? А ещё нет-нет да и закрадывалась мысль, что я, возможно, смогла бы помочь ему с резервом. Эта идея меня посещала давно, но всё время что-то мешало её развить.
Мне-то не жалко, но как это сделать? Вот если бы он поцеловал меня не перед отъездом, а раньше, может быть, дело до этого бы дошло само собой, а теперь как быть? Приехать на зимних каникулах и броситься на шею? А вдруг он к тому времени забудет, как меня зовут? Или, может, приехать и сказать: «Лукас! Я могу делиться магической энергией, потому что, вероятно, во мне течёт кровь демонов, давай переспим?» Вообще шикарный план! Он пошлёт меня лесом, ибо демоноборец, а может, и не пошлёт, а тоже будет использовать как зарядное устройство. Как же всё запутано у меня! В конце концов, решила не форсировать события, жил же он десять лет без полного резерва, до Нового года потерпит, а там война план покажет, как говаривала моя матушка.
Пока я размышляла, что написать и делать ли это вообще, Лукас дал о себе знать первым.
Л: Привет, как добралась? Готова грызть гранит науки?
Сначала я станцевала зажигательный танец индейцев, потом ответила.
Я: Добралась без приключений. Не могу собрать себя в кучу и настроиться на учёбу.
Л: Ты можешь разговаривать? Давай я тебя наберу?
Я: Могу, набирай.
Вот так и началось наше удалённое общение. Я предпочитала иллюзий не строить, понимала, что там скучно, а со мной он, пожалуй, с единственной хорошо общался за последние годы. Это мне нисколечко не мешало каждый раз ждать его сообщений и звонков вопреки всем крамольным мыслям.
На втором курсе прибавились занятия по бытовой магии и по основам управления стихиями. Материал давали сложный, хочешь не хочешь, вливаться в учебный процесс пришлось. Наши элитники на втором году обучения стали к своим общажникам заметно добрее, привыкли, наверное, да и на первый курс поступили новые жертвы.
С ректором мы пробовали учиться воздействию на мысли, очень осторожно и аккуратно, начав с простейших приказов, тренируясь на муляжах.
Моей отдушиной был Лукас, мы разговаривали почти каждый вечер перед сном, казалось бы, что ещё для счастья надо? Но мне этого не хватало, однако он не заводил разговоров о поцелуе, чувствах, планах на будущую встречу, а меня волновал вопрос, как там поживает Изабелла и насколько они близки?
Чувство неудовлетворённости нещадно меня глодало, и недели через три я не выдержала.
— Лукас, а как там поживает Изабелла? Ты ведь, наверное, с ней теперь гуляешь? — Вот не умею я ходить вокруг да около.
Лукас рассмеялся в трубку, как-то понимающе рассмеялся, типа, знаю я, что тебя на самом деле волнует.